Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла - Sgtmadcat

— Где она?

— Вам какая печаль? Моя сумка — куда хочу, туда и кладу.

— Дохуя умный, что ли!? Сумку сюда дал!

— Ну вы, парни, совсем без фантазии работаете. Раньше косяк какой-то перед братвой придумывали, повод… А тут так вот просто: возьми и отдай…

— Слышь ты — служивый..? Здоровья, что ли, дохера?

— Ты, не о моем здоровье беспокойся, а о своем… Оно у тебя, сейчас пошатнется трохи…

Братки хотели было возмутится, возможно даже, что-то возразить, но тут им об голову разбили пару бутылок и начали добивать ногами. Это было немного не куртуазно и противоречило принципам честного поединка, однако потерь среди личного состава Старшине хотелось меньше всего поэтому, перед выходом на задание, сержанту Коростылеву и его сослуживцам была зачитана лекция на тему: «Дураков на свете много, а у мамы ты один…». Те выводы сделали и сработали наверняка. Показав им большой палец, Тарасов демонстративно отвернулся, ища в кустах закинутую туда сумку с деньгами и давая подчиненным время снять с поверженных противников и поделить между собой деньги, сигареты и прочие приятные мелочи.

— Не зря вас с собой взял, дуболомы! Сработано чисто, хвалю! До вечера можете быть свободны. Увольнительные у всех с собой? — Тарасов оглядел довольные рожи бойцов и погрозил пальцем, — Кто нажрется — взъебу невзирая на заслуги! Съебались…

Радостно скалясь, бойцы кивнули и ускакали интересно и с пользой проводить время в увольнении. Проводив их взглядом, Старшина покосился на поверженных противников, охлопал одного и вытащил из кармашка на джинсах модную зажигалку «Зиппо».

— Мародеры доморощеные… Ну кто так ищет?

Тарасов убрал добычу в карман и, склонившись над вторым, принялся стягивать с его пальца массивную серебряную печатку.

— А-а-а, сука, больно! — грабитель, придя в себя от боли в пальце, вяло попытался выдрать руку, — Я-ж тебя найду… Я тебя кончу…

— Ищи… Найдешь — покажешь…

Дав оппоненту в зубы с ноги, чтобы тот еще немного «поспал», Старшина скрутил перстень, прикурил от «трофейной» зажигалки, снова намотал лямку сумки на руку и пошел в сторону остановки ловить попутку до части.

***

Устав топтаться на «тумбочке» дневальный сперва прошелся туда-сюда вокруг. Работающий телевизор в комнате отдыха манил, однако, ответственным сегодня был Старшина, так что оставление поста было чревато всякими интересными казнями. Ротный вот, был мужик простой, так что он бы отлучившегося дневального покарал простым подзатыльником и отправил обратно. Рука у него была, конечно, тяжелая, так что после его оплеухи нерадивый солдат, некоторое время, ходил неровно, слегка забирая вправо и путал фонарный столб с мамой, но, в целом, головы рядовых дуболомов такие кары сносили легко.

Старшина же, с чьей легкой руки всю роту никто, иначе как «деревянные солдаты Урфина Джюса» не звал, знал, что подчиненныеу него цельнотесанные и действовал изощреннее, находя к каждому индивидуальный и, через это, особенно болезненный подход. Так что его боялись куда больше чем старших по званию включая Комбата. Комбат он далеко, а Урфин — тут. Целыми днями.

Но телевизор работал. И, судя по тишине среди зрителей, показывал что-то до безумия интересное… Не выдержав, дневальный воровато оглянулся и встав в проходе заглянул в комнату. На экране самолет влетал в небоскреб, выбивая из него облако пламени.

— Че за фильм? — наклонившись к ближайшему из сидящих поинтересовался он шепотом.

— Это новости…

Дневальный в испуге отскочил, поняв, что его угораздило, из двух десятков человек выбрать для вопроса именно Тарасова. Но у Старшины было такое лицо, что было сразу понятно — о нарушении несения службы тот думает, сейчас, меньше всего.

Зажглось табло над дверью. Оно висело там еще с советских времен и никто не знал, работает эта хреновина, или уже нет. Оказалось — работает. А потом зазвенел звонок. Обычный, похожий на школьный, когда-то крашенный серой молотковой краской, а теперь заляпанный в три слоя побелкой, он сперва противно трещал. Потом молоточек расходился, слупил с стальных чашек известку и залил помещение казармы громким противным звоном.

— «Боевая тревога»!!! — заорал Старшина, подскочив, — Дежурный! Вскрыть оружейку! Посыльные — в ДОС! Оповестить офицеров! Остальные — светомаскировка, затем форма одежды номер четыре ипостроение в центральном проходе! Бегом! Бегом, блять, это уже не шутки нихуя!

Часть буквально вскипела. Из ДОСа, одеваясь на ходу, бежали офицеры, в автопарке с треском, сталкиваясь с жутким грохотом, распахивались ворота боксов. Водители заводили исправные машины, неисправные брали на сцепки. Зампотех, балансируя на бампере, пытался на ходу завести буксируемый «Урал». Рядом бежал Силиверстов причитая: «Да ну его нахуй Руслан Шарипович! Бросьте! Убьетесь же!».

По складам метался, подвывая от ужаса, Дубко, глядя как аккуратно разложенное, посчитанное и надежно запертое имущество летит в кузова. Зампотыл дал команду валить забор, чтобы машины не устраивали пробку в воротах.

Комбат стоял посреди плаца, словно регулировщик направляя всю эту кипучую деятельность. Некомплект личного составав части был семьдесят процентов и это считалось неплохо, так как было время, когда он составлял девяносто. Если они не уложатся в нормативы — это будет вполне объяснимо. Об этом даже, никто не узнает. Но суть боевой тревоги в том, что тут нет сданных и не сданных нормативов. Есть время до вероятного удара. И никто не будет интересоваться, укомплектован ли батальон, исправна ли техника, есть ли горючее? Ты просто не имеешь права не успеть.

И они успевали. С треском жил, с матом, с надсадным ревом моторов и вонью горящих сцеплений, не зная как и каким чудом, обескровленная не боями, а своей, родной, народившейся словно трупные черви в мясе сволочью, часть уходила из под удара. Растворялась с потушенными фарами в темных, сырых, еще не скинувших листву сентябрьских лесах, петляя по раздолбанным грунтовкам, ползла к месту сосредоточения, забрав с собой самое ценное.

— Василий Иванович… — ввиду момента, звания и должности как-то сами собой отошли на второй план, — Остаешься охранять расположение. Основное мы забрали, но все равно многое приходится оставлять. Бойцов выделить могу двоих максимум.

— Я с двумя, Виталий Сергеевич, ничего не укараулю.

— Там еще, на ЖВК, Митрофанов со своими… — Комбат виновато развел руками, — Как-то скооперируйтесь. Позакрывай все, что нараспашку, ключи вот. Вруби освещение. Если лампы надо поменять — у Дубко, оказывается, были запасные. Я ему еще клизму с иголками за это вставлю. Можешь проволокой замотать. Заколотить… Придумай, в общем.

— Понял… Ладно — попробую.

— Пайков себе оставьте сколько надо. Надеюсь, что получится вас сменить… Не знаю, только, когда.

— Не в первой. Наряд мне сами назначите?

— Выбирайте…

— Коростылева тогда… Ну и Вятушкина.

— Сержант Коростылев! Рядовой Вятушкин! Выйти из строя! Остаетесь