Там могут водиться люди - Евсей Рылов

помимо оружия, волокли с собой приличное количество скарба, в основном тоже для гарнизона лагеря. Но самым, наверное, впечатляющим было количество багажа Шайли, которая поехала исключительно из желания поотлынивать от прямых обязанностей, благо Халтах охотно включил её воспитанников в свою группу. Вот интересно, какое отношение Вьйн имел к тренировочному лагерю Ордена. Впрочем, это был далеко не первый случай, когда он оказывался осведомлённее в делах Ордена, чем Лалтхи могла бы ожидать. Уже не раз и не два он демонстрировал знания о том, чего никак не могла рассказать ему Шайли, отношения с которой явно были значительно глубже деловых.

Ещё в самом начале их пути при погрузке Лалтхи, почувствовала живой взгляд и поприветствовала его. Увидев это Вьйн, оказавшийся рядом, ответив ей воинским приветствием сказал:

— Мы, вроде как, уже здоровались сегодня.

— А это я не вам. Это пришельцам с неба.

— Каким ещё пришельцам? — в голосе Вьйна явственно слышалось слово «сумасшедшая».

— Тем, что прилетели сюда с неба и обосновались за горами. Они следят здесь за всем. Чаще всего это безразличный взгляд, словно, мертвый, но бывает и живой. Вот сейчас на нас смотрит живой взгляд.

— Вы это, о чем?. — спросил следователь.

— Я передавала Вам, господин Вьйн, отчёт о наблюдениях наставника Халтаха за странными объектами в небе, но Вы, я так понимаю, были слишком заняты своим повышением, чтобы читать столь незначительные документы.

— И что они там делают?

— Они что-то ищут — ответила искательница.

Следователь был окончательно поставлен в тупик. Отойдя, он, незаметно, велел одному из стражников срочно сгонять в управление и принести все неразобранные документы за две последние недели. Уже в поезде видимо изучив отчёт, Вьйн подошёл к Лалтхи и виновато сказал:

— Я прошу меня простить учитель Лалтхи. Я бы попросил, в таких случаях, передавать мне документы лично.

— Вы были слишком пьяны, чтобы приличной девушке заходить к Вам в комнату.

— Вы могли бы попросить, кого ни будь меня растолкать. Я думаю, прочитав подобное, я бы протрезвел, будь я хоть без сознания.

— Я боюсь, остальные были в том же состоянии, страшно подумать, что творилось в то время в городе.

— В любом случае я прошу прощения. Скажите, а Вам не кажется опасным ехать в горы сейчас?

— Вьйн, они невидимы для всех, кроме меня и скорей всего моей наставницы. Даже мои воспитанницы могут что-то заметить, только предельно сосредоточившись. Как Вы, я так понимаю, знаете, сила одаренного весьма зависима от одаренности учителя и наставника, так что, эти девочки уже существенно сильнее среднего уровня — Лалтхи ожидаемо не увидела на лице Вьйна удивления — Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что где-то теперь можно быть в безопасности — продолжила искательница — Когда за нами подсматривали на стрельбище, я пробовала стрелять в источник взгляда, но он просто увернулся. Увернулся от пули, понимаете.

— Мне кажется лучше все же по возможности не нарываться с ними на конфликт.

— Не нарываться на конфликт с тем, кто подсматривает в купальне? Хм, неплохая идея. Предложите её Шайли. К слову, после моего выстрела они стали вести себя существенно приличнее.

— А почему это, то «он», то «они».

— Я же говорила, есть два взгляда один безразличный словно неживой, я зову его мертвый взгляд, второй живой, принадлежит мужчине.

— Это он подсматривал в купальне?

— Как не странно, нет, но ему хватило наглости пялиться на меня, когда я тренировалась на стрельбище. Весьма оригинальный у него вкус не находите?

— О вкусах, как говориться, не спорят — хмыкнул Вьйн.

— Спасибо господин Вьйн — язвительно осклабилась Лалтхи — а, кстати, что известно о нашем с вами, общем, деле — говоря это, Лалтхи голосом выделила слово «общем.

— Не так уж и много. Дело забрали военные. В помощь к ним приехали следователи из столицы, так что я знаю далеко не все. Ну, что собственно рассказать — несколько замялся Вьйн — Никто из торговцев не знал, откуда поступают пряности. Каждое из тех устройств работает отдельно, с их одним из них сообщали в каком из вагонов тайник с товаром и где он. Другим, где промежуточный тайник, чтобы перегрузить в него пряности. Третьим, где забрать, как расфасовать и в какие товары спрятать. Большая часть пряностей отправлялась вниз по реке с баржами. Всем руководил Тха'Шьёл, но хозяином всего этого не был. Просто ему, как крупному торговцу, было легко прикрывать такое дело. Он решился на это из-за долгов и вначале не знал, на кого работает, а потом было уже поздно. Его запугали, тем, что он тоже участвовал, и обещали, если что, не трогать. Среди торговцев, я так понимаю, ни одного настоящего западянина не было, только наёмники. Кстати о наёмниках. Тот, которого Вы пытали, оказался крепче всех. Ни сколечко Вас не боится, в отличие от остальных. Говорит, просто кричал, и всё, ни боли, ни чего такого не было. Мы, как Вы и велели, держим его отдельно от остальных.

— Вот и хорошо. С помощью этого приёма пытать, увы, не получается. Из всех последствий слюнотечение да потеря голоса. А вот устраивать спектакли, с помощью него, можно просто великолепные. Тут главное, чтобы никто не знал правды. Репутация искательниц делает почти всё за меня. Порой страх перед «ведьмами Ордена» не такая уж плохая штука — Лалтхи хитро ухмыльнулась.

На станции возле шахт был пакгауз, принадлежавший Ордену, одноэтажное здание, разделённое на слад, помещение для людей и ящеров, а также отдельное помещение для тягловых животных. Сюда весь остаток дня, разгружали, привезенный из Круга скарб. Вечером, когда с организацией ночлега и охраны было покончено, Вьйн предложил пройтись по округе оглядеться. На удивление живо, эту идею приняли погонщики. Ящеры частенько занимались патрулированием и потренировать их в этом, хозяевам показалось весьма полезным. Лалтхи изрядно устала, но весь вид Вьйна говорил о том, что он, если не знает, то догадывается о чём-то и ей захотелось узнать, что это. Поэтому взяв двух воспитанниц, она двинулась вместе с ними.

Вьйн повёл их от поселка в сторону шахт. Дорога была весьма живописна. Деревья по сторонам её были так высоки и стояли так плотно, что казалось они шли по оврагу. Ощущение усиливалось тем, что дорогой здесь, если так можно выразится, служила полоса жидкой грязи различной глубины, тянувшаяся от одних деревьев до других. Вьйн двигался по ней, так легко, словно, всю жизнь только и делал, что месил грязь. Чего никак нельзя было сказать об остальных. Где-то через пол часа таких мучений они достигли