Мы так не договаривались - Лэйси Дансер

— Меня забрали у родителей, когда мне было двенадцать. С тех пор я с ними не встречалась. — Она подняла голову. — Я не хочу их видеть. — В ожидании приговора Леора собрала всю свою волю в кулак.

— А мать не попыталась тебя защитить? Попросить у кого-нибудь помощи?

Леора покачала головой, на этот раз даже не взглянув на него. Его бесстрастный тон так отличался от полного чувств голоса, к которому она привыкла.

Макс, только ради Леоры усмиряя свой гнев, осторожно потянулся к ней, обхватил ее хрупкие плечи, прижал к себе. Ее напряжение он ощущал каждой своей клеточкой.

— У тебя нет причин искать встречи с ними. Судя по тому, что ты рассказывала о приемных родителях, тебе и не нужен больше никто из родственников, кроме Лоррейн с Джеффри и твоих сестер. — Макс приподнял ее лицо, заставив посмотреть себе в глаза. Он не хотел, чтобы она сомневалась в его словах или пряталась от них. — Такие люди, как твой отец, не заслуживают иметь детей, и мне чертовски жаль, что тебе пришлось из-за них перенести столько страданий.

— Но он был болен, — возразила Леора, повторяя то, в чем пытался ее убедить врач.

— И что? Это его извиняет? — Он убрал с ее лба шелковистую прядь. — По мне, так ничуть. Болен человек или здоров, но он не имеет права оскорблять и терроризировать другого человека, тем более ребенка. Ничто, никакая болезнь не может оправдать подобной жестокости. Ты не в силах забыть того, что случилось, и не в силах с этим жить. — Макс нежно коснулся ее щеки.

Леора смотрела на него, не отрываясь. Его слова, в которых было столько правды, поразили ее. Казалось, он сумел заглянуть внутрь ее и прочитал ее мятущиеся мысли. Но он понял. Леора не знала, как ему это удалось, но он понял то, что она не сумела объяснить ни врачу, ни своим родным.

— Что же мне делать?

— Солнышко, у меня нет на это ответа. Я бы многое отдал, чтобы его иметь. Но я точно знаю, что самые ужасные вещи в моей жизни обретали ценность, если мне удавалось взглянуть на событие со стороны и понять, что оно значит для меня или для близких мне людей.

— И что тогда?

— Тогда я мог направить свою боль, свой гнев или разочарование в другое русло. А когда я занят, когда я делаю что-то, я уже не страдаю от того, чего нельзя изменить. А значит — ад в моей душе постепенно исчезает. Я не забываю, но я учусь. И потеря становится моим приобретением.

Леора вся обратилась в слух. Ее истерзанное сердце впитывало слова Макса, как живительный бальзам, от которого затягивались открытые раны. С самого детства она не могла погасить адское пламя, опаляющее смрадным дыханием ее существование.

— А я все эти годы отгораживалась от того, что произошло.

Он кивнул, но ничего не ответил. Ответы ей придется найти самостоятельно. Но он мог помочь хотя бы тем, что находится радом. И Макс, терпеливо ожидая, не выпускал ее из объятий.

— Я не сумела обратить все это себе на пользу. Моя боль просто висела у меня на шее тяжким грузом все эти годы.

Он чувствовал, как с каждым словом тает ее. напряжение. Стыд уступал место пониманию. Горечь — уверенности. Его переполняла гордость за нее, за ее мужество, за ее стойкость. Ему хотелось подбодрить ее улыбкой, но он не пошевелился, ничего не сказал, боясь спугнуть минуту искренности.

— Интересно, как это бывает у других. Испытывают ли они то же, что испытывала я?

Макс отметил прошедшее время, но промолчал.

Леора прикоснулась к его лицу, обвела резко очерченные скулы, подбородок.

Он заговорил, наслаждаясь нежной лаской ее пальцев:

— В нашем городе есть центр социальной помощи для женщин и детей, подверженных насилию в семье. Если тебе захочется съездить туда, я поеду с тобой.

— Правда? — шепнула Леора. Она не была уверена, что готова к такому шагу, но уже и не отрицала его, как сделала бы это раньше. Ей нужно было превозмочь долгие годы страданий и боли. Сегодня благодаря Максу, с его помощью, она сделала первый шаг.

Он наконец улыбнулся, глядя на нее с нежностью.

— Конечно, поеду… когда ты будешь к этому готова. А если тебе не захочется туда обращаться — ничего страшного. Есть много других способов помочь тебе, и мы найдем их.

Леоре казалось, что она добралась до последних звеньев страшной цепи, так долго не позволявшей ей выбраться из ада. Ноэль когда-то подарила ей историю про сказочных существ, способных сражаться с демонами страха. Детская фантазия служила ей защитой, рассеивая непроглядный мрак ее сознания. Но теперь у нее был и другой, более надежный защитник. Реальный, сильный и готовый поддерживать Леору в поисках будущего.

Ее губы дрогнули в ответной улыбке. Тонкие пальчики пробежали по его губам. Она считала, что отдает себя во власть чудовища, а нашла в нем заботливого и нежного друга.

— Не знаю, чем я заслужила тебя, Максимилиан Силвер, но я этому очень рада.

Он отозвался глубоким смехом и крепко прижал к себе. Одной своей улыбкой Леора делала мир ярче.

— Я тоже. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Его тело отозвалось мгновенно, но это нисколько сейчас не беспокоило Макса. Он готов был выносить муку неудовлетворенного желания за ту радость, что принесло ему душевное единение с Леорой.

Леора стремительно шла по коридору в сторону конструкторского бюро, проглядывая на ходу результаты тестов. Пока что Макс был доволен испытаниями. Двигатель прошел еще один рубеж, прежде доставлявший уйму хлопот, и Макс послал ее к Тео — передать последние данные. Леора уже подошла к нужной двери, но громкий голос Тео заставил ее замереть на месте.

— Да будь оно все проклято! Сколько еще, по-вашему, я смогу безнаказанно лгать Максу? Он следит за этим двигателем, как за ребенком!

Леора инстинктивно оглянулась по сторонам. Судя по тишине, в кабинетах ни единой души, кроме нее и Тео. Все остальные были на испытаниях. Даже звонки переключали на ее телефон.

— Не знаю, как получится с этими деталями. Вряд ли кто-нибудь сумеет докопаться, что результаты тестов подделаны. Да, полетят, как и все предыдущие, только на этот раз, по-видимому, уже на трассе.

Леора побледнела, прислушиваясь к разговору. Как она могла быть такой легкомысленной? Вчерашний телефонный разговор Тео насторожил ее, и она собиралась рассказать о нем Максу — но забыла. Судя по всему, именно Тео стоял за постоянными неполадками в двигателе. Из ослабевших пальцев выпали листки бумаги и осенними листьями легли у ее ног. Она торопливо принялась собирать их; в пустом помещении едва слышный звук казался ей пушечной канонадой.

— Кто-то сюда идет, — понизив голос, сказал Тео. — Я больше не могу говорить. Встретимся в обычном месте в то же время.