Женщина из Кентукки - Нора Хесс

– Прости меня, милая, – страдальчески прошептал он в золотистые завитки над ее ухом, нежно прижимая к себе. Его тело на мгновение замерло. – Потерпи. Боль скоро пройдет. Ты только не волнуйся.

«Он знает это из своего опыта? – думала Грета, чувствуя, как тонкая струйка крови стекала по внутренней стороне бедер. – Разве возможно, чтобы она была его первой девственницей? Если это так, то делало ли это ее особенной для него?»

Она молилась, чтобы это было именно так, ведь он был для нее первым и единственным мужчиной на свете.

Как Спенсер и обещал, боль понемногу стихала. Грета подняла руки и обвила его плечи, давая понять ему, что можно продолжать.

Удерживая свое тело на локтях, Спенсер держал ее маленькие ягодицы и двигался мягкими, медленными толчками. Грета обхватила ногами его узкие бедра и постанывала от удовольствия при каждом сильном движении его пылающего стержня, который все глубже и глубже погружался в нее, пока не вошел полностью.

Спенсер чувствовал, как возбуждение захлестывает его, стремясь выбросить семя. Но впервые он захотел доставить наивысшее блаженство кому-то другому, а не себе. Он хотел, чтобы эта юная женщина познала полное удовлетворение именно с ним. Чтобы только с ним ей хотелось заниматься любовью. И воспоминания о нем навсегда бы поставили непреодолимую преграду между ней и другими мужчинами.

Он сдерживался из последних сил, замирая все чаще.

Внезапно Спенсер почувствовал, что девушка готова. Ее мышцы стали ритмично сжиматься вокруг его члена. Он приподнял ее бедра еще выше и стал быстро, глубокими толчками вводить свое копье.

Высшее блаженство накатило на них одновременно, такое сильное и могучее, что они могли только дрожать, исступленно прижимаясь друг к другу.

Покрывшись бесчисленными бисеринками пота, Спенсер упал на стройное тело под ним. Его голова спряталась в ложбинке у шеи. Нежная улыбка осветила его лицо. Грете было так хорошо, что она не собиралась выпускать его из себя.

Спенсер поразился мысли, что пролил семя в нее, чего никогда раньше не позволял себе делать. Он помнил об этом всегда, но с этой девушкой все меры предосторожности вылетели из его головы.

«Что, если он сделал ей ребенка? Ну, что ж, пусть будет, – удовлетворенно подумал Спенсер. – Я ведь все равно собираюсь на ней жениться. Она была единственной женщиной, которая доставила мне такое полное, ни с чем не сравнимое, удовольствие. И я не хочу отдавать ее другому мужчине… Коллину Греди, например. Стоит ей появиться в фактории, как тот пялится на нее, позабыв о всех приличиях».

Лежа на ее расслабленном от любовной истомы теле и размышляя о том, что никогда и никому не отдаст эту прекрасную женщину, он почувствовал, как его член, все еще бывший в ее теле, дрогнув, стал наливаться новой силой. Он призывно лизнул ее грудь и стал посасывать горошинку ее соска. Грета томно улыбнулась ему и приподняла бедра, приглашая его начать новое наступление.

Сейчас он уже не был так сдержан. Наклонившись над ее телом, рывком введя свой член, он начал глубокие и сильные движения. Грета подхватила его ритм. Уперев ноги в пол, она поднималась, встречая каждое движение его сильного тела.

– Так, милая, так. Хорошо! – хрипло шептал Спенсер. – Делай так, еще…, еще…

В тот момент, когда мужчина и женщина приближались к вершине страсти, старый мул Бена задергал ушами, услышав вздохи и страстные стоны, доносившиеся из сарая. Старик нахмурился.

«Этот сукин сын ничего не мог лучше придумать, как привести в дом индианку. Именно сейчас, когда в доме живет Грета. Девочка ведь может случайно зайти сюда. Только этот мерзавец закончит свои дела, я устрою этому развратнику райскую жизнь».

Блаженно застонав, когда они снова достигли оргазма, Спенсер упал рядом с Гретой. Он полностью иссяк. Девушка лежала совершенно обессиленная, размышляя, удастся ли ей сдвинуть ноги. Она не могла пошевелить даже пальцем. Разве могла она раньше представить, сколько сил отбирает это сладкое занятие любовью.

Спенсер поцеловал ее в нос, потом сел и потянулся за штанами, которые в порыве страсти закинул Бог знает куда. Одеваясь, он размышлял, как бы попросить Грету выйти за него замуж. Раньше такое бы не пришло ему в голову.

Грозный крик в дверях сарая заставил его обернуться, виноватый румянец залил его щеки. Пошатываясь от переполнявшего его гнева, к нему шагнул Бен.

– Нет, отец, – Спенсер даже попятился. – Это не то, что ты думаешь. Я только собирался спросить…

Он не успел договорить, когда кулак отца со всей силы ударил его по лицу. Молодой охотник отшатнулся и упал.

– Как ты мог так опозорить меня? – Бен стоял над ним, судорожно сжимая кулаки. – Я привел невинную девочку в наш дом и при первой же возможности ты напал на нее.

– Клянусь отец, я не принуждал ее, – Спенсер поднялся. – Спроси у нее сам. Она скажет тебе, что была согласна. Кроме того, я хочу…

Недоверчиво посмотрев на него, Бен повернулся к Грете. Слезы стыда бежали по ее щекам, когда она натягивала одежду, которую снял с нее Спенсер. Она встала, тщетно пытаясь соединить вместе края разорванного лифа. Ее душили слезы, она не могла выдавить из себя ни единого звука. Девушка умоляюще глядела на старика, пытаясь взглядом сказать то, что не мог сказать язык.

«Спенсер сказал правду. Я сама захотела этого и ни о чем не жалею».

Отчаяние на ее лице каждый мужчина понял по-своему. Для Бена ее слезы были слезами невинной молодой девушки, которую бессовестно использовали.

Спенсер был уверен, что она роняла притворные слезы, намереваясь переложить всю вину на него одного. Лютая ненависть закипела в нем. Он был зол на весь мир. На Грету, на отца, на себя.

«Разве не говорил я всегда, что все, так называемые, порядочные женщины, лживы и продажны. Разве не повторял изо дня в день, что им нельзя доверять ни на цент. Господи, ну какой же я дурак!»

Он резко повернулся на каблуках и пошел к выходу из сарая.

«Надо поскорее уйти от этой маленькой лгуньи, иначе я просто убью ее, нет, разорву в клочья голыми руками».

Спенсер уже вышел на улицу, когда Бен прохрипел ему вслед:

– Собери свои вещи и уходи из дома. Я не хочу тебя видеть здесь. У меня больше нет сына!

Молодой охотник остановился, как вкопанный. Он не мог поверить, что отец выгоняет его. Его – родного сына. И причиной разрыва стала эта лживая, маленькая сучка. Гнев захлестнул его. Если отец так хочет, он уйдет.

Удаляясь, он слышал громкие рыдания Греты. Рот его нервно передернулся.

– Надавать бы тебе тумаков, коварная девчонка, – пробурчал он. – Из-за тебя отец выгоняет своего единственного сына и родственника. Когда он умрет, ты унаследуешь этот дом и землю. Теперь мне понятно, почему ты решила расстаться со своею невинностью. Выходит, вот на что ты нацелилась.