Теща Дракулы - Анастасия Монастырская

***

Босой ногой Мирча выковырял в земле камешек и четким ударом послал его в забор. Он давно знал, что мать умирает, но не знал, как ей помочь. Он вообще не знал, что такое смерть. В прошлом году похоронили мать хозяина - старую сморщенную бабку. На глаза ей положили две золотые монеты. Мирча их стащил, рассудив, что старухе они вряд ли понадобятся. А она на эти деньги сможет купить теплой одежды себе и Виорике.

Но что такое смерть и почему она происходит? Задать этот вопрос Виорике он не решался: она сразу начинала плакать. Мирча очень любил матушку, но вместе с тем боялся себе признаться, что немного презирал ее за слабость: встретившись с трудностями, она тут же опускала руки и говорила, что на все воля Божья.

Грубый подзатыльник хозяина едва не сбил малыша:

- Не видишь, что гости у нас, - прикрикнул он. - Помоги с лошадьми.

Сам он поспешил навстречу красивой молодой женщине в роскошном наряде. Ее густые медового цвета волосы были красиво уложены -- на голове корона, и локоны ниже плеч. Завидев хозяина дома, госпожа милостиво кивнула.

Забыв про лошадей, Мирча завороженно уставился на незнакомку. Еще ни разу в жизни он не видел такой красавицы. В ней, казалось, нет никаких недостатков, разве что кожа слишком бледная. Наверное, все потому, что слишком долго сидела в экипаже, - решил Мирча. Женщина притягивала к себе, словно золото, и он осторожно подошел поближе. Может, она и ненастоящая вовсе. Тронешь, и тут же исчезнет. Однако не успел мальчик сделать и пары шагов, как гостья стремительно обернулась. Странно, он же шел совершенно бесшумно. "Сейчас прогонит", - подумал Мирча и тут же гордо вздернул подбородок. Ей это явно понравилось:

- Смелый малыш, - ее голос как теплое молоко согрел и утешил. - Кто он?

- Сын служанки, - подобострастно поклонился хозяин. - Сколько раз говорил, чтобы не крутился здесь, а все бестолку. Я прогоню его, ваша милость...

- Не надо, - женщина присела перед Мирчей, и вдруг ее глаза удивленно расширились. Тонкие ноздри затрепетали, вбирая запах ребенка. - Не может быть...

Она удивленно потерла лоб, словно не веря себе, потом снова притянула к себе Мирчу. Он доверчиво прильнул к ней - словно после долгого путешествия впервые оказался дома. Стало тепло, уютно и безопасно.

- Кто его мать? Она жива? - незнакомка тем временем терзала хозяина вопросами.

- Да, жива, - растерянно отвечал тот. -- При кухне служит. Нерасторопная малость, но меня устраивает.

- Покажите мою комнату, - приказала гостья. - Этот ребенок пойдет со мной.

И Мирча снова прижался к нежной прохладной руке.

- Он же грязный...

Она разгневанно дернула плечом:

- А кто здесь может похвастаться чистотой? Приведите ко мне его мать - немедленно!

- Мои ковры...

- Ковры сменишь - невелика потеря! Я сказала - немедленно!

***

Впервые в жизни Мирча поднялся на второй этажа господского дома. Здесь царили роскошь и великолепие, все сверкало показным богатством. Он сунул палец в рот, восхищенно озираясь.

- Нравится?

- Очень, - кивнул Мирча и неуверенно добавил: - А как зовут вашу светлость?

- Аргента.

После короткого стука в комнату вошла Виорика. Низко кланяясь, она пробормотала:

- Мне приказали прийти... Матерь божья, Мирча, ты здесь? Простите его, госпожа...

- Перестань унижаться, Виорика, - властно потребовала Аргента. -- Помни, кто ты, и веди соответственно своему положению.

Этот голос... она бы узнала его из тысячи. Не веря, Виорика подняла голову:

- Матушка? Матушка! - и с плачем бросилась в объятия Аргенты. -- Мама! Это ты?

Мирча вытащил палец изо рта и уставился на двух женщин. Значит, Аргента его бабушка? Надо же! А священник на исповеди говорил, что Бог терпеть не может хорошие шутки.

***

- ...Когда они ушли, я долго лежала в листьях. Потом поняла, что заблудилась: несколько дней блуждала по лесу, ела орехи, жевала кору. Потом вышла к какой-то деревне и там узнала, что вас больше нет. Поставила свечку в церкви и пошла топиться.

- Отчего ж не утопилась? - со странной интонацией спросила Аргента.

- Вода слишком холодной была, только платье зря намочила.

Была ночь, Мирча, вымытый и накормленный спал на широкой постели.

Виорика держала Аргенту за руки и рассказывала, рассказывала, рассказывала.

- Деньги все у меня на роды ушли, едва не умерла. Мирча крупный родился. Как оправилась немного, пошла в служанки. Так здесь и оказалась. Не думала, что Бог счастье такое напоследок пошлет - тебя, матушка, увидеть... Ты же не оставишь Мирчу одного, да? Позаботишься о нем?

- Странные мысли у тебя, Виорика... Умирать зачем-то надумала.

- Больна я.

Аргента пристально взглянула на дочь, потом взяла ее лицо в ладони:

- Смотри мне прямо в глаза, не моргая... Прямо в глаза!

Виорика послушно взметнула ресницы. Черная, острая тень ударила по зрачкам, ввинчиваясь все глубже и глубже. В голове что-то вспыхнуло, и Виорика лишилась чувств.

Очнулась Виорика оттого, что мать расчесывала ей спутанные волосы.

- Кто он? - обманчиво спокойно спросила Аргента. - Кто тот мужчина, что испоганил твое тело позорной болезнью, из-за которой ты теперь гниешь заживо.

Виорика заплакала.

- Ты остановилась в его доме.

- Так и думала, - рука ни на минуту не остановилось, приводя в порядок длинные пряди, которые как волшебству становились блестящими и красивыми. - Хорошо еще, ребенок не пострадал.

- Я умру?

- Возможно, но это не должно тебя сейчас беспокоить. До утра несколько часов - ты должна хорошо выспаться, завтра мы уедем отсюда.

Нежданная дремота опутала веки. Виорика закуталась в теплую накидку и вдруг провалилась в глубокий спокойный сон. Впервые за много лет ее не мучили видения прошлой жизни.

- Спи, девочка моя, - грустно прошептала Аргента. - Тебе нужно набраться сил перед смертью.

С нежностью взглянув на спящего внука, Аргента выскользнула из комнаты.

Охота началась...

***

Только об одном она всегда жалела: о том, что не смогла сама похоронить мужа и дочь. Для остальных сожалений времени и чувств не осталось. Вернувшись домой, она заперла двери в свою спальню, молча оплакивая утрату родных. Слуги понимали горе хозяйки и старались выполнять все ее прихоти, оставаясь не видимыми.

Первую неделю она продержалась на воде и хлебе, но затем жажда взяла свое, и, придя на конюшню, Аргента впервые приникла к шее любимого жеребца. Затем пришла очередь коров, свиней, овец. Пила она всегда умеренно, давая животным возможность восстановиться после кровопотери. И хотя все они знали о приближении вампирши, неизменно оставались на месте, не пытаясь скрыться.

Заметив странности в поведении хозяйки, многие слуги сбежали. Остались немногие, в том числе и конюх Андриш. Именно он и застал Аргенту во время очередного приступа.

Застигнутая врасплох, испуганная возможностью скорого разоблачения, она молнией ринулась вперед, опасно блеснув клыками. Конюх - сильный здоровый мужичина - преградил путь вилами и спокойно спросил:

- Помогает?

Это отрезвило.

- Что помогает?

- Кровь животных?

- Почему спрашиваешь? - Аргента не верила, что он все знает и не высказывает при этом отвращения.

- Потому, что хочу попросить вашу светлость приобщить меня к вашей тайне. Но убивать людей не хочу, если можно обойтись кровью животных, то...

Сначала она сделала его вампиром, потом своим любовником. В новом мире социальные условности оказались совершенно лишними. Продав дом, теперь они вели кочевую жизнь. Так было проще заметать следы и скрываться от любопытных глаз. Аргента и сама не понимала, что и куда ее гнало, срывая с едва обжитых мест. Но как только они начинали называть придорожную таверну домом, то сразу же уезжали, до смерти загоняя лошадей. Лошади боялись вампиров, но Андриш обладал волшебным словом, умея успокоить любую живность.

Несколько лет скитаний полностью изменили Аргенту: она разучилась доверять людям и больше всего любила лес, который все чаще становился ей настоящим убежищем. Она не боялась ни холода, ни смерти, и лишь жажда крови сводила с ума. Андриш иногда срывался, устраивая себе пиршество, она ни разу не изменила данному слову. Главное сейчас, выжить, но только не за счет других. Аргента не возражала против того, чтобы умереть, но никогда бы не стала пить людскую кровь. Впрочем, никогда не говори никогда. Сейчас она впервые за годы была готова изменить своим принципам.

Темной тенью она мелькнула в сонном доме и вышла из дома. Возле конюшни ее уже ждал Андриш: нежно привлек к себе и поцеловал, его губы были солоны от лошадиной крови. Животные метались в стойле, пугаясь присутствия оборотней.

- Белую не бери, - шепнул Андриш. - Она уже накормила меня.