Литературные сказки и легенды Америки - Джоэль Харрис

— Отлично! — воскликнула девочка.

— Как ты думаешь: когда он сможет приехать?

— Завтра мы рассчитываем добраться до Сиэтла. Я поговорю с Родни, и мы приедем через три дня. Если ровно через три дня нас здесь не будет, значит, его нет в городе, или он болен, или что-нибудь с ним случилось. Только ты не беспокойся.

— Ты точно вернешься?

— Конечно. Это все очень интересно. И поучительно. Это даже мама признала бы, если бы она только поверила мне. Но ей пока лучше не говорить. Она считает, что у меня слишком развито воображение. Она скажет, что я тебя выдумала, и только рассердится на меня.

Элизабет вдруг замолчала. Возможно, она подумала, что нехорошо маленькой девочке столько знать о своей маме.

И в этот самый миг лесную тишину нарушил гудок автомобиля.

— Наша машина гудит, — сказала Элизабет.

— Это такой домик, который быстро проносится мимо леса? А почему он едет?

— У него мотор. Родни тебе объяснит лучше меня. У него есть своя машина, на ней мы и приедем. Теперь мне надо идти, а то мама подумает, что я потерялась. Она меня зовет.

Издали были слышны голоса. Элизабет прижала пальцы к губам и подала ответный сигнал.

Человечек заткнул уши.

— Ой, какой жуткий звук!

— Я тебе подам такой же сигнал, когда приеду. А как тебя зовут?

— Бобо.

— Бобо и Глого. Какие хорошие имена. А меня зовут Элизабет.

— Очень длинное имя, — сказал Бобо и попытался его повторить. — Я выучу его к твоему возвращению. Но ты наверное приедешь?

— Приеду! — крикнула Элизабет. Она уже бежала к своим. — До свидания, Бобо!

Маленькое круглое личико скрылось за кустами, а Элизабет поспешила туда, где ее ждали две обеспокоенные дамы.

— Ох! — ужаснулась мама. — Ты испортила туфли. — И добавила: — Ты что, не знаешь, что тут водятся гремучие змеи?

Мисс Джелиф сказала:

— Ты могла бы выпить стакан содовой внутри дерева.

— А я хочу научиться пить росу прямо из цветка.

Мама вздохнула и, садясь в машину, сказала:

— У этого ребенка слишком развито воображение.

Глава вторая, в которой Родни знакомится с Бобо

Старик Синсебау слыл королем леса на всем северо-западе Соединенных Штатов. Он жил в огромном деревянном дворце, построенном в стиле предков. Во дворце были окна-фонари, и выступы, и башенки, чтобы все могли себе уяснить, какую роскошь можно выстроить из лесоматериалов хозяина. В этом дворце он поставил на ноги своих многочисленных детей и отправил их в жизнь. Ему было уже семьдесят лет; все его дочери были замужем, двое из его сыновей успешно продолжали дело, третий был директором фамильного банка, а четвертый заведовал пароходством. Они все были достойны имени Синсебау, все, кроме последнего, младшего сына, которого звали Родни и который не испытывал никакого интереса к лесоматериалам. Родни принадлежал к новому поколению и не позволял себе хоть что-нибудь принимать всерьез. Он всегда и над всеми подсмеивался, не исключая и свою родню. Тот, кто становился объектом его насмешек, слегка терял ощущение своей значительности. Людям такое чаще всего не нравится. Старик Синсебау, который характером был крепче прочих, временами только мрачно улыбался. Не было ничего такого, за что он мог бы придраться к своему младшему сыну. Родни не пил спиртного, имя его не попадало в газеты. Он просто любил читать книги и пробовал писать стихи. Старик думал, что он может позволить себе иметь одного сына, не похожего на остальных, и если Родни так уж хочется стать поэтом, то он сумеет купить парочку газет или журналов, чтобы ему было где печататься.

Родни получал от отца деньги, продолжал бездельничать, читать книги и отпускать шуточки по поводу лесоматериалов. Когда он катал в машине кого-нибудь из своих друзей, он, например, говорил, махнув рукой в сторону холма, на котором не осталось ни единого деревца:

— Наша северо-восточная башенка сделана из леса, который был тут.

Или он говорил:

— А вот это яхта моего братца Арчи.

И его спутник с изумлением пытался отыскать глазами яхту на вершине лысого холма. А если в узкой долине показывался еще не спиленный лес, он говорил:

— Это мои деньги на будущий год.

Вот с этим-то странным дядюшкой и встретилась Элизабет вечером. Она постучала ладошкой в дверь, вежливо спросила, можно ли войти, уселась в слишком для нее большое кресло и спросила:

— Родни, ты когда-нибудь видел деревья кондори? Я их увидела сегодня впервые. Но только я не насмотрелась, потому что мама и мисс Джелиф спешили. Можно, я тебя о чем-то попрошу?

— О чем?

— Я хочу вернуться к большим деревьям. И я тебе открою секрет. По крайней мере, часть секрета. Я что-то увидела в лесу. Что именно — я пока не скажу, потому что ты все равно не поверишь. Ты поверь только, что это что-то совсем необычное, и удивительное, и что ты будешь рад, если поедешь со мной.

— Другими словами, — сказал Родни, улыбаясь, — моя маленькая племянница хочет устроить пикник.

— Но только для нас двоих, ладно? Если кто-нибудь еще поедет, он все испортит.

— А когда бы ты хотела поехать?

— Завтра, если ты успеешь собраться. Мама позволит, только обещай ей не гнать машину.

Родни набрал номер телефона и велел дворецкому приготовить термос с холодным лимонадом для Элизабет, а другой — для него, с горячим кофе, и коробку с бутербродами, и фрукты на двоих, и его машину — к восьми утра — к крыльцу.

Элизабет исполнилась благодарности и напустила на себя еще больше таинственности.

На следующее утро они отправились в дальнее путешествие, которое не заняло много времени, потому что в эти часы на шоссе не было автоинспекторов. У Родни была своя особенная машина, и он умел водить ее особенно хорошо. И еще он был уверен, что дороги, так же как и все остальное в Америке, построены специально для семейства Синсебау.

На следующий день к обеду Элизабет и Родни прибыли как раз к тому месту, где в прошлый раз остановился мамин автомобиль. Они поставили машину, и Элизабет приняла на себя командование. Она взяла плед, Родни — корзинку с едой, и они двинулись от дерева к дереву. Элизабет вспоминала, каким путем она шла в прошлый раз. Они разыскали холмик с папоротником и там остановились. Элизабет, у которой душа замирала, тихонько позвала:

— Бобо… — И потом чуть погромче: — Эй, Бобо! Тут же послышался пронзительный голосок, который пытался выговорить по слогам:

— Э-ли-за-бет.

Родни страшно поразился, и оба стали высматривать, откуда доносились эти звуки. Тоненький голосок залился счастливым смехом. Бобо развеселило, что эти два огромных существа его не видят. Перед ними был старый пень, из которого проросла дюжина молодых деревьев. Устремив свой взгляд на их ветви, Элизабет обнаружила маленькое круглое личико с розовыми щечками и маленьким коричневым островерхим колпачком на макушке.

— Здравствуй, Бобо! — сказала Элизабет и добавила: — Это Родни. Родни, позволь мне представить тебе моего друга Бобо.

— Да, да, — сказал Родни. — Да, да, — добавил он, совсем растерявшись.

— Я о тебе пока не говорила с Родни, Бобо, — объяснила девочка. Я думала, как бы он тебя не испугался. Видишь, он на самом деле хороший, как я и обещала.

Бобо перебрался через молодые побеги, окаймлявшие старый пень, и оглядел своего нового посетителя. Он увидел молодого человека, светловолосого и загорелого, с чуть-чуть вздернутым носом и с лукавым выражением лица, от чего вокруг глаз у него собирались морщинки.

— Поверьте, — сказал молодой человек, — все это страшно интересно. Я так рад с вами познакомиться!

— Я знала, что ты обрадуешься, Родни. Понимаешь, Бобо — гном, и он прожил в этом лесу сто лет.

— Гном? Я о них, конечно, читал, но сейчас мне впервые выпало счастье познакомиться лично. Позвольте спросить, мистер Бобо, принято ли у вас обмениваться рукопожатиями при личном знакомстве?

— Я никогда ни с кем не знакомился раньше, — ответил Бобо.

— Я не знаю, как возник этот обычай, — продолжал Родни-философ. Должно быть, это было многие тысячи лет тому назад. Вероятно, мужчины протягивали друг другу правую руку, чтобы показать, что у них нет с собой оружия и что они явились с мирными намерениями. Разрешите мне показать вам, как это делается?

Родни осторожно взял маленькую ручку своей рукой, чуть поднял ее и опустил. Странное ощущение рождалось от прикосновения к такой малюсенькой руке.

— Бобо ни с кем из людей до меня не разговаривал, — продолжала объяснять Элизабет. — Он живет в лесу только со своим дедушкой. Они не знают, куда девался весь их народ. Гномы просто исчезли, и Глого — это его дедушка — думает, это оттого, что люди вырубают леса.

— Вот и еще один довод против лесозаготовок, — заметил Родни.