Росс Полдарк - Уинстон Грэм

- Ах, вот ты где, глиста чернявая! - сказала она девушке, а потом заметила Росса. На ее сияющем пунцовом лице промелькнула робкая улыбка. - Тут мисс Верити, сэр. Я как раз вас позвать собралась.

- Мисс Верити?

- Ага, только вошла. Я и побежала, чтоб вам-то сказать. Уж так торопилась, ей-богу не вру.

Росс нашел Верити в гостиной. Она сняла серый плащ с отороченным мехом капюшоном и вытирала с лица следы дождя. Подол ее платья потемнел от дождя и был забрызган грязью.

- О, дорогая, - сказал Росс. - Вот так сюрприз. Ты шла пешком по такой погоде?

Под загорелой кожей её лица просвечивала нездоровая желтизна, а под глазами пролегли темные круги.

- Я пришла повидаться с тобой, Росс. Ты поймешь лучше других. Я пришла из-за Эндрю.

- Садись, - сказал он. - Прикажу принести тебе эля и кусочек миндального кекса.

- Нет, я ненадолго. Я... выскользнула из дома. Ты ведь приезжал к нам в прошлый вторник? Когда там гостил Уильям-Альфред.

Росс кивнул и подождал, пока она продолжит. Верити задыхалась, то ли от спешки, то ли от нахлынувших чувств. Росс хотел сказать что-нибудь утешительное, но не нашел нужных слов. Жизнь зажала его милую малышку Верити в тиски.

- Они тебе рассказали?

- Да, дорогая.

- И что именно?

Он пересказал всё, что смог припомнить из речи Уильяма-Альфреда. Когда Росс закончил, Верити подошла к окну и стала выщипывать мокрый мех из муфты.

- Он ее не ударил, - сказала она. - Это ложь. Она просто ее оттолкнул, а она упала и умерла. А остальное... остальное правда.

Росс уставился на струйки воды, бегущие по оконному стеклу.

- Не могу выразить, как мне жаль.

- Да, но... Они хотят, чтобы я его бросила, чтобы обещала никогда больше с ним не видеться.

- А ты не считаешь, что это может быть к лучшему?

- Росс, я люблю его.

Он не ответил.

- Я не ребенок, - сказала Верити. - Когда он мне рассказал, это было на следующий день после бала, мне было так плохо, так жаль его. Я не могла спать, не могла есть. И поскольку я услышала эти чудовищные вещи от него, то не могла надеяться, что это неправда. Отец так меня и не понял, он считает, что меня это не ужаснуло. Конечно же, ужаснуло. Настолько, что я два дня провела в постели в горячке. Но из-за этого... из-за этого я не перестала его любить. Да и как это возможно? Человек влюбляется, к добру ли или к худу. Ты сам это знаешь.

- Да. Я это знаю.

- И зная его, зная Эндрю, было почти немыслимо в это поверить. Просто ужасно. Но нельзя повернуться к правде спиной. Нельзя отмахнуться от нее или молиться, чтобы этого не было, или жить, как будто этого не было. Он это сделал. Я снова и снова твердила себе то, что он сделал. И это повторение не убило мою любовь, а убило мой ужас. Убило мой страх. Я сказала себе: он это сделал и заплатил за это. Разве этого недостаточно? Нужно ли осуждать человека на веки вечные? Как я могу ходить в церковь и повторять молитвы Господу, если я в это не верю, если нет прощения? Неужели наше собственное поведение чище, чем у основателя христианства, так что мы вправе устанавливать более высокие стандарты для других?

Она говорила быстро и страстно. Это были аргументы любви, выкованные в тиши её спальни.

- Нынче он больше не притрагивается к спиртному, - довольно жалко закончила она.

- Думаешь, так и будет продолжаться?

- Уверена в этом.

- И что ты намерена делать?

- Он хочет на мне жениться. Отец мне запрещает. Мне остается лишь пойти ему наперекор.

- Он может применить силу, - сказал Росс.

- Я уже совершеннолетняя. Они меня не остановят.

Росс прошел через комнату и подбросил в очаг еще одно полено.

- А Блейми встречался с Чарльзом? Если бы они поговорили...

- Отец не собирается с ним встречаться. Это так... несправедливо. Отец пьет. Фрэнсис играет. Они не святые. Но когда человек совершает то, что сделал Эндрю, они осуждают его, даже не выслушав.

- Таков мир, моя дорогая. Джентльмен волен напиваться, пока может удержать бокал или если соскользнет с ним под стол. Но когда человека отправляют в тюрьму за то, что сделал Блейми, общество не готово простить его и всё забыть, несмотря на то, что так предписывает религия. Разумеется, другие мужчины не готовы вверять своих дочерей заботе такого человека, потому что их тоже может ожидать подобного рода обращение, - Росс помедлил, подбирая слова. - Я склоняюсь согласиться с таким отношением.

Верити мгновение смотрела на него полным боли взглядом, а потом пожала плечами.

- Так значит, ты на их стороне, Росс.

- Что касается принципов, то да. А чего ты от меня хочешь?

Она подобрала мокрый плащ и, опустив на него глаза, теребила пальцами.

- Я не могу тебя ни о чем просить, раз ты так настроен.

- Нет, можешь, - Росс подошел к ней и забрал плащ, встав рядом у окна и прикоснувшись к ее руке. - Моя зима закончилась, Верити. Как и многое другое. Не знаю, пришел бы этот конец без тебя. Вряд ли. Если пришла твоя зима, могу ли я отказаться помочь из-за другого понимания принципов? Я пока не примирился с мыслью, что ты выйдешь замуж за Блейми, но только потому, что я забочусь о твоем благополучии. Это не значит, что я не стану помогать всем, чем смогу.

Некоторое время Верити не отвечала. Внезапно его охватил приступ презрения к самому себе за всё, что он только что сказал. Предложенная помощь была слабой и робкой. Либо ты всей душой выступаешь против этих отношений, либо помогаешь без каких-либо задних мыслей, не создавая впечатления, что делаешь это неохотно и неодобрительно.

Очень непросто. Первое было невозможно из-за их близкой дружбы, а второе противоречило его суждениям, поскольку не поддерживалось никакими личными привязанностями или убеждениями, за исключением веры в кузину.

Но этого маловато. Непростой выбор, но он должен более четко предвидеть последствия. Как поступила бы на его месте Верити?

Росс выпустил ее руку.

- Забудь, что я сказал. Речь не идет о моем неодобрении. Я сделаю всё, что ты пожелаешь.

Она вздохнула.

- Видишь ли, я пришла к тебе, потому что больше не к кому. Элизабет меня понимает, но не может открыто выступить против Фрэнсиса. Да я и не думаю, что она этого хочет. И еще я подумала... Благодарю тебя.

- Где теперь Эндрю?

- В море. Он не вернется еще по меньшей мере две недели. А когда приплывет... Думаю, я бы могла написать ему, что мы встретимся здесь...

- В Нампаре?

Она посмотрела на Росса.

- Да.

- Хорошо, - тут же ответил он. - Дай мне знать за день, и я всё подготовлю.

Ее губы задрожали, выглядела она так, словно вот-вот расплачется.

- Росс, дорогой, я и правда сожалею, что впутала тебя в это. Хватает и... Но мне не пришло в голову...

- Чепуха. Мы не в первый раз устраиваем заговор. Послушай, тебе стоит прекратить об этом волноваться. Иначе он не пожелает тебя видеть, когда вернется. Чем меньше ты будешь беспокоиться, тем лучше всё сложится. Отправляйся домой и возвращайся к обычной жизни. Покажи всем, что им не о чем тревожиться, и тебе будет легче это перенести. Бог свидетель, у меня нет права читать проповеди, но это всё равно хороший совет.

- Уверена в этом, - она снова вздохнула и приложила ладонь к усталому лицу. - Если бы я могла приходить сюда и разговаривать с тобой, это помогло бы мне гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Весь день проводить наедине со своими мыслями, в окружении враждебных людей... Да просто поговорить с кем-нибудь понимающим, это как...

- Приходи, когда пожелаешь. И так часто, как пожелаешь. Я всегда здесь. Будешь рассказывать обо всем, что происходит. Я принесу тебе выпить чего-нибудь горячего, пока Джуд седлает Брюнетку. А потом отвезу тебя обратно.

Глава двенадцатая

Джим Картер и Джинни Мартин обвенчались в час дня в последний июньский понедельник. Бракосочетание провел преподобный мистер Кларенс Оджерс, чьи ногти были черны после посадки лука. Преподобный заставил собравшихся прождать несколько минут, пока он облачался в свое одеяние, решив, что такая пауза вполне приличествует обряду бракосочетания и пойдет только на пользу.

И вот он начал:

- Возлюбленные мои, мы собрались здесь, пред лицом Господа нашего и всей его паствы, хм-хм-хм, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака; что есть, хм-хм-хм-мня, священный союз, хм-хм, осознавая все те причины, по которым сотворен священный брак. А сотворен он с целью рождения детей и воспитания их в страхе Божием. Сотворен он как оплот против греха, хм-хм-мня, чтобы оградить нас от прелюбодеяния, хм-хм, дабы остаться неоскверненными членами тела Христова. Сотворен, чтобы имели мы товарища, помощь и утешение, хм-хм-мня-мня-мня, в радостях и невзгодах, хм-хм-мня-хм, или же молчит об этом отныне и навсегда.

- Я требую от вас обоих и настаиваю мня-мня-мня...