Родники любви - Джейн Арчер

Или он все драматизирует, потому что давно вдали от дома, злится, что Доминик увел Джой Мари и Селену, чувствует себя на земле этого француза не в своей тарелке. Хотя вряд ли. Внутренний голос подсказывал: за ним постоянно наблюдают и хотят выкинуть с острова. Но у него не так просто отбить охоту заниматься тем, что он считает нужным, и Доминик это скоро поймет.

Вечерний воздух был наполнен ароматом цветов. Мулаты сидели у своих домов, прямо на земле, привалившись к стене и пили тафию. Этот напиток пользовался здесь особой популярностью как из-за крепости, так и от того, что его было вдоволь. Мимо шли женщины, неся корзины, сумки и малышей. Еще до приезда на остров Дрэйк много слышал о красоте женщин с Мартиники. Не будь в его мыслях Селены, он не упустил бы первого же шанса.

Но сейчас женщины мало его интересовали. Ему нужно было пристанище. Если Сан-Пиерре хоть немного похож на обычный портовый город, то где-то здесь, на тихих улочках, должны быть одна-две дешевые ночлежки.

Вскоре он такую нашел. О том, что здесь можно переночевать, сообщала на трех языках большая деревянная вывеска на углу. Прочитав английскую надпись, Дрэйк решил, что «Уголок Розового Фламинго» ему вполне подойдет. Оказавшись внутри, он так и не смог определить, было ли здесь хоть когда-нибудь что-то розовое – краска на покоробившихся стенах и мебели полностью облупилась. Пахло здесь тафией, душистым деревом и старой мебелью.

Но комнату он получил.

Она была маленькой и грязной: кровать, серые занавески и ржавый рукомойник. Зато здесь не было душно. В открытое окно врывался свежий ночной бриз. Положив кожаную дорожную сумку, он выглянул в окно. Над городом висела ночь. На севере виднелся вулкан Пеле и, посмотрев на него, он снова подумал о Селене. Далеко ли она сейчас? Думала ли она о нем так же, как он о ней? Все ли в порядке с ней и Джой Мари?

Он отогнал эти мысли. Сейчас ему нужны еда и новости. Чертовски хотелось принять ванну, но в «Розовом Фламинго», конечно, не стоит об этом и спрашивать. Сняв с себя куртку и рубашку, он налил в рукомойник воды и, вымывшись до пояса, оделся в чистое.

Он снова почувствовал себя бодрым, будто только что проснулся. Собираясь выйти, он не знал, что делать с сумкой. Оставить ее в комнате? Замок на двери ненадежен и вряд ли остановит желающего попасть в комнату. Но и таскаться с ней по городу он тоже не собирался. Придется все-таки оставить ее здесь.

Он вытащил из сумки нож и сунул его в ботинок. Вынул завернутые в рубашку пистолет и кобуру. Повесив кобуру под мышку, сунул в нее свой «45» и надел куртку. Теперь он готов выйти на улицы Сан-Пиерре и получить некоторые ответы на свои вопросы.

Заперев за собой дверь, он спустился вниз. В большой комнате – она же служила и рестораном – было шумно. Он с удивлением отметил, что почти все места заняты. Похоже, «Розовый фламинго» был более популярен, чем ему показалось вначале. Он подошел к маленькому столику в углу.

Он сел, и стул под ним тотчас хрустнул. Вся мебель здесь выглядела так, словно вот-вот развалится, но никто на это не обращал внимания. Оглядев разношерстную публику, он порадовался, что у него есть пистолет.

Несколько официанток мулаток сновали по комнате, никому не позволяя, однако, к себе приставать. Дрэйку понравилась их ловкость и красота.

Наконец одна из них подошла к его столику и, одарив белозубой улыбкой, заговорила по-креольски.

Он покачал головой. Впрочем, что здесь нет меню, он понял.

– Я хочу поесть и выпить.

Кивнув, она повернулась и ушла.

В ожидании заказа Дрэйк откинулся на спинку стула и огляделся. Ему очень хотелось расспросить людей в этой комнате или хотя бы понять, о чем они тут говорят. Но сейчас он голоден, все остальное потом.

Как он выяснил, Мартиника – это всего лишь пятьдесят миль в длину и двадцать одна в ширину. По сравнению с расстояниями, которые он покрывал, гоняя скот из Техаса в Канзас, пустяки. Можно, видимо, взять на прокат коня, объехать весь остров и найти плантацию Густава Доминика. Но скорее всего она где-то поблизости.

Вернулась официантка, поставила на стол бутылку тафии, маленький стаканчик и улыбнулась.

– Тафия.

– Спасибо. Merci.

Глядя ей вслед, он снова вспомнил Селену. Надо скорее выпить. Он себе налил. Он уже стал привыкать к этому сладкому крепкому рому; если будет возможность, прихватит ящичек в Техас. Вместе с Селеной и Джой Мари.

Дрэйк улыбнулся своим мыслям. Что же хотела доказать Селена, приготовив для него любовные снадобья? Все-таки первоначальное мнение о ней вначале было не правильным. Она помогала людям, а не обманывала их, и была самой прекрасной и привлекательной женщиной, которую он когда-нибудь встречал. Но она привыкла помогать многим, любить многих, и это печально. Делиться он не умел.

В Новом Орлеане он понял лишь одно: на Дэлтон-ранчо ему нужна женщина. И он хотел, чтобы этой женщиной стала Селена Морган. Но удастся ли ее уговорить? Она умела работать, но была такой независимой, такой уверенной в себе, и многие ее любили.

Но ведь она его хотела, значит, шанс у него есть. Она будет с ним, чего бы это ему ни стоило. Глаза Дрэйка заблестели. Когда придет время обзавестись семьей, он потратит сколько угодно времени и денег, но добьется своего. Постель же Селены вообще не имеет цены. Он безумно ее хотел, и все остальное было ему безразлично.

Любовь? Любовь – это нечто другое. Это ему не нужно. Ему нужны плодородная земля, ребенок и женщина, которая сможет удовлетворить его страсть. И Селена – именно такая женщина. Вопрос в том, как увезти ее в Техас и как сделать, чтобы она там осталась. Любовь. Если ей нужно его любить, то пускай. Он сумеет убедить ее, что тоже любит. Но первым делом ее нужно затащить в постель.

Полный решимости, он поднял глаза и увидел перед собой официантку.

– Филе из крабов, – указала она на тарелку. – Завернутое в листья перца. – И поставила на стол кастрюлю с густым зеленоватым супом.

– Merci.

Ничего подобного он до сих пор не ел. Но это было вкусно и необычно. Он энергично принялся за еду.

Поев, он налил себе еще стаканчик тафии. Он обязательно спасет Селену и Джой Мари и увезет их в Техас. Это лишь вопрос времени.

Оставив на столе деньги и прихватив бутылку, он вышел на улицу. Было тепло и влажно. С океана дул приятный ветерок. На улице он попытался задавать прохожим вопросы, но не получил ни одного ответа, не считая невразумительных фраз по-французски. Вдруг, словно из ниоткуда, перед ним появился человек и уставился на его бутылку.

– Вы когда-нибудь слышали о Густаве Доминике? – попытался завязать с ним разговор Дрэйк.

– Да. Монсеньор Доминик очень известен.