Кикимора и другие. Сказки-притчи - Александр Богаделин

Получил варщик передых небольшой и опять к отцу с расспросами подступаться начал. Мол, зачем духам сурья эта надобна.

А Пафнутий в ответ — и сам он точно не ведает. Может, силы она им жизненные дает, может, еще для чего требуется. Только ни один праздник лесной без нее не обходится.

Как срок первый вышел, добавили в бочки по горсти дрожжей медовых и ягод сушеных. Подогрели все и опять на три дня оставили. А под конец еще по кружке масла топленого да молока от коровы чернобокой влили и на месяц в погребе затворили.

Так незаметно и Купала подступился. Пришло время пробу снимать. Обиделся Степан поначалу, что старец его к бочкам не подпустил. Но объяснил ему тот, что сурья эта только для духов предназначена, и, испробовав её, надолго он в лес Заповедный жить отправится.[116]

Готовое из бочек больших в бочонки малые разлили. На дно деревяшек дубовых в коре зеленой бросили, а на крышку клеймо особенное духовское поставили. Вскоре в погребе и повернуться уж негде было.

Тут лаз в стене неприметный открылся. Но не дал старец варщику доглядеть, кто из него появится. Наружу вывел и за службу верную златом и серебром, не скупясь, одарил.

— А наутро дня следующего, — вещал Спиридон притихшим духам, — проснулся Степан от суеты да беготни непривычной. Батюшка его на покой вечный отправился. Поговаривали, сам Велес его к себе сурью небесную варить призвал.

Но здесь уже другая сказка начинается.

А этой конец пришел.

Кто о жизни Спиридона на подворье Воеводином послушать хочет, тому путь в главу семнадцатую — «Болезнь Воеводы» лежит.

А дальше нас сказ о созерцателях молодых дожидается.

Глава 21. СОЗЕРЦАТЕЛИ

Донесли как-то черти Лешему Тихону, что в лес Заповедный гости необычные пожаловали. Волосы ленточками да цветами забраны, одежды пестрые из лоскутков пошиты, и колокольчиками маленькими увешаны. А еще иго-го небольшой телегу везет.

Пошел Тихон посмотреть, что за табор такой к ним занесло. Глядит, а они уж на поляне расположились. Иго-го распряженный травку мирно пощипывает. Черти с водяными шалаш строить собрались, а лешачихи с детьми еду готовят. И березка молодая, срубленная лежит.

Подступился к ним Леший с расспросами. Чего это в лесу Заповедном они делают, и почто дерево погубили напрасно. Но поведали ему гости захожие, мол, по свету белому они странствуют. Во многих местах побывать успели, а теперь в земли южные путь держат. Передохнут немного и дальше дорогой своей отправятся.

А что березку погубили, то по надобности великой. Но деревце самое хилое выбрали и три семечка взамен посадили.

Кикимора малолетняя к Тихону подбежала и букет цветов полевых протягивает:

— Не сердитесь на нас, дяденька Леший, — голоском тоненьким говорит. — Мы вас в гости к себе приглашаем.

Отозвал Тихон в сторонку главного у них — водяного молодого, и дальше путь держать посоветовал.

— Здесь лес Заповедный, — говорит. — Духи все основательные, зажиточные живут. Чужих не очень-то привечают.

И в дремучести соседние заглянуть предложил. Может, у соловьят молодых местечко найдется.

А тот в ответ, мол, здесь им тоже очень даже нравится. И Велес мест запретных для духов не вводил пока вроде бы.

Но Тихон твердо на своем стоял. Так и пришлось бы странникам собираться и в другом лесу приют себе искать, если б Серафим-Целитель рядом не проходил. Признал он в них духов молодых, с кем на гору когда-то карабкался, и к себе пожить пригласил.[117] А те и рады-радешеньки. Сначала тому, что живой он с женою осталися, а потом, что местечко здесь им тоже нашлось.

Тихон побурчал, правда:

— Коль всех приблудных привечать, ступить скоро негде будет.

И напоследок Серафима предупредил. Пускает он бродяг этих под присмотр его личный. И ежели набедокурят они опять, то и ему ответ держать придется.

На том и разошлись.

Златогорка духам молодым тоже рада была. А детишки сразу с малолетками странников подружилися и вместе по лесу бегали. Серафим хотел гостям домики летние поставить, но отказались те и шалаши на полянке рядом с жилищем его возвели.

Тихон Федору, бесу главному, все рассказал. Решили они мер пока никаких не принимать, но чертенят двоих следить приставили.

Донесли те вскоре, что от шалаша одного дух необычный идет. Только чихать от него соглядатаи начали, и пришлось им ноги поскорей уносить.

На третий день заглянули путники на пляски шабашные. Сели в кружок и на дудочках деревянных мелодию переливчатую заиграли. А потом лешачихам да русалкам склянки небольшие с благовониями своими предлагать начали. Поостереглись духи лесные самодельное брать. Вдруг шерсть линять будет, иль зуд по телу пойдет. Но путники, похоже, и не расстроились вовсе. На дудочках опять заиграли и к себе побрели.

На день следующий зашли они к Кикиморе в Дом красоты ее. Та, одеяния лоскутные с колокольчиками увидев, с подозрением поначалу отнеслась. Но понравились ей благовония необычные, не из цветов заморских, а из трав полевых сделанные. И десяток склянок сразу у них взяла.

Никого, вроде, духи бродячие не трогали и дерев больше не ломали. Так что Тихон с Федором успокаиваться на их счет начали.

Одно им только непонятно было. Часто видели странников посреди поляны сидящими и травы с деревьями созерцающими. А бывало, к озеру лесному придут и на солнце закатное любуются иль жужжанье мошкары слушают.

Надеялись Леший с бесом, что покинут их вскоре гости непрошенные, только путники, похоже, задержаться решили. Чертенята донесли, что Пига с Зосимой к ним теперь постоянно захаживают, и за ними и другие духи потянулися. А еще — главный их с речами непонятными выступать стал, и много обитателей леса Заповедного послушать его собирается.

Решил тогда Федор сам к странникам заглянуть, посмотреть, кто такие будут и что за сказы сказывают. Лешачонок маленький сразу к нему подбежал и цветочек с колокольчиком протягивает. Взял бес подношение его, по головке вихрастой потрепал и позади всех устроился. Глядит, а духи лесные уж пришельцам подражать начали. Одеяния разноцветные понадевали и ленточки в волосах заплели.

Вышел к ним водяной и речь такую завел.

Мол, духам назад, к природе, возвращаться надобно. Многое у смертных они перенимать начали и только о богатстве да нарядах и думают. Травинку растущую не видят, птичку щебечущую не замечают.

Тут он колокольчиком зазвенел, и все ему звоном своим ответили. Это якобы души к созерцанию пробуждать должно.

Не удержался Федор:

— Ежели, — говорит, — все сидеть да по сторонам глядеть будут, грязью по уши самые зарастем. Надо кому-то и за лесами да реками присматривать, дождь на поля насылать, за живностью и птицами следить.

А водяной в ответ ему:

— Ежели слабо жилу натянуть — дребезжание одно будет. Сильно — порвется она. И только в должной мере струна натянутая звук божественный породить может. У всего мера имеется, и крайностей избегать надобно.[118]

Поспорили они еще недолго, но каждый при мнении своем остался.

А вскоре Константин, Водяной озера образцового, что посреди леса Заповедного лежало, и заявил. Мол, службу молодому передать хочет, а сам с путниками мир посмотреть двинется.

Понял Федор тогда, нельзя дело это на самотек пускать и предпринимать чего-то надобно. А то, глядишь, все духи приличные из леса разбегутся.

Пошел он к Бабе Яге совета просить. Рассказал обо всем, и как поступить спрашивает.

А Яга в ответ:

— Диспут лесной проведи, как Велес в Школе своей устраивает.[119] Пусть духи сами решат, что лучше для них будет.

Федор поначалу к идее Яги с сомнением отнесся. Вдруг странники и других убедить в правоте своей смогут. А потом решил. Дух умный, добро свое, трудом тяжким нажитое, никогда не бросит. Ни созерцания ради, ни жизни бродячей. А искусу поддавшимся полезно послушать будет, что их впереди ждет.

От леса Заповедного Терентия, брата Федора, выступить уговорили. Бес он был основательный, уважаемый. Не дом, а дворец целый выстроил, добра накопил немало и жену уж третью имел — красавицу известную.

Собрались духи в час назначенный на поляне, что подле Школы лесной лежала. С одной стороны Терентий стоит. Благовониями заморскими благоухает. Позади него Федор с Тихоном да духи постарше расположилися. Напротив — водяной — Созерцатель главный с табором своим. А молодежь между ними уселася.

Начал Терентий:

— Дух каждый предназначение свое блюсти должен. И дело, что Велес положил, с усердием творить. А чтоб жизнь достойную прожить и уважение иметь — дом поставить, жену завести, детишек народить.