Не покидай (СИ) - Тимофеева Анюта

Эмиль хотел объяснить, что все совсем не так весело, что он просто не сможет сказать «нет» любой госпоже, которой придет фантазия его использовать, ведь официально он общий наложник в гареме. Госпожа до сих пор ничем не подтвердила слова Кристиана о том, что возьмет Эмиля вторым мужем. Впрочем, это с самого начала было больше похоже на сказку, в которую он поверил по собственной глупости. Госпожа пошутила или обмолвилась, а Крис неправильно истолковал ее слова. Или она просто передумала, внимательно рассмотрев Эмиля и сравнив с другими парнями у них в гареме. Они моложе и лучше умеют привлекать и удерживать внимание женщин. И вообще, госпожа может купить еще парней и выбрать из них.

Майриэлла словно впервые увидела Эмиля, когда оба наложника Старшей Госпожи сопровождали ее в город. До этого его было не видно и не слышно, и чаще всего это бледное испуганное нечто можно было увидеть в Комнате наказания, где его в очередной раз воспитывала жена. Сейчас веселый парень в инопланетной одежде выглядел совершенно другим, сам чем-то неуловимо напоминая инопланетника. Теперь Майриэлла даже пожалела, что не попросила его в свой гарем после смерти его жены.

Анита

Эмиль ворвался в комнату, другого слова было не подобрать. Учитывая его обычно тихое и незаметное поведение, это было очень странно. И выражение лица у него было такое, что у меня в голове мгновенно промелькнул десяток предположений, но ни одного хорошего.

— Я знаю, что я виноват, вы меня накажете. Простите, я вас подвел! Госпожа, я очень вас люблю!

Нет, таких заявлений я могла ждать от Криса, а не от Эмиля, хотя в чувствах последнего уже давно не сомневалась. Но его странное и нетипичное поведение начинало серьезно меня беспокоить. Эмиль чуть отдышался и начал по новой:

— Госпожа Майриэлла позвала меня к себе, чтобы я помог ей с бумагами, а потом решила в меня поиграть. Если бы я знал, чем все кончится, я бы ей сразу отказал, и пусть бы меня наказали… Госпожа, я вам изменил…

— Тихо, тихо, успокойся. Изменил он. Догадываюсь, как все было. Сейчас ты быстро пойдешь в свою комнату и никому не скажешь, что ты уже рассказал все мне. Жди, сейчас, наверное, госпожа Майриэлла с госпожой Таисией придут сюда. Не бойся и подыгрывай мне во всем. Того, чего ты боишься, не случится. Иди к себе, быстро!

Эмиль, не задавая лишних вопросов, мгновенно растворился за дверью, а я обернулась к Кристиану, напряженно вслушивающемуся в разговор:

— Крис, я правильно поняла, что за подобный проступок наказание очень гадкое?

— Ну, как вам сказать… Вначале кастрировать, потом усыпить… Наверное, можно обойтись без усыпления, но вряд ли это его порадует.

— Я так и поняла, даже не стала у Эмиля уточнять, он и так чуть тут на ковре не скончался. И никого не волнует, что я его виновным не считаю? Я так поняла, что он побоялся сразу послать госпожу… в неведомые дали, а она решила его просто подставить. Если он мой будущий муж, то его надо наказать за измену, и очень серьезно наказать. А если просто общий наложник… то ему придумают какую-нибудь другую провинность… и оставлять его в непонятном статусе я больше не хочу.

— Ну, похоже, что все именно так. Обязаны наказать.

— Так, значит, наказание обязательно. Хорошо, давай его придумывать. Он виноват в том, что не предупредил другую госпожу, что принадлежит мне, то есть обманул ее? Зная Эля и то, что он всего боится, в это можно поверить. Сколько там за обман госпожи?

— Сорок, по-моему.

— Много. Но лучше, чем альтернатива. Значит, для меня сейчас главное — как можно достовернее сыграть, что я зла на него именно за то, что он обманул чужую госпожу. Господи, мне скоро вручат все награды за лучшую актерскую игру сразу…

Старшая Хозяйка в сопровождении Майриэллы не заставила себя долго ждать. На лице Таисии ничего нельзя было прочесть, хотя, учитывая опыт нашего с ней общения, ей просто хотелось разрешить эту ситуацию с наименьшими потерями. Сопровождавшая ее молодая русоволосая женщина с напряженным лицом, наоборот, была готова к конфликту. «Странно, вы все не замечали Эмиля, когда он вернулся в гарем и вы спокойно могли забрать его себе, если бы хотелось. Но нет, почему-то тогда он никому не был нужен, а сейчас вдруг стал просто медом намазан. Правильно, чужое-то интереснее. И я виновата, конечно, так затянула с объявлением его статуса, можно сказать, сейчас я его сама и подставила.»

Разговор начала Таисия:

— Старшая Госпожа, Майриэлла просит разрешения забрать в свой гарем Эймийлио.

— Таисия, я как раз собиралась объявить о том, что я беру Эймийлио своим вторым мужем. Майриэлла, я вынуждена отказать тебе, потому что решение свое менять не буду. Но у нас в гареме ведь есть еще свободные наложники, почему именно он?

Разочарованная женщина вытащила свой козырь:

— Старшая Госпожа, но я играла в этого наложника и он ничего мне не сказал, что принадлежит вам! И он кончил при мне!

— Дорогая, я еще не говорила зверику, что беру его своим мужем, не хотела пока его баловать. Но он должен был предупредить тебя, что он мой. Но это же Эмиль, ты знаешь его дольше меня — он просто испугался перечить госпоже. Конечно, если бы ты знала это, то никогда не стала бы использовать именно этого наложника, ведь в гареме полно свободных парней. Получается, что он ненамеренно обманул госпожу, то есть тебя. За это, чтобы он в следующий раз думал над своими поступками и ничего не забывал, я его накажу. Я считаю, что за такую провинность сорока ударов достаточно.

Махать плетью, когда ты мстишь за синяки и унижение Криса — это одно. Наказывать самого Криса, кипя от злости после его дурацкого поступка — это тоже одно. А взять в руки плеть и опустить ее на спину, которую ты так недавно ласково гладила, наказать человека, который точно не заслужил подобного, которого ты хотела бы сейчас просто успокоить, а злости на него нет совершенно… Как бы это ни выглядело со стороны, для меня Эмиль не виноват, ему просто не повезло очутиться в центре грандиозной подставы.

Неподвижное обнаженное тело на лавке. Взять плеть и попытаться вспомнить, как Джойлина ставила мне руку перед тем наказанием или уроки Таисии, демонстрировавшей правильную технику порки «звериков». Нельзя бить по одному месту, чтобы не порвать кожу. Про боль лучше не думать. И самое страшное — это сделать первый удар.

Десять ударов, потом переложить плеть в другую руку и продолжить с другой стороны. Потом снова поменять. У меня уже устают руки, я даже не хочу думать о том, что он чувствует… Хотя, когда полумертвого от стыда и ужаса Эмиля вызвали для объявления наказания, он обрадовался! Обрадовался, узнав, что он получит сорок ударов плетью. Видимо, то, что он себе представлял, было неизмеримо хуже.

Спина передо мной вся во вспухших полосах, кое-где уже виднеются багровые рубцы, как я ни старалась быть осторожнее. Эмиль все выдержал, не издал ни звука, только дышит тяжело, и тело уже непроизвольно вздрагивает при каждом ударе. Дышит — это хорошо, потому что в какой-то момент мне стало очень страшно, хотя умом и понимаю, что он переживал и не такое.

Все наконец закончилось. Таисия, все это время бесстрастно наблюдавшая за наказанием, напоминает:

— Благодари Старшую Госпожу, она сегодня была очень добра к тебе.

— Благодарю за науку, госпожа, — Эмиль с закушенной губой осторожно поднимается со скамьи. Тут же рядом оказывается Крис, подхватывает под руку, стараясь не задеть спину.

— Крис, проводи Эмиля в комнату. Я скоро приду.

Эмиль встает, молчаливо оказываясь от помощи и, держась очень прямо, выходит за дверь, сопровождаемый Кристианом.

Надеюсь, что на сегодня мы все вопросы прояснили, я могу наконец без свидетелей успокаивать и Эмиля, и себя. Крис — не свидетель, он свой.

— Тебе разве папа не говорил, что опасно одному заходить в комнату к незнакомой женщине? — Эмиль пытается сформулировать какое-то оправдание, но я ему не даю — Я пошутила, просто так на Земле говорят. У меня просто месячник какой-то порки самых любимых людей…