Седьмой уровень, или Дневник последнего жителя Земли - Мордехай Рошвальд

24 сентября.

Шестой уровень не отвечает. Вчера вечером и сегодня утром мы неоднократно пытались заполучить от них результаты голосования, но до сих пор оттуда не пришло хотя бы подтверждения, что наш запрос принят.

Все это выглядит странно: ведь с геологической точки зрения мы с ними — соседи. Было решено тщательно проверить исправность передающей и принимающей радиоаппаратуры нашей станции. Проверка дала положительные результаты. Значит, неисправность у них.

Неприятелю же мы сообщили, что наш ответ, основанный на опросе общественного мнения, будет передан ему в ближайшее время.

25 сентября.

Мы не знаем, что происходит на шестом уровне. Полное безмолвие. Как в могиле.

Должно быть, случилось что-то серьезное. Наверняка дело не в радиостанции. Там хватает специалистов, чтобы устранить любую техническую неисправность. Тогда в чем дело?

Все настойчивее слухи, что шестой уровень больше не существует. Если это так, непонятно, как это могло произойти столь быстро, что они даже не успели сообщить нам?

И потом, какова причина? Может быть, у них взорвался атомный реакор? Но возможно ли подобное? Или, кто знает, может быть, у них неожиданно погибли растения, производящие кислород: и они все задохнулись. Или, может…

Мы никогда не узнаем, что там действительно произошло. Еще никому не приходилось жить под землей столько времени, чтобы знать все, что может здесь случиться. Поэтому приходится принимать все гипотезы.

Лично я не вижу, почему мы должны себя чувствовать здесь в полной безопасности — только потому, что опасно на поверхности?

26 сентября.

Мы смирились с тем, что шестой уровень не отвечает. Общее мнение: там все мертвы. Однако даже самые закоренелые паникеры избегают делать поспешные выводы, хотя порой их можно прочесть по выражению лиц. Конец шестого уровня подействовал на нас сильнее, чем все предшествующие события вместе взятые. Ведь если стало возможным, чтобы столь глубоко, расположенный, автономный, оснащенный лучшей техникой уровень так неожиданно исчез, следовательно, надо готовиться к самому худшему.

Чувство уверенности и безопасности исчезает на глазах. То, что случилось на шестом, может повториться у нас. Иные уже не в силах сдерживать себя. Даже у Икс-107с иногда непроизвольно подрагивает уголок рта.

До сих пор все считали, что здесь мы в надежном месте. На большой глубине. Судьба была к нам благосклонна, избрав именно нас, чтобы сохранить на земле разумную жизнь.

Сегодня многие думают: а сумеем ли мы выжить? Или тоже умрем чуть позже остальных? Когда умрем? Отчего? Высохнут растения и оставят нас без кислорода? Будем ли мы знать час своей смерти или умрем внезапно, безвестно?

27 сентября.

Мы заключили с неприятелем мир. Голосование было почти единогласным. Оно и понятно: мы все нуждаемся в сознании, что кроме нас существует еще кто-то, мы нуждаемся в человеческом общении прежде чем отправиться, вслед за остальными, на вечный покой…

Все это я записал сегодня утром. И вот все думаю о странном мире, который мы заключили. Не о нем ли речь в последнем напутствии: да почиет в мире? Ведь он заключен не потому, что враждующие стороны помирились, но потому, что между ними пролегла полоса смерти. Полоса, которую не сможет преодолеть никто.

Мы, как и наш неприятель, жаждали мирового господства. Хотели владеть и править миром, хотели спасти человечество. Итог нашего благородного порыва плачевен: от человечества осталось несколько сот людей.

Никогда еще в мировой истории не было более гротескной ситуации. Два великих народа, две великие державы истребили друг друга, оставив в подземных норах по горстке людей, дрожащих от страха, что наступающий час может стать их последним.

28 сентября.

С помощью радиоволн мы нашли возможность немного развлечься. Обмениваемся с бывшим противником, как в игре в пинг-понг, старыми лозунгами, которые совсем недавно воплощали наши идеалы и оправдывали войну. Суть развлечения в том, что сегодня мы вовсю смеемся над лозунгами, которые прежде казались нам очень серьезными. Чем напыщеннее фразы тем сильнее общий смех. И наш бывший неприятель с удовольствием играет с нами в эту игру.

2 октября.

Радиостанция бывшего неприятеля молчит. Их передачи оборвались внезапно. Мы все же надеемся, что речь идет о технических неполадках, по этому живем в ожидании, не делая никаких других выводов.

Что еще. По-моему, Икс-107с и П живут неплохо. Ее я изредка вижу в общем салоне. Еще реже она приходит к нам в комнату. Однако, насколько я понимаю, он тоже доволен такой жизнью. На меня, правда, у него уже не хватает времени, как раньше. И, за неимением лучшего занятия, я запоем слушаю музыку, хотя все записи знаю, можно сказать, наизусть.

3 октября.

Не можем поймать ни одной радиоволны наших бывших врагов. Должно быть, их настигла внезапная смерть, как это было с шестым уровнем. Но что же там случилось? Этого мы не знаем и никогда не узнаем. Как не знаем, не ожидает ли и нас подобная участь. Если это случится, у нас тоже не будет времени на раздумья.

Все пали духом. Я вижу вокруг те же серые, погруженные в мрачное уныние лица, какие я видел, когда нам сообщили, что мы навсегда остаемся здесь.

Мы страдаем от одиночества. И это происходит не столько от замкнутости пространства, сколько от сознания, что мы — одни на всем свете.

К тому же всех гложет страх. Страх перед альфа-, бета-, гамма-излучением. Страшно дышать, есть, пить. Всех страшит неизвестность. Никто не знает, когда и откуда придет возможный конец, и от этого у всех сдают нервы. Чувство неуверенности гнетет каждого: страшно уснуть, ибо неизвестно — проснешься ли.

Если говорить в духовном плане, то губительное излучение уже проникло к нам. Оно породило панику. Может быть, панический страх и есть высшая форма психологической войны. Мысль об излучении поражает мозг человека так же, как само излучение — его тело…

4 октября.

Насчет врага больше нет никакой надежды. Мы одни.

Ну, а нам сколько осталось? Выживем ли? Хватит ли у нас духу обзаводиться детьми и двигать человечество дальше, до того дня, когда наконец можно будет вернуться наверх?

Или мы погибнем, как остальные? Будем ли мы знать, как мы умрем?

Легко ли, медленно или быстро — так быстро, что даже не заметим приближения смерти?

Кто ответит на эти вопросы?

Атомный реактор, снабжающий нас энергией, нуждается в ремонте Поэтому в течение часа тока не будет. Я прерываю запись и ложусь, поскольку сейчас вырубят свет. Его отсутствие в ночное время не причинит особых неудобств. Большинство людей спят. Остальным же представится случай вкусить вечной и абсолютной тьмы в виде ее маленького образца.

5 октября.

В конце концов я уснул, а сегодня утром узнал, что ремонт длился три часа вместо одного, и что один из инженеров, АЭ-307с, получив сверхдозу облучения, скончался этой ночью.

По общей системе связи было передано короткое сообщение, в котором прославлялась его геройская смерть. Сообщение заканчивалось так:

— Он отдал свою жизнь, чтобы спасти наши.

Что верно, то верно. Без реактора нам всем крышка.

Действительно, печальное событие. Каждому из нас жалко АЭ-307с и его вдову.

6 октября.

Умерли и два других инженера из команды АЭ-307с, которые помогали ликвидировать аварию. Но еще больше меня обеспокоило то, что сегодня во время обеда я увидел, как кого-то стошнило.

Неужели началось?

7 октября.

Да. Конец пришел. Мы погибли. Вокруг меня лишь болезнь и смерть. Одни умирают безропотно, другие борются со смертью и выдерживают дольше. Сегодня я тоже почувствовал легкое недомогание.

И все же у трагедии есть и иронический аспект: мы умираем из-за нашего реактора. Наш источник жизни, наше искусственное солнце — именно он излучает теперь убийственную радиацию.

Еще немного и все кончится. Это начало конца.

8 октября.

Сегодня по радио объявили причину беды. Пустячная неисправность. Случись это на поверхности, реактор остановили бы, изолировали и починили. В случае необходимости население с прилегающей территории было бы эвакуировано. Здесь же такой возможности нет. Пришлось устранять неисправность, не обращая внимания на радиацию. Без реактора мы не просто остались бы в темноте, мы задохнулись бы. Ибо без света растения не смогли бы выделять кислород. Наши техники, рискуя жизнью, хотели спасти нас и были очень близки к успеху. Победа, однако, оказалась частичной. Реактор будет и впредь производить энергию, но в то же время он будет излучать и губительную радиацию. То есть одновременно он вырабатывает животворную и смертоносную энергию.