Неуловимый бандит - Макс Брэнд

На дальнем берегу ручья начинался бескрайний лес, а над вершинами деревьев высились неприступные горы. Это было дикое, пустынное место, и Пенстивен мысленно согласился с тем, что именно оно как нельзя лучше подходило для жилища такой своенравной дикарки, как Барбара Стилл.

Он взошел по ступенькам крыльца и постучал в дверь, затянутую сеткой.

— Кто там? — раздался откуда-то из глубины дома певучий женский голос.

— Я бы хотел снять у вас комнату, — ответил Пенстивен.

Она подошла к двери и сквозь частую сетку он сумел разглядеть её смуглое, добродушное лицо; хозяйка дома оказалась довольно полной женщиной, и теперь она стояла, вытирая руки о чистый передник.

— Я больше не пускаю постояльцев. Тут у нас уже живет один, и нам этого вполне хватает. Дочка не хочет больше никого пускать. Самим места мало, — сказала она, а затем добавила. — К тому же Барбара держит здесь столько кошек и собак, что они скоро заполонят весь дом.

Пенстивен с сожалением вздохнул.

— Но когда человеку приходится ночевать в гостиничном номере, выходящем окнами на городскую улицу…, — сокрушенно проговорил он. — Сами понимаете…

— О да, понимаю, — согласилась она. — Там ужасно шумно, и нет покоя ни днем, ни ночью.

— Вот-вот. То где-то заплачет ребенок, или заржет лошадь, или пьяные затеют драку прямо под окнами, или начнут брехать собаки, или ещё что-нибудь. Совершенно невозможно заснуть.

— Похоже, вы довольно чувствительный молодой человек, — заметила женщина.

— И поэтому Маркэм очень действует мне на нервы, — соврал Пенстивен.

Она открыла дверь и приветливо улыбаясь вышла на крыльцо.

— Да уж, — вздохнула она, — чувствительным людям всегда нелегко.

— На мой взгляд, миссис Стилл, вы тоже производите впечатление весьма чувственной женщины, — сказал он.

Она расплылась в довольной улыбке, такой широкой, что её глаза почти исчезли в складочках кожи.

— С чего вы это взяли? — кокетливо поинтересовалась она.

— Вообще-то я даже не знаю, как это объяснить, — признался Пенстивен.

— По-моему, такие вещи нельзя знать наверняка, а можно лишь почувствовать душой. Думаю, что это ваш взгляд навеял мне такие мысли.

Миссис Стилл тоже вздохнула, отчего её пышный бюст поднялся и снова плавно опустился.

— И я тоже всегда пытаюсь подметить то же самое в других, — сказала она. — Я всегда говорила, что от бессонницы перед глазами возникает призрачная пелена.

— Замечательно сказано, а главное очень верно подмечено, — заявил Пенстивен. — Это именно то, что я вижу в ваших глазах. Послушайте, миссис Стилл, а вы, случайно, никогда не пробовали себя в литературе? Лишь человек, обладающий ярким литературным талантом, способен украшать свою речь столь яркими эпитетами. Или, может быть, вы это где-нибудь слышали?

— Это про пелену перед глазами? Нет, я сама придумала. Вы правы, в молодости у меня действительно проявилась склонность к писательству. Сейчас в это, конечно, трудно поверить. И тем не менее, я сочиняла довольно неплохие стихи. Рифмы складывались как-то сами собой. А когда в школе нам задавали сочинения на какую-нибудь тему, то я всегда писала их в стихах. Это было совсем не трудно; я просто записывала свои мысли, а стихи получались сами собой.

— Какой чудесный дар! — воскликнул Пенстивен, не скрывая своего восхищения.

— Моя матушка тоже так говорила, — отозвалась миссис Стилл. — Но отец сказал, что не потерпит никаких писак в своем семействе. Время шло, и потихоньку все так само собой забылось и сошло на нет. Сами понимаете. И я вижу, молодой человек, что и на вашу долю выпало немало страданий. У вас такой несчастный взгляд!

— Вы удивительная женщина, миссис Стилл, — сказал он. — Вы словно видите человека насквозь.

— Это тоже своего рода дар, — ответила она. — Все это, конечно, довольно хлопотно, на зато помогает во многом облегчить жизнь окружающим. Мой покойный супруг, незабвенный мистер Стилл, всегда говорил, что я как будто читаю его мысли. Мне очень жаль, что вам приходится ютиться в гостинице.

— И мне тоже, — вздохнул Боб Пенстивен, — особенно теперь, как я увидел вас. Может быть вы позволите мне хотя бы столоваться в вашем доме, а?

— Ну конечно же, — сказала она. — И если бы только Барбара не была так упряма…

— Я бы мог снять у вас хотя бы угол, — продолжал Пенстивен. — Вообще-то я ко всему привычен. Но вот городской шум просто-таки выводит меня из себя.

— И как надолго вы хотели бы тут поселиться? — спросила она, склоняя голову к плечу.

Будущее представлялось Пенстивену довольно расплывчато, и поэтому все с ним связанное он воспринимал без особого энтузиазма.

— До самой смерти, пожалуй, — ответил он.

Услышав такой ответ, хозяйка расплылась в широкой улыбке.

— Вам что, действительно так понравился наш дом? — переспросила она.

— Безумно, — подтвердил Пенстивен. — И дело не только в доме, деревьях, горах и тишине. Ведь в наше время не так часто встретишь простое человеческое понимание.

— Пожалуйста, проходите в дом, — пригласила миссис Стилл. — Пойду погляжу, прибрано ли в другой комнате, а потом и вас провожу туда. Если она вам понравится, то, думаю, вместе нам удастся уговорить Барбару. Она, знаете ли, такая упрямая, эта девчонка.

Она придвинула ему кухонную табуретку, и он не преминул воспользоваться этим приглашением, нисколько не устыдившись своего цинизма и оставшись весьма довольным собой, в то время, как хозяйка поспешила прочь из кухни, и было слышно, как жалобно заскрипели под тяжестью её шагов ступеньки лестницы, ведущей наверх.

Кухня представляла собой довольно просторное помещение, самой примечательной деталью интерьера которого была огромная плита, сделавшая бы честь любой гостинице. Протянувшиеся вдоль стены полки были сплошь заставлены закопченными сковородами и кастрюлями. Двери, оконные рамы и все прочие деревянные предметы обстановки были выкрашены белой краской. На полу лежал линолеум, рисунок на котором давно стерся от частого мытья.

Если кухню принято считать сердцем дома, то по её состоянию можно судить и обо всем остальном, и Пенстивен остался вполне доволен увиденным.

В это время на заднем крыльце послышались легкие шаги, и вошла Барбара, державшая в одной руке трех больших зайцев и винтовку в другой.

Пенстивен поднялся ей навстречу, но девушка лишь смерила визитера пытливым взглядом, и не проронив ни слова подошла к раковине, бросила в неё кроличьи тушки, а затем открыла кран и принялась мыть руки.

Не отрываясь от своего занятия, она вдруг обернулась и заговорила с ним.

— Привет, мистер Б.Г.Чужак, — бросила она через плечо.