Род Корневых будет жить! Том 6 - Антон Кун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данила, увидев этот взгляд, нахмурился и вдруг предложил:
— А давайте погуляем, подышим воздухом? Вечер какой хороший.
— Мы-то погуляем, — строго сказала Полина. — А Володе пора отдохнуть.
В другой раз я бы осадил девушку, чтобы не решала за меня, что мне делать, но сейчас мне действительно хотелось прилечь. Я чувствовал себя как в «Правдивой лжи» — «Батарея, Азиз!»
Мы развернулись и неспеша направились в сторону медблока.
Степан с Данилой шли рядом с Мартой. Сеня старался держаться рядом с Анастасией. Причём не то, чтобы держаться, а как бы случайно оказывался рядом. Василь с Глебом что-то горячо обсуждали, а Полина с Анной шли рядом со мной. Полина держала меня под руку, а Анна просто шла рядом.
— Ты давно оберегами занимаешься? — спросила Полина.
В голосе её не было искренней заинтересованности и у меня сложилось впечатление, что Полина спрашивает Анну, чтобы Анна не обращалась ко мне.
А в том, что у Анны есть вопросы, я не сомневался.
— С самого детства, — ответила Анна. — Мы с Настей… Я даже отчёта себе не отдавала, что на самом деле мы с Настей работали с оберегами. Я-то думала, мы играли…
— Так оно что, само пришло? — удивилась Полина. — Во время игр?
— Само ничего не приходит, — с лёгкой усмешкой ответила Анна. — Везде нужен труд и знания. Знаниями с нами делилась бабушка. Она обучила рунам и тому, как делать обереги. Она же научила заговорам.
— Так ты ещё и заговоры знаешь? — спросила Полина.
Анна кивнула. И вдруг добавила:
— Но тут мне с Настей не сравниться! Она намного талантливее меня. И её талант заметили. Боюсь, что именно он завёл её в беду.
И я вспомнил наш разговор с Настей Таракановой перед тем, как она покончила с жизнью. Она тогда говорила про Серых убийц, про то, что этот таинственный орден, для которого довести дело до конца — вопрос чести… Что этот орден получил заказ на моё убийство. И оплата была настолько велика, что было понятно: статус заказчика очень высок.
То, что Настю послали по мою душу, я узнал от самой Насти. Но ведь кроме неё, на меня совершались и другие нападения. И некоторые были странными. Взять хоть то — с отравлением ци. Ну или слизней…
Воспоминание о слизнях потянуло за собой и воспоминание о разрушенной комнате. И следующая мысль прогнала сонливость.
— Сеня! — позвал я соседа по комнате. — А ты где спать-то будешь? В нашей комнате скорее всего ещё жить нельзя.
— Я не знаю, — честно признался Сеня.
— Давай-ка со мной в медблок! Думаю, Валентин Демьянович разрешит, — распорядился я. — А завтра с утра займёмся жильём. Схожу к завхозу или даже к ректору.
— Да я сам могу сходить, — сказал Сеня.
— Хорошо, сходим вместе, — согласился я.
Так потихоньку мы дошли до крыльца.
— Ты иди! — ласково сказала мне Полина.
В её глазах отражались звёзды и фонари, что делало взгляд Полины загадочным и манящим.
Я улыбнулся ей и… щёлкнул по носу.
— Ладно, друзья, — сказал я. — Мне действительно нужно поспать. Увидимся завтра! Пойдём, брат Сеня.
Он глянул на Анастасию, которая в этот момент о чём-то негромко переговаривалась с Мартой.
Девушки рассмеялись, и Сеня смутился.
— Пойдём, — ответил он.
И мы с ним поднялись на крыльцо.
Валентин Демьянович, как оказалось, ждал нас. В том смысле, что не только меня, но и ребят. И то, что вернулись не все, а только мы с Сеней, он воспринял, как хороший знак.
— Значит, пошли на поправку! — сказал он, потирая ладони. — Это очень хорошо! А вы, молодые люди, отправляйтесь по своим койкам! Я сейчас подойду, осмотрю вас и назначу процедуры.
— Валентин Демьянович, — обратился я к седому как лунь доктору. — Можно мы сначала немного поговорим? Кое-что обсудить нужно.
Валентин Демьянович бросил взгляд на меня, потом на Сеню, и ответил:
— Конечно! Мне же ещё отвары приготовить нужно! Так что немного времени у вас есть. Я не буду вас тревожить. Как закончите, скажите!
Я был очень благодарен доктору за предупредительность.
Причём, у меня создалось впечатление, что Валентин Демьянович знает, о чём я хочу поговорить с Сеней. Я ещё до конца не определился, а он уже знает!
Мы с Сеней зашли в мой закуток. Я с удовольствием растянулся на кровати. Но потом сел и махнул Сене:
— Садись тоже!
Он присел на край.
— Расскажи-ка мне про свою культивацию. Как ты себя чувствуешь? Есть какие-то изменения после всех этих событий?
Сеня почесал затылок и вдруг улыбнулся.
— А чёрт его знает! — заявил он.
— В смысле? — растерялся я.
— После пустоши вроде бы каналы изменились. Стали ровнее и глубже. Больше ци стало вмещаться. Да и сама ци как будто очистилась. Но проблема моя не только осталась, но и наоборот, стала более явной. Я теперь могу обернуться не только ночью в полнолуние, но и в любое время. Но! — Сеня поднял указательный палец. — Я могу контролировать процесс! И мне не нужны для этого зелья! Я вообще с тех пор, как мы столкнулись со слизнями, не употреблял ещё зелий… Ну тех, которые мне дали в роду.
— А после медитации что изменилось?.. — спросил я имея ввиду одновременно-совместную медитацию, когда я использовал своё духовное кольцо, чтобы обогатить объединённую ци. Я хорошо помнил, как присоединение Сени в круг едва не погасило резонанс.
— После последней медитации мне кажется, я стал сильнее, — ответил Сеня.
Признаться, я удивился его ответам. Я-то думал, что систему его меридианов выправили и тем самым изменили. А получилось наоборот — его оборотничество окрепло.
И тут меня осенило. А что, если оборотничество — это свойство магической силы Сени? Не ущербность, не сбой культивации, а магическая сила! Это же охренеть как здорово!
— Знаешь что, брат Сеня, — сказал я. — Будем делать тебя сильнее! На какой ступени культивации ты сейчас находишься? Только честно!
Глава 19
Мы с Сеней обсудили его тренировки — с учётом того, что теперь он будет тренировать именно свою магию и становиться в ней сильнее. Решили, что принимать родовые зелья он больше не будет. Потому что они затормаживали его развитие. Возможно, именно из-за них Сеня до сих пор не смог шагнуть выше третьей ступени, хотя тренируется постоянно с раннего детства. Да и то третью ступень он получил на пустоши, когда Ая исправила его систему меридианов.
Но посоветовал своему товарищу не говорить своим сородичам о том, что он больше не принимает зелье.
