Одинокий орк - Галина Романова

Очнувшись, Иржита сразу поняла, что лежит на чем-то мягком. Женщина осторожно провела ладонью по ткани и догадалась, что находится в постели. В постели Терезия, куда она так мечтала попасть! Но где же он сам?

— Вы очнулись, матушка? — послышался негромкий, чуть хрипловатый голос.

Иржита приподнялась на локте, озираясь по сторонам. Она действительно лежала в постели одна, а Терезий, по-прежнему обнаженный, стоял у окна, уже плотно закрытого. Капли весеннего ливня начали барабанить в слюдяные стекла.

— Вам лучше, матушка? — не оборачиваясь, поинтересовался он.

Он всегда звал ее матушкой, поскольку она была второй женой его отца, — что на людях, что наедине.

— Если вы хорошо себя чувствуете, то вам лучше отправиться к себе, — все так же холодно добавил Терезий.

— Но я не хочу уходить! — воскликнула молодая женщина, приподнимаясь на локтях. — Терезий, я пришла к тебе, чтобы…

— Меня не интересует, что вы хотите сказать, — перебил ее Терезий. — Если вам так угодно поговорить, мы можем встретиться сразу после завтрака и обсудить ваши проблемы. Но не сейчас. Я устал и очень хочу спать!

— О, милый, — Иржита ухватилась за этот намек руками и ногами. — Иди сюда! В моих объятиях ты забудешь, что такое усталость! А сон…

— Вам непонятно, матушка? — Он резко развернулся, и его глаза блеснули, как два раскаленных угля. — Я не говорил, что хочу женщину! Я говорил, что хочу спать! Я устал и… и я сыт сегодня!

— Ты сыт?

— Да! — Терезий прошел к притулившемуся в углу столику и налил себе вина. Своей наготы он не стеснялся совершенно, и Иржита обмирала, глядя на его совершенное тело. Под гладкой кожей перекатывались литые мускулы, слегка сглаженные тонким слоем жирка, но, несмотря на это, он оставался изящен и строен, каждым движением напоминая дикого зверя. — Я вполне сыт сегодня, и вы, матушка, можете не утруждаться, предлагая мне свои прелести!

— Да как ты можешь думать, что я пришла сюда лишь для удовлетворения своих потребностей! — Иржита села на постели. — Я здесь потому, что люблю тебя, глупый ты мальчишка!

Терезий отставил кубок. Опустился перед женщиной на колени.

— Матушка, — произнес он глубоким тихим голосом, — я тоже вас люблю. Вы, наверное, единственная женщина, которая… Нет, не стоит! Я сейчас сыт, но советую вам как почтительный сын — уходите! Пока не поздно, уходите и постарайтесь больше не повторять такой глупости. Вы рискуете жизнью, приходя сюда. Сегодня я сыт, и вы уйдете живая и невредимая. Но в следующий раз все может быть иначе. И тогда вам не поможет ничто!

— Терезий, милый, — Иржита сделала попытку обнять его за шею, но он увернулся, — не гони меня! Я так тебя люблю! Я знаю, что ты ужасно одинок, знаю слухи, которые бродят по дворцу. Я слышу, как шепчутся слуги… И я хочу сказать — верь мне! Я хочу быть с тобой! Пожалуйста! Хотя бы эту ночь…

— Уходите!

Он резко встал, сжимая кулаки. Глаза его опять загорелись.

— Уходите! — хриплым голосом промолвил молодой князь. — Или мне придется вышвырнуть вас силой! Вы сами не знаете, чего просите! И у кого вы это просите! Вон! Или я позову орков, и вас отсюда просто вынесут!

Его палец уперся в дверь, за которой замерли темнокожие гиганты. После того как четыре с половиной года тому назад над ее чувствами посмеялся некий Хаук, переспав с княгиней и бросив ее, как обычную дворовую девку, у Иржиты сложилось предубеждение против орков. Но поделать с ними женщина ничего не могла и молча ненавидела гвардейцев. Особенно одного из них — сотника и главного советника князя, Уртха, за огромное количество любовных побед, которые тот одерживал над женщинами Ирматула, несмотря на достаточно преклонный для человека — да и для орка, если уж на то пошло, ведь сто восемь лет в любом случае не шутка, — возраст.

«А ведь он вполне может приказать оркам вышвырнуть меня вон!» — подумалось Иржите. И назавтра вся казарма будет в курсе того, как княгиня ходила в спальню князя. Допустить, чтобы о ней сплетничали, Иржита не могла и встала, поправляя плащ.

— Ты еще приползешь ко мне, мальчишка, — прошептала она, направляясь к двери. — Еще встанешь передо мной на колени, умоляя о любви! И неизвестно, что я тебе тогда отвечу!

— Это произойдет только в том случае, если вы останетесь последней женщиной на земле, — заверил ее Терезий, не трогаясь с места.

У нее хватило сил и самообладания сделать усталое и довольное лицо — пусть орки думают, что она получила все, что хотела! — и даже уйти с высоко поднятой головой. Но стоило дверям собственной спальни сомкнуться за ее спиной, силы оставили Иржиту, и она разрыдалась в голос, разбудив верную служанку, спящую в уголке на полу. Этот Терезий — настоящее чудовище! И когда-нибудь он получит по заслугам!

Мелкий дождик усилился, когда путешественники достигли гостиницы, так что они не вымокли до нитки. Брехт как раз успел завести лошадей под навес и бросить мелкую монетку слуге, когда ливень хлынул со всей силы. Сорка стояла на крыльце, и орк, пригибаясь под дождем, через двор подбежал к ней. Да, месяц бин выдался дождливым. Впрочем, весной всегда так.

После того как покинули Предболотье, они продвигались вперед черепашьим шагом. А все потому, что благодарные за свое спасение лорды Предболотья уговорили орка и девушку задержаться в гостях чуть ли не на целый месяц. В результате в путь они пустились в самом конце зимы и скоро попали в настоящую весеннюю распутицу. Иной раз путникам приходилось по два-три дня сидеть в какой-нибудь гостинице, пережидая затяжные дожди. Из-за этого они привыкли останавливаться только в дорогих постоялых дворах, благо лорды Предболотья не поскупились на золото.

И сейчас Брехт остановил выбор на этой гостинице исключительно потому, что выглядела она достаточно богатой. Если опять придется застрять на некоторое время, так хоть скучать не придется.

Так и есть! В большом зале, где они ждали, пока им готовят номер, играла музыка, а на помосте кружились в танце три девушки. Публика была пестрая, но в основном люди. Лишь три темных альфара в дорогих нарядах и сам Брехт представляли здесь нелюдей. За столом поближе к сцене сидел какой-то лорд со своими то ли телохранителями, то ли собутыльниками. В дальнем углу гуляла компания, но в остальном все были явно постояльцами.

— Ты не устала? — поинтересовался Брехт у Сорки, когда они присели к свободному столику. — Может, сразу поднимемся наверх?

— Нет, я хочу послушать музыку и посмотреть на танцы! — Девушка устроилась так, чтобы видеть сцену.

— Ничего там особенного нет! — Брехт, наоборот, повернулся к сцене спиной, держа в поле зрения входную дверь и лестницу, ведущую в номера. — Наши шаманы пляшут красивее!