Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - Всеволод Колесник

Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин) родился в слободе Кухарка Вятской губернии в обеспеченной семье. Свое «политическое крещение» Вячеслав принял в 16 лет, когда, обучаясь в Казанском реальном училище, вступил в местную большевистскую группу. За свою революционную деятельность Молотов многократно арестовывался. Свои «университеты» прошел не только в училище и Петербургском политехническом институте, но и в многочисленных тюрьмах, в вологодской и сибирской ссылках. Молотов был делегатом большинства съездов партии, одним из создателей газеты «Правда» и секретарем ее редакции. Он никогда не отличался выдающимся ораторским талантом, но с самого начала своей политической карьеры показал себя исполнительным и корректным партийным работником. Дисциплинированность Молотова доходила до абсолюта, до фетиша! Всякое решение, указание ЦК, даже порой телефонный звонок отвественного работника ЦК, были для Молотова святыней. Все подлежало точному и безукоризненному исполнению в назначенный срок и любой ценой.

В оргработе Сталин когда-то сам сильно поднаторел и благодаря этому поднялся до невообразимых высот и в Молотове это очень ценил. Ленина крайне раздражали люди, питавшие страсть к рутинной бюрократии. Но Сталин был совершенно иного мнения на этот счет: он не мог не отметить старательного молодого партийца, который не претендовал на первые роли и выказывал по отношению к нему полную и безусловную лояльность. Молотов был человеком невзрачным и маленького роста. Это тоже являлось большим плюсом. Лучше иметь рядом такого скромнягу, чем крупного, высокого и красивого. Такие люди всегда (и это естественно) вызывали неприязнь низкорослого и рябого вождя, который на глазах у всех из-за низкопоклонства превращался в диктатора.

В 1920-е годы и позже Молотов почти всегда находился рядом со Сталиным, был ему верным помощником. Как Сталин всегда старался угодить Ленину, так и Молотов старался изо всех сил угодить Сталину. Молотов принимал активное участие сначала в кампании против троцкистской, а затем и зиновьевской «объединенной» оппозиции. В 1928–1929 годах он, уже будучи полноправным членом Политбюро, без колебаний поддержал генсека в борьбе с так называемым «правым уклоном».

За 130 дней пребывания на посту первого секретаря МГК Молотов разрубил «тугой узел» столичной парторганизации и «сплотил» коммунистов столицы вокруг вождя. Из шести заведующих отделами МГК четверо были освобождены, из шести секретарей райкомов столицы продолжали исполнять свои обязанности лишь двое. Из членов МГК выбыли Бухарин и Рыков, а стали членами Каганович и другие сторонники Сталина. Сухой, деловитый, как бы лишенный эмоций, Молотов беспрекословно выполнял любые указания и директивы своего начальника. И тот ценил эту преданность. После отставки Рыкова с поста Председателя Совнаркома Молотов занял его место. В 1930–1931 годах он выезжал в отдельные районы страны в качестве уполномоченного по хлебозаготовкам, наделенного неограниченными правами. И не брезговал применением «особых мер». В результате такой «аграрной политики» и по другим причинам (крестьяне резали скот) случился страшный голод, унесший миллионы жизней. Потом судьба сыграла с ним злую шутку.

В 1936 году, когда в Москве началась подготовка первого открытого судебного процесса над группой Зиновьева – Каменева, над Вячеславом Михайловичем нависла, возможно мнимая, опасность. Сталин любил испытывать своих ближайших помощников на лояльность и в этот раз решил испытать Молотова. Это была немного садистская шутка: как человек поведет себя в щекотливой ситуации? Сталин собственноручно вычеркнул фамилию Молотова из протокола показаний некоего Рейнгольда, в котором лидеры оппозиции обвинялись в подготовке покушения на Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, Кирова и других вождей. Поскольку в этом «ликвидационном» списке Молотова не оказалось, НКВД тут же включил его в другой список – ликвидации. Сталин держал Молотова в таком невеселом напряжении шесть недель, хотя, скорее всего, и не думал с ним поступать жестоко – он его готовил на место Литвинова.

С «англофилом» Литвиновым ни Гитлер, ни Риббентроп не желали иметь дело. 23 августа 1939 года Риббентроп прибыл в Москву. Переговоры вели лично Сталин и Молотов. Позже человека «номер два» дискредитировали арестом его жены, старой коммунистки Полины Жемчужиной, обвиненной в причастности к идее создания еврейского государства в Крыму. О том, как и почему, несмотря на все заслуги Молотова перед государством, в конце концов Сталин на известном Пленуме выразил ему политическое недоверие, обвинив его во всех смертных грехах, и предложил не вводить Молотова в состав Бюро Президиума ЦК, будет сказано ниже. Здесь только отмечу, что такую оценку заслуг Молотов принял без единого слова протеста.

А когда Хрущев начал свою необузданную, доведенную до крайностей, лишенную всякого учета общепартийных и государственных интересов СССР дискредитацию мертвого Сталина, Молотов ни на секунду не поддался чувству личной обиды и ранее допущенной в отношении него глубокой несправедливости со стороны Сталина. Казалось бы, никакая сверхчеловеческая воля при аналогичных обстоятельствах не смогла бы предотвратить самую острую критику Сталина. Но Молотов обладал именно такой сверхчеловеческой выдержкой. Он решительно возражал против односторонней оценки и критики Сталина, которая причиняла вред Коммунистической партии, Советской стране, мировому рабочему и коммунистическому движению. И совершенно не заботился о том, чтобы в благоприятный для него момент повысить свои собственные политические акции.

Иллюстрацией того, как Сталин использовал своих соратников, является и история жизни «железного» сталинского наркома Лазаря Моисеевича Кагановича, не менее интересная, чем судьба героя, на жизни которого мы кратко остановились выше. Когда-то Каганович обладал огромной властью и столь же великой популярностью. Он всегда отличался отменным здоровьем. Как и Молотов, Каганович – долгожитель; он прожил полных 97 лет, несколько месяцев не дотянув до своего 98-летия. Молодость Кагановича была овеяна революционной романтикой. Он влился в большевистские ряды в 1911 году. На решение молодого сапожника повлиял пример старшего брата, который вступил в партию в 1905 году. С самого начала Лазарь проявил свою активность: создавал нелегальные большевистские кружки и профсоюзы кожевников и сапожников в Киеве, Мелитополе, Екатеринославле и других городах. Весной 1917 года, призванный в армию, он находился в саратовском пехотном полку, где выказал неплохие способности агитатора и оратора и вследствие этого занял заметное место в саратовской большевистской организации. За участие во Всероссийской конференции большевистских военных парторганизаций он был арестован, но бежал из-под стражи и нелегально перебрался в Гомель, в прифронтовую полосу. Вскоре Лазарь стал председателем Полесского комитета большевиков. В декабре 1917 года он был избран делегатом III Всероссийского съезда Советов. В Петрограде был избран во ВЦИК РСФСР. Стремительный и закономерный взлет. И конечно, талантливый молодой партиец был замечен наркомом по делам национальностей Сталиным и направлен на работу в Среднюю Азию.

После избрания Генеральным секретарем ЦК РКП (б) Сталин отозвал Кагановича из Туркестана и поставил его во главе организационно-инструкторского отдела. Через этот отдел шли все назначения на ответственные посты в РСФСР и позже – в СССР. Это определяет степень доверия Сталина к своему выдвиженцу-еврею. Оба они отличались схожими волевыми и властными характерами. Но Лазарь умел проявить лояльность и никогда не вступал в пререкания со своим шефом.

Сталин, который вначале своей политической карьеры был буквально «задавлен» сопротивлением своему курсу и вынужден был участвовать в глупых, с его точки зрения, дискуссиях, эти качества своего ближайшего помощника оценил очень высоко. И Каганович стал одним из наиболее доверенных людей своеобразного «теневого кабинета», существовавшего до тех пор, пока Сталин не добился полной власти в партии и советском правительстве.

В 1925 году по рекомендации Сталина Каганович был избран Генеральным секретарем ЦК КП (б) Украины. В республике национальная обстановка была очень сложной, особенно на западных территориях. Каганович проводил политику, направленную на уничтожение «украинизации» и «буржуазного и мелкобуржуазного национализма». Он так преуспел в своей деятельности, что довел ЦК КПЗУ до раскола и добился ареста некоторых руководителей. В этот период у него часто возникали конфликты с председателем Совнаркома Украины В. Я. Чубарем и наркомом просвещения республики А. Я. Шумским. Последний добился в 1926 году приема у Сталина и настаивал на отзыве Кагановича из Украины, а Чубарь, выступая на объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК КП (б)У, охарактеризовал обстановку, созданную Кагановичем в партийном руководстве республики, как нарушившую взаимное доверие и контроль.