Дело было вечером… - Виктория Серебрянская

как минимум, упаду и пересчитаю все ступени собственной попой. Как максимум, сверну себе шею! Останешься тогда без хозяйки и пойдешь в лабораторию на опыты! Крыс, а ты…

Клянусь Святой Бригиттой! Ненормальный скелетон, не отпуская моей ноги, зашипел на всю лестницу. Его, наверное, слышали даже на факультете в лабораториях!

– Да отпусти, демон тебя побери, мою ногу! Пока мастер Вирс…

И тут это случилось.

Строго говоря, факультет некромантии начинался на последней ступени лестницы. Выше на ступенях еще можно было использовать бытовые заклинания и амулеты, ниже уже нет. Я пока не знала, почему на факультете некромантии под запретом любая другая магия и амулеты, кроме мертвой. И проверять на собственной шкуре как-то не стремилась. У меня и так в последнее время хватало острых ощущений. Вот недаром матушка всегда была противницей спиртного. Я как попробовала сливянку Олы, так вся жизнь и пошла под откос. А ведь матушка мною гордится! Всем подругам на шабаше рассказывает про мои успехи. Прочит мне место помощницы Верховной ведьмы. А я…

Только благодаря тому, что мои фамилиары меня задержали на середине лестницы, я не вляпалась в очередную историю. Зато попал декан Вирс. Я так и замерла с поднятой ногой и висящем на ней Крысом, когда раздался тихий хлопок и в помещении приторно и сладко запахло алыми розами. И раздалась отборная ругань на тролльем.

Декан Вирс стоял за две ступеньки до начала некромантского факультета. Воздух вокруг него мерцал бриллиантовой пудрой. А перед самым его лицом висел огромный букет красных роз.

***

Я торопливо разливала свежепроцеженное зелье в подставленные будущими дипломированными некромантами склянки. И старалась при этом не слишком громко хихикать. Итак уже трое или четверо хмурых адептов третьего курса факультета некромантии подозрительно на меня покосились. Еще решат, что я специально натравила на них их декана. А этот самый декан, не к ночи будь упомянут, стоял скрестив на груди руки у настежь распахнутой двери маленькой лаборатории, в которой я варила зелье, и всей своей мрачной фигурой выражал неодобрение. В помещении, не смотря на распахнутую дверь, стоял удушающий запах алых роз. А все потому, что кое-кто, занимающий должность декана факультета некромантии, гордо отказался от предлагаемой куратором Саньятой помощи.

На столе, по обе стороны от меня сидели мои фамилиары. Коша, прикрывающий крылом нос и поминутно чихающий, слева, хоть чуть-чуть подальше от декана Вирса. Пусть это и помогало бедняге чисто морально. Радостно скалящийся Крыс, гордо сверкая потусторонним светом пустых глазниц, сидел справа. Наливая очередную порцию, я подавилась смешком, когда вспомнила, как мастер Вирс шарахнулся от куратора Саньяты, только услышав ее предложение очистить мантию от блесток и запаха. Теперь я понимаю, пожалуй, почему. Им двигало элементарное нежелание быть должным ведьме, оказавшей услугу. Влюбленной ведьме. А тогда, на лестнице, я так и застыла, зажав в руке позвоночник нахального и огрызающегося Крыса, которого я на тот момент пыталась отцепить от своей ноги.

Пожалуй, скелетон спас мою шкурку от гнева моего куратора. Потому что, Саньята, появившись словно из ниоткуда, как будто стояла за углом и ждала сигнала действовать, тут же бросилась к обсыпанному магической пылью некроманту и принялась ласково ворковать. Я мигом поняла все. В том числе и то, почему меня, потомственную ведьму, безжалостно запихнули проходить практику на совершенно чуждый мне факультет. Все оказалось очень просто: Саньята была влюблена в мастера Вирса и искала любой повод оказаться к нему поближе. Проверка, как поживает ее адептка во время прохождения практики – что может быть железнее этого повода? Думаю, ничего. Именно потому Саньята так легко пожертвовала мной, отправляя проходить практику к некромастеру. Истинно ведьминское коварство! Я только одного не поняла: почему она его не приворожит, если некромант ей так нужен?

Последним в длинной веренице третьекурсников оказался уже знакомый мне Грогун. Глядя на его немытую голову, я даже смеяться перестала. До чего же неприятное создание этот адепт!

К счастью или несчастью, но Грогун даже не подозревал о мыслях, бродящих у меня в голове. Воровато оглянувшись через плечо на злого и благоухающего, как целая плантация демоновых роз некроманта, третьекурсник одной рукой протянул мне склянку для зелья, а другой – веточку, сплошь увешанную длинными шелковистыми сережками. И все бы ничего. Я спокойно проигнорировала подношение и принялась сливать остатки зелья в его склянку. Но Грогун не захотел принимать отказ и нахально ткнул мне веточку, в которой я узнала побег черной ольхи, чуть ли не в лицо:

– Извини, Мина, я не думал, что декан придет раньше тебя. А амулет «Розовая мечта» у меня был только один.

Я оторопела. Значит, эта демонова благоухающая ловушка предназначалась мне? Вспомнилось, как мастер Вирс одним раздраженным жестом руки обратил в прах всю ту копну роз, что висела перед ним в воздухе. Представив себя на месте некроманта, я вздрогнула. Букетище был почти такого же размера, как я сама.

– Мина, демон тебя забери!

От гневного окрика декана Вирса я подскочила. И с ужасом поняла, что лью зелье мимо склянки. Прямо на очередное подношение озабоченного адепта! Я взвизгнула. Зелья-то больше нет! Я варила четко рассчитанные тридцать доз. А Грогун и был последним, тридцатым в очереди.

От моего визга мгновенно активизировались все: Кошмар зашипел и угрожающе пустил струйку дым из ноздрей. Скелетон подпрыгнул и вцепился в руку адепта, которой он сжимал ветку ольхи. Естественно, Грогун заорал и затряс рукой, на которой болтался скелет, в попытке его стряхнуть:

– Твою мать! Проклятые кости! Я вас породил, я вас и испепелю!

Тут уже не выдержала я и тоже вцепилась в руку Грогуна:

– Тряси над котелком, а то со стола сам будешь собирать!

– Так вот кто подослал в женское общежитие умертвие!

Ни я, ни Грогун, увлекшись процессом, не заметили, как к нам подошел декан Вирс. Поэтому для обоих его слова, полные зловещего удовлетворения, оказались неожиданностью. Адепт икнул, с ужасом глядя на некромастера. Я продолжала машинально трясти руку Грогуна, пытаясь максимально больше собрать разлитого на ветку ольхи зелья. Тихо пощелкивали кости болтающегося при каждом встряхе Скелетона.

Первым отмер декан Вирс:

– Мина, – его голос под аккомпанемент костяной трещотки показался мне зловещим, – что ты делаешь с