Терос - Дженна Хелланд

трещины в почве она увидела пещеры, которые Ксенаг превратил в кузницы на подобии горы Пирфора. Там были узники, прикованные цепями к земле, которые, также, замерли в ужасе. С поднятыми молотами они уставились в небо, наблюдая ошеломительное явление Нилеи. Птичий крик достиг слуха Богини Охоты. То был жалобный стон химеры, плененной и охваченной паникой. Нилея испустила потоки ползучих стеблей, чтобы отыскать источники стенаний, разорвать решетки, и выпустить животных на свободу. Все это было совершено за считанные секунды. Пока узники разбегались, раненная химера, рывками поднялась в небо. Одно ее крыло было вывернуто, но все же она смогла удержаться в воздухе. Ее тело было выполнено из божественной бронзы, и Нилея узнала в ней одно из творений Пирфора. Ей была противна металлическая конструкция существа, но она не могла винить брата в его прекрасной изобретательности. Наполовину ибис, наполовину олень, химера воспела хвалу Нилее и унеслась к Горе Велере.

Нилея вошла в долину, с грохотом опустившись на землю. Она вновь была человеческого роста, но все равно возвышалась над разбегающимися сатирами. Бездыханные тела были разбросаны повсюду, павшие жертвами ее гнева.

- Мне нравилась моя химера, - сказал Ксенаг. Он вышел из-за деревянного помоста, на котором стоял позолоченный трон.

Как только остробородый сатир вышел из укрытия, Нилея выхватила лук со спины и нацелила стрелу меж его глаз.

- Ксенаг! – Выкрикнула Нилея. – Что это за безумие?

- Почини мой пол, сестренка, - сказал он, указывая на дыру в земле, сквозь которую виднелась его кузница.

- Ты ничтожная свинья, - сказала она. – Я не сестра тебе. И что ты сотворил с моим гидрой?

- А с чего ты взяла, что он твой? – сказал Ксенаг. – Кто дал тебе права на его обладание?

Нилея чуть подправила прицел и выпустила стрелу. Вместо того, чтобы пробить его лоб, стрела вонзилась сатиру в грудь. По замыслу богини она не затронула сердце. Сила выстрела отбросила Ксенага на спину, но Нилея двигалась быстрее, чем он падал. Еще до того, как стрела завершила свой путь в его груди, богиня уже схватила его за горло и ударила затылком о землю. Прижав колено к груди сатира, она склонилась над ним. Нилея взялась за стрелу и провернула ее. Ксенаг вскричал от боли, чувствуя, как наконечник стрелы прорвала его плоть, подбираясь к сердцу.

- Я твоя богиня, а ты не более чем хныкающий ребенок, - прошипела она. – Может мне лучше вынуть твои глаза и скормить их крысам?

- Прошу, не надо! – Ахнул он. Он попытался сказать еще что-то, и Нилея наклонилась ближе, чтобы расслышать его мольбу.

- Только… не… крысам, - саркастично проговорил он, сплевывая кровь сквозь стиснутые зубы.

Она выпрямилась, оставив его валяться на земле. Нилея вызвала силовую волну через почву, которая швырнула его о каменную стену позади трона. Его кости треснули, но Ксенаг лишь ядовито ухмыльнулся. Его прямоугольные зрачки расширились, когда он протянул руку и схватился за стрелу Нилеи, все еще торчащую из его груди.

- Почему ты глумишься? – спросила Нилея. – Желаешь увидеть, как мой гнев обрушится на тебя с высот Никса?

- Чего ты хочешь, О, почтенная гостья? – спросил Ксенаг.

- Зачем ты мучаешь Поликрана? – спросила она. – Это ты пробудил его?

- Нет, что-то новое вошло в этот мир, - сказал Ксенаг. – И оно влечет его, как мотылька на свечку. Я лишь помог ему на его пути.

- Распалив его, ты поставил под угрозу жизни всех моих животных, - сказала Нилея. – Ты поставил под угрозу безопасность мира смертных.

Ксенаг разломил деревянную стрелу, оставив наконечник глубоко в груди. Он бессильно бросил оперенный обломок в сторону Богини Охоты. Тот упал в траву неподалеку от его копыт. Нилея чувствовала его нездоровое удовольствие, то, как он наслаждался болью и ее присутствием в его долине.

- Мне плевать на твоих животных, - сказал Ксенаг. – Скоро ты и все твои драгоценные детишки будете кланяться мне…

Нилея не утрудила себя очередным ударом. Вместо этого, она отозвала свое покровительство от Долины Скола. В это же мгновение, деревья растворились, трава пожухла, и растения истлели. Каменные стены, деревянный помост, и претензионный позолоченный трон обратились в пыль. Нилея преградила журчащий ручей стеной из стеблей. Она отозвала всех зверей, обитавших в долине, предложив им новые дома в своем лесу. Даже земляные черви уползли из иссушенной земли.

- …королю всего сущего. – К тому времени, как Ксенаг закончил предложение, он стоял посреди пустоши.

Теперь она увидела в его глазах что-то другое. Не страх, не совсем, и точно не ненависть, но что-то более зловещее.

- Теперь ты король ничего, - тихо проговорила она. – Если ты сейчас же не прекратишь свои бесчинства, я собственными руками переброшу тебя через реку Эреба.

- Ах, вот в чем все дело, верно? – дерзко ответил он. Кровь сочилась из раны на его груди. – Ты не можешь меня убить.

Нилея почувствовала, как нечто странное колыхнулось в ее душе. – Что ты сказал?

- Ты не можешь тронуть меня, - сказал Ксенаг.

- Я только что тронула, и твои раны должны тебе помочь это запомнить, - сказала Нилея.

- Ты не касалась меня. Ты коснулась мира.

- Твои кости все равно переломаны, - ответила она.

- Боги не могут тронуть смертных, - сказал Ксенаг. – Вы не можете убить нас, как не можете убить друг друга.

- Ты глупец, если веришь в это. – Нилея озадачилась его самонадеянностью и отрицанием физических сил, которые только что обрушились на него.

- Вера… забавно, что ты использовала именно это слово, Королева, - сказал Ксенаг.

- Ты теперь никто. Ты ничтожнее возвращенных.

- Я собирался пригласить тебя остаться со мной, но теперь не приглашу, - сказал Ксенаг. – Веселье только начинается.

Нилея ретировалась, утратив интерес в бессмысленной перепалке с этим изгоем. Она превратилась в пыльцу с лепестков подсолнуха. Когда она взмыла в воздух, страх за ее любимого гидру и ужас перед угрозами Круфикса поглотили ее. Из-за пустот с ее божественном зрении, созданных празднествами Ксенага, она не могла почувствовать, как он начал восстанавливать долину, перестраивать трон, и чинить защитное заклинание в своем особенном небе. Позднее, когда Нилея неслась со своей рысью через пшеничные поля к Хранителям, она не чувствовала массивных мановых волн, расходящихся из его кузницы, укрытых могущественными заклинаниями,