Корсар - Клайв Касслер

— Есть шанс, что хоть кто-то выжил?

В душе Хуан уже знал ответ.

— Мне жаль, командир, — ответил Эрик. — Если кто и остался в живых, сигналов о помощи они не подавали. Оверхолт обещал новую серию снимков часов через десять. Мы сравним их с этими и посмотрим, не изменилось ли что. Впрочем, судите сами: разве кто-то мог выжить после такого? Тем более был пожар.

— Да, ты прав. Просто не хочу в это верить! Фиона Катамора была замечательным госсекретарем. Очень жаль, что она так погибла, да еще и перед самой конференцией. — Катамора мертва… Страшная правда железными тисками стиснула сердце Кабрильо. — Молодцы, что обнаружили место падения. Перешлите на мой компьютер точные координаты, а я передам начальству. Нечего тратить время специалистов, раз самолет уже найден. Лэнгстон наверняка пожелает, чтобы сначала все осмотрели мы, а потом сообщит ливийцам. А они, кстати, где ищут?

— В нескольких сотнях километров, — ответил Марк. — По-моему, они просто соблюдают протокол: знают, что у США есть спутники, вот и копошатся, пока наше правительство не сообщит, где искать.

— Наверное, — согласился Хуан. — Так или иначе, нужно туда попасть. Вертолет скрытно не запустишь, так что намечайте маршрут для «КОТа».

— Макс не любит это название.

— «Комбинированный оперативный транспорт» — он сам придумал. Язык сломаешь, вот и прозвали «КОТом». А Макс по любому поводу ворчит, — Хуан пытался шутить, но от мысли о погибших в авиакатастрофе отвлечься не мог. Закрыв глаза, он чувствовал их ужас за мгновение до удара о землю. О чем думала перед смертью Фиона Катамора?

Через час Хуан восседал у себя в каюте, закинув ноги на стол, и курил кубинскую сигару. Клубы дыма медленно собирались в потолочных кессонах. Все было готово к прибытию в Триполи следующим вечером. Чуть раньше он соединился с загадочным посредником в Никосии, которого ни разу в жизни не видел и знал лишь под ником Малютка. У Малютки имелись связи по всему Средиземноморью, и за определенную плату он уладил таможенные формальности с выгрузкой «КОТа». И вдобавок выбил визы для тех, кто вместе с Кабрильо планировал отправиться в горы. Лэнгстон был непреклонен: следовало убедиться, что госсекретарь действительно погибла.

Хуан не испытывал восторга от необходимости обыскивать место крушения, однако понимал: проверка неизбежна.

Он снова погрузился в созерцание снимка. Что-то в этой авиакатастрофе было не так, но что именно, Кабрильо понять не мог. Он нашел в Интернете фото аналогичных крушений, и особой разницы не заметил: никаких вопиющих несоответствий, только мелочи. И все же что-то было не так…

Кабрильо прекрасно говорил по-арабски, ведь во время службы в ЦРУ ему доводилось бывать в Ливии. Два предыдущих задания оказались куда прозаичнее. В первый раз он помогал одному генералу с семьей бежать из страны; во второй — тайно встречался с ученым, который якобы разрабатывал ядерное оружие для Каддафи. Ничего полезного тот не знал, толку вышло чуть. Ливийцы Хуану нравились, чувствовалось, что правительство они недолюбливают, но на крайние шаги не решаются. Вот они, издержки жизни в полицейском государстве!

Интересно, хоть что-то поменялось? Действительно ли Ливия поворачивается лицом к Запалу или американцы для них по-прежнему враги? По его сведениям, в коридорах власти имелись сторонники как первого, так и второго варианта. Для себя Хуан уже все решил: он не признает, что гибель самолета Фионы Катаморы — несчастный случай, пока сам не прослушает записи «черного ящика»; он не поверит, что она мертва, пока своими глазами не увидит результаты анализов ДНК, образцы для которых требовал Лэнгстон.

Хуану хорошо работалось в ЦРУ: он обладал великолепной интуицией и знал, когда к ней прислушиваться. В корпорации по тем же самым причинам работалось еще лучше.

В авиакатастрофе было что-то не так, и Кабрильо поклялся выяснить, что именно.

ГЛАВА 11

Неожиданно стало известно, что лоцман, которого направили провести «Орегон» в порт Триполи, их связной. Он был среднего роста, обходительный, с курчавыми темными, чуть седеющими волосами. Брови у агента срастались на переносице, а один из передних зубов оказался обломан, причем, замолкая, ливиец постоянно его облизывал. Хуан сделал вывод, что дефект совсем недавний. Предположение подкрепляла едва заметная ссадина в уголке рта.

Ливиец объяснил, что ему очень нужны деньги; семья-то большая. Мол, шурина на днях уволили со стройки в Дубае, пришлось приютить его выводок. Родители, хвала Аллаху, живы-здоровы, но прокормить их никаких средств не хватает, плюс приближаются две свадьбы, а значит, и дополнительные траты. Вдобавок приходится постоянно спонсировать тетушек, дядюшек и двоюродных братьев.

Все это он выложил по пути от трапа до каюты Хуана.

— Вы так великодушны, господин Ассад, — бесстрастно ответил Хуан, который ливийцу совершенно не верил. Он подозревал, что все «левые» доходы Ассад тратит на любовницу и зуб ему выбила либо она, либо жена.

Тот протестующе махнул рукой — метеоритом сверкнула в полутьме зажатая между пальцами сигарета. Солнце зашло, до берега было еще далеко, и слабый свет городских огней с трудом проникал сквозь заляпанные солью иллюминаторы. Горела лишь тусклая настольная лампочка. Кабрильо прибег к маскараду в легкой форме: темный парик, очки, марлевые тампоны за щеками. Ему не хотелось, чтобы Ассад его разглядел; впрочем, опыт показывает, что такие люди в подробности вдаваться не любят.

— Приходится изыскивать способы. — Ливиец выложил на стол кожаный дипломат и открыл крышку. — Наш общий друг с Кипра сказал, что вам нужно переправить на берег грузовик и оформить визы со штампами о пересечении границы на троих мужчин и одну женщину.

Лоцман извлек из дипломата кипу бумаг и печать. Знакомая процедура. Хуан протянул паспорта, изготовленные на «складе» Кевином Никсоном. Настоящими в паспортах были только фотографии.

Ассад записал имена и номера документов, проставил штампы и вернул паспорта, после чего вручил Хуану еще какие-то бумаги.

— Отдадите их таможенникам, которые будут осматривать грузовик. И вот, возьмите, — Ассад положил на стол автомобильные номера, — с такими в нашей стране ездить гораздо проще.

Теперь не придется снимать номера с чужой машины.

— Вы так предусмотрительны! Спасибо!

Ливиец улыбнулся.

— Бизнес — это забота о клиенте, согласны?

— Несомненно.

— Вы хорошо запоминаете номера?

— Что, простите?

— Хочу оставить вам номер мобильного, только никуда его не записывайте.