Сердцу не прикажешь (СИ) - Крон Марта

- Ты отдалился…

- Нет.

- Если стала лишней, только скажи, я не буду тебе мешать.

- Предпочту, чтобы мешала дальше.

- Мы будем вместе и дальше?

- К твоему сожалению.

- У тебя всё хорошо?

- Пока ты рядом – да.

- Мне кажется, что-то происходит… 

- Спи.

- Не могу спать. Руки почему-то дрожат…

- Иди сюда. Ближе. – подмяв меня под свою тяжёлую руку, он накрыл губами мой лоб и на горячем выдохе, с чувством произнёс. – Чего бы ты не боялась – я прослежу, чтобы тебя это не коснулось.»

Следующим вечером Богдан не вернулся домой.

И мне вдруг стало по-настоящему понятно чего же именно я так боялась.

Потерять его самого.

Коснулось. Самой глубины. А ведь он обещал.

КУЗНЕЦ.

За несколько дней до основных событий.

- Как только Липатов выиграет, следуем за ним. – цыкаю губами, получая удовлетворение от сытости, провожу языком по зубам, бросаю взгляд на стеклянную стену, за которой в рядок сидят шлюхи, ждут моего выбора. - Пора поздороваться со старым другом.

- Ты так уверен, что он победит? – жадно расправляется с ужином мой верный подручный. - Возраст уже не тот, а Дубов псих, машина-убийца. Молодой. Куда против него Липатову?

- О-о, зря ты так. – обсасываю жирные пальцы, представляя как нещадно сейчас буду вгонять их в извивающиеся тела, насаживать до боли, сходить с ума от криков и мольбы остановиться. - Наш Богдан ещё на многое способен. Дубов сгорит уже через несколько лет, а таких, как Липатов не сломать, они сами уходят.

- Ты вроде говорил, что мы возвращаемся искать Яну? – вскидывает на меня пристальный взгляд.

- Да, моя Янка первой важности. Но не заглянуть к старине Липатову будет неуважением. Мы же не такие бестактные как он, мог бы и навестить нас, пока в Нью-Йорке тусовался.

- Паш, ты же знаешь, Липатов будет доверху усыпан охраной. Ты до него не доберёшься!

- А и не нужно. Он сам подпустит. – указываю пальцем на сочную брюнетку, она сегодня будет первой. – Нас с ним многое связывает. Не просто же так он все эти годы гниду Гнездова под меня подкладывает.

Друг усмехается, о побегушках крота невозможно думать без улыбки. Держим при себе игрушку. Забавы ради.

- Расслабься. – кидаю я, не отрывая глаз от испуганных шлюх, расстёгиваю ремень, молнию на джинсах, просовываю руку, обхватываю ствол, сдавливаю, резко отпускаю. О да! Наливается, то, что нужно. – Просто передадим Богдану привет. Спросим как дела? Он же себе, говорят, шлюшку маленькую завёл. Да на рынок международный метит. Порадуемся вместе.

- Полагаю, пора готовиться к веселью? – хмыкает подручный, непонятно во что вкладывая смысл. То ли в утехи с сучками, то ли во встречу с Липатовым.

- Дорожку мне принеси. – разминаю шею, встаю из-за стола и скалюсь от предвкушения. Сейчас запоют мои пташки. Громко, навзрыд. Всё, как я люблю.

БОГДАН.

Закрытый бой. Избранные гости. Элита. Свирепый противник. Зелёный ещё, но с задатками. Выходец Рубцовской школы. Там их всех готовят на убой. Но только отборные попадают в частный клуб. Я давно отошёл от дел и весть, что сам Липатов решил выпустить пар, исключительно в единичном бою, разнеслась от мала до велика. Истинные ценители первыми забронировали места. Только ВИП. Я сам выбирал соперника. Безбашенного. Сильного. Натренированного. Мне нужно вспомнить былую форму. Разогнать застои в крови. От нехватки адреналина мутнится разум. Уже не справляюсь. Внутренний зверь никак не затыкается. Воет, царапает, от жажды отгрызает куски моего же мяса. Мне нужно усыпить его. Дать ему крови. Мощную, опустошительную разрядку. Только тогда я смогу жить спокойно. Посвятить время моей малыхе, не борясь с демонами, что пробиваются наружу.

Мой выход встречают стоя, громкими аплодисментами. Я непобедим, ставки взлетают за пределы разумного. Но мне не нужны их деньги. И доказывать я ничего не собираюсь. Я пришёл ради себя. Разодрать старую шкуру, обмыть органы свежей кровью, обновить каждую грёбанную клетку. Лишь в закромах души есть ещё одна причина. Одна на всю мою жизнь. Каждый бой посвящён Арсену. Моему тренеру, моему отцу, моему наставнику, моему лучшему другу. Победа в память о мудрейшем человеке, что научил меня быть самим собой. Я помню все его назидания, до последнего слова. Он вытащил меня из грязи, забрал с улицы, дал новую жизнь, заменил родителей, вложил знания, инвестировал в моё будущее… и сегодня одним из моих зрителей будет его убийца. Сукин выродок, что не должен был родиться. Его надо было утопить в раковине и смыть в унитаз. Порождение зла. Несущий только гниль и смерть. Одним днём он разрушил мою жизнь. Располовинил на до и после. Убил всё хорошее. Превратил моё сердце в чернильное пятно. И вот снова этот момент – я его увижу. Раздираемый ненавистью, буду смотреть в паскудские глаза и возвращаться в ту последнюю минуту, где  умирающий Арсен выдыхал проклятые слова «Не вздумай мстить».

Я не давал слово. Не успел. Но последнее желание учителя стало печатью на моей совести. Я отпустил тогда Кузнеца. Не расправился с ним, как подобало. Он дышал, жил в своё удовольствие, а я задыхался от бессилия. Годы шли и печать стёрлась. Я сам стёр, насильно, переступил через себя, изводясь от несправедливости. Я ждал тринадцать лет. Счастливое число, мать вашу! И вот… я нашёл ахиллесову пяту Кузнеца. Сестра. Его уязвимость. Единственная часть жизни, что можно отобрать, что действительно ему дорого. Маленькая слабость, что он скрывал, чтоб его не достали, не сбили с ног. От этого моё возмездие ещё слаще.

Так что, смотри-смотри, Кузнецов, любуйся. Тебе только это и остаётся.

Нахожу его рожу прямо в первом ряду и делаю то, что его изрядно обескураживает. То, что не делал никогда.

Улыбаюсь.

Хищно. С вызовом.

Я готов драться.

Сколько уже по времени я держу оборону? Дубов, как я и думал, совсем не думает башкой, берёт силой, выжимает на максималку. Заведённый, озлобленный. Ощущение, что на препаратах сидит. Слишком уж надрывно бьёт. Резок, импульсивен. То, что я от него и хотел. Давай, пацан, ещё несколько ударов и у тебя начнёт сбоить сердечная мышца. Его удары уже смазаны, этот танец вытягивает из него силы. Разбросал себя, не контролирует. Рубцов всегда ставит на технику, его ученики оттачивают мастерство днями и ночами. Проходил я это. И на одной координации движений нихрена выплывешь. Выносливость – это хорошо, но мало. Помимо физической закалки, боец должен быть эмоционально устойчив, сконцентрирован и расчётлив. А Дубов уже энергетически истощён, он не понимает, почему я тяну время и редко нападаю. Психует. На одном адреналине не вылезти. Должна быть стратегия. А он стремится меня забить, при этом полностью рассеивая внимание на другое. Стоит отметить, что выпады у него очень чёткие, правильные. Несколько я принял на себя осознанно, чтобы разогреть в нём пыл, а вот парочку действительно пропустил. Атакует Дубов, будь здоров, так что, завтра мои мышцы скрутятся в баранку.

Дожидаюсь, когда пацан доведёт себя до грани, заработав глубокую одышку и мутное сознание, и вот теперь, вступаю в настоящий бой. В глазах чернеет, руки наливаются свинцовой тяжестью, включается полнейшее хладнокровие. Передо мной больше не молодой паренёк, передо мной мясо, которое нужно отбить.

Удар. Удар. Удар. Отход.

Секунда на любование брызгающей кровью.

Удар. Сильнее удар. Отход. Меняю положение. Удар.

Дубов теряет равновесие, хватается за голову, истекает кровью.

Ты знал на что шёл, пацан. Знал против кого. Я не щажу. И в этот раз тоже.

Одним молниеносным движением я наношу удар в челюсть, слышу влажный хруст и смотрю, как противник оседает на пол.

Нокаут. Победа.

Твоя заслуга, Арсен, твоя…

Несколько раз моргаю. Глаз заливает кровью. Дубов рассёк бровь, лопнул старый шрам.