Бесшабашный - Корнелия Функе

— Ну вот, пора и класть, — проговорил он, — только сперва посмотрим, что у него в карманах. Столько хорошеньких золотых талеров, не пропадать же им в земле.

В тот же миг к Лисе вернулась ее лисья шкура.

— Только тронь, — зашипела она, норовя вцепиться в его загребущие пальцы.

Карлик пытался отбиться лопатой, но Лиса уже разодрала на нем сюртук и подбиралась к горлу, когда Клара оттащила ее за шкирку.

— Оставь его, Лиса, — проговорила она, прижимая к себе дрожащее тело зверя. — Он прав. Деньги нам понадобятся. И оружие, и компас. Словом, все, что у него было.

— Зачем?

— Чтобы Вилла найти.

О чем она?

Карлик за их спинами издал изумленный смешок.

— Вилла? Да нет больше никакого Вилла.

Но Клара уже склонилась над Джекобом, запуская руку в карман его плаща.

— Мы отдадим тебе все, что при нем было, если поможешь нам найти его брата. Считай, что это воля Джекоба.

Она извлекла из кармана платок, и два золотых талера выпали прямо Джекобу на грудь. Мотыльки вспорхнули, словно осенняя листва под порывом ветра.

— Даже странно, до чего они непохожи, — бормотала Клара, приглаживая темные волосы у Джекоба на лбу. — А у тебя, Лиса, братья-сестры есть?

— Братья. Трое.

Последний мотылек упорхнул с груди Джекоба. Лиса потерлась головой о его безжизненную руку. И тут же испуганно отпрянула. По недвижному телу пробежала дрожь. Губы раскрылись, жадно ловя воздух, пальцы судорожно хватали сухую траву.

Джекоб!

От радости Лиса так на него накинулась, что он даже застонал. Не будет никакой могилы! Не будет сырой земли на этом лице! От радости она покусывала ему подбородок, щеки. Да будь ее воля, она бы от любви всего его съела!

— Лиса! Ты что? — Отстранив ее от себя, Джекоб сел.

Клара отпрянула от него в ужасе, как от призрака, а карлик выронил из рук лопату. Но Джекоб ничего вокруг не замечал, он долго с изумлением разглядывал свою окровавленную рубашку.

— Чья это кровь?

— Твоя! — Лиса прильнула к его груди. Хотела проверить, бьется ли сердце. — Тебя застрелили!

Джекоб смотрел на нее и явно не верил. Потом расстегнул набрякшую от крови рубашку, но на месте раны остался только бледнорозовый след в форме мотылька.

— Ты был мертвый, Джекоб. — Клара говорила с трудом, буквально выдавливая каждый слог. — Мертвый.

Джекоб потрогал розовый след у себя на груди. Лиса видела: он все еще не вполне пришел в себя. Но вот он оглянулся, явно кого-то ища.

— А Вилл где?

И с трудом поднялся на ноги, обнаружив у себя за спиной карлика.

Валиант одарил его улыбкой до ушей.

— Должно быть, фея и вправду в тебя втрескалась. Я, конечно, слыхал, что они своих возлюбленных иногда воскрешают, но чтобы беглого… — Он только потряс головой.

— Где мой брат? — Джекоб с угрожающим видом шагнул к карлику, но тот, спасаясь бегством, сиганул через пустую могилу.

— Полегче, полегче! — воскликнул он, выставляя перед собой лопату. — Если ты мне шею свернешь, я уж точно не смогу тебе ответить.

Клара тем временем засовывала Джекобу в карман два золотых и платок.

— Извини, — пробормотала она. — Я подумала, нам без него Вилла не найти. — И она уткнулась лицом ему в плечо. — Я ведь решила, что уже потеряла вас обоих.

— Не тревожься. — Джекоб гладил ее по волосам, не спуская, однако, глаз с Валианта. — Мы найдем Вилла. Я тебе обещаю. Даже без карлика.

— Вот как? — Металлический черенок лопаты, сооруженной из ствола, Валиант переломил, словно трухлявый сучок. — Они в королевскую крепость его повели. Последним из людей туда, помнится, лазутчик императорской армии пробрался. Так они его янтарной смолой залили. Сможешь сам полюбоваться — его прямо у главных ворот выставили. Жуткое зрелище.

Джекоб поднял с земли свой пистолет и засунул за пояс.

— Но уж ты-то, конечно, знаешь дорожку?

Рот Валианта скривился в такой самодовольной ухмылке, что Лиса невольно оскалила зубы.

— Конечно.

Джекоб разглядывал карлика, как ядовитую змею.

— Сколько?

Валиант разогнул остаток лопаты.

— Ты в прошлом году императрице золотое дерево продал. Но поговаривают, у тебя росток остался…

По счастью, карлик не заметил красноречивого взгляда, который бросила Джекобу Лиса. Дерево посадили за замком, между сгоревших пристроек, и с тех пор единственным золотым урожаем, которое оно приносило, была только зловонная цветочная пыльца. Тем не менее Джекоб успешно сумел изобразить на лице крайнее возмущение.

— Да это же безбожная цена!

— Соразмерная. — Шустрые глазенки Валианта радостно заблестели, словно он уже чувствовал, как золотые монеты сыплются ему на плечи. — Только чур: если ты живым из крепости не выйдешь, Лиса все равно обязана мне его показать. Пусть при всех даст честное слово.

— Честное слово? — зарычала Лиса. — Это тебе ли про честное слово говорить? Да как у тебя язык не отсохнет?!

Карлик ответил ей только презрительной ухмылкой. А Джекоб протянул Валианту руку.

— Дай ему слово, Лиса, — бросил он. — Что бы там ни случилось, я уверен, уж это дерево он заработает.

ТЕМНОЕ СТЕКЛО

Без лошадей, пешим ходом, им понадобились часы, чтоб выйти наконец на дорогу, что вела из долины в горы. Джекобу пришлось нести Валианта на плечах, иначе они плелись бы еще дольше. В конце концов крестьянин на подводе смилостивился и подвез их до ближайшего селения, где Джекоб купил двух лошадей и осла для карлика. Лошаденки им попались не слишком резвые, зато привычные к крутым горным тропам, и лишь когда из-за темноты они стали все чаще сбиваться с дороги, Джекоб решил остановиться.

Он нашел местечко за выступом скалы, который давал защиту от холодного ветра, и уже вскоре Валиант оглушительно захрапел, словно улегся не на голых камнях, а на пышных перинах, которыми так славились постоялые дворы карликов. Лиса ушмыгнула на охоту, а Кларе Джекоб посоветовал постелить себе возле лошадей, так ей будет теплее. Сам же, набрав под скалами сухого хвороста, разжег костер и тщетно пытался теперь возродить в душе хоть крохи того покоя, которым наслаждался на острове. Снова и снова он ловил себя на том, что трогает засохшую кровь у себя на рубашке, но единственное, что он мог припомнить, был укоризненный взгляд Вилла, когда тот укололся розой, — а потом Лису, которая, обезумев от счастья, тыкалась мордой ему в лицо. Между этими двумя воспоминаниями — черный провал, только смутное ощущение тьмы и боли.

А теперь вот брата нет.

«А когда проснешься, все будет позади. Я тебе обещаю».