Политическая антропология - Николай Крадин

Если обмен и торговля осуществлялись с более развитыми обществами, то они интенсифицировали все внутренние процессы в сложных обществах. Но в то же время торговля не являлась ведущим фактором политической эволюции. Она могла способствовать трансформации предгосударственных обществ в ранние государства только с возникновением широкой торгово-обменной сета, а власть элиты больше зависела от управления экономикой и контроля над вооружением (Kipp, Schortman 1989).

Развитие внешнего обмена интенсифицирует и контроль над изготовлением предметов престижного потребления, которые правители традиционных обществ использовали как для своих личных нужд, так и для внешнего обмена (Brumfiel, Earle 1987; Earle 1987). Этому имеется множество археологических и этнографических примеров. В то же время не следует забывать, что ремесленное производство в вождествах было развито еще сравнительно слабо и, следовательно, вожди могли осуществлять контроль только над производством небольшого числа наиболее престижных предметов.

Еще до изобретения металлургии правители вождеств стремились контролировать производство орудий труда. В поселениях индейцев-камилюи обсидиановые орудия распределяются так, что большинство их концентрируется в пределах хозяйств элиты. Тробрианские вожди следили за импортом каменных ресурсов, применявшихся для изготовления топоров.

Важные изменения произошли с началом изготовления железных орудий труда. В результате распространения черной металлургии на обширных пространствах Европы, Азии и Африки стало возможным развитие земледельческой экономики, формирование вождеств и ранней государственности. С этого времени начинает фиксироваться контроль над металлическим производством и распределением орудий труда.

Английский археолог Колин Ренфрю учел роль ремесленного фактора в своей теории образования цивилизации, разработанной им на примере архаической Греции. Согласно данной теории, генезис и последующий рост эгейской цивилизации обусловлены наличием двух взаимодополняющих сфер деятельности (для удобства анализа он рассматривает их как независимые "идеальные модели") – "питательно-редистрибутивной" и "ремесленно-имущественной". Вторая модель демонстрирует, как материальное благосостояние элиты и социальная стратификация в эгейском обществе оказываются зависимыми от способностей верхов контролировать ремесленную деятельность по производству высокопрестижных изделий и предметов вооружения (Renfrew 1972).

Вожди всегда стремились сделать подконтрольным изготовление оружия. В первую очередь это касается металлических и трудоемких предметов вооружения. Известны также попытки вождей подчинить своему влиянию и гончарное производство. Вообще исследования специалистов показывают, что тенденция к установлению контроля над ремесленным производством – столь же универсальная черта в эволюции вождеств, как и контроль над внешним обменом и торговлей.

Контроль над изготовлением значимых технологий мог достигаться и посредством прямого вовлечения элиты в ремесленное производство. Не случайно в ряде регионов мира (Скандинавия, Британия, Полинезия, Южная Африка и проч.) вожди и короли должны были владеть наряду с другими необходимыми им качествами и кузнечным ремеслом, а в Полинезии вожди практиковали и такую престижную форму ремесленной деятельности, как изготовление лодок и резьбу по слоновой кости.

Каково было соотношение между контролем над изготовлением орудий производства и контролем над производством предметов престижного потребления в структуре традиционной власти? Это непростой вопрос, поскольку и оружие, и средства труда, и предметы престижного потребления были одинаково значимы для жизнедеятельности общества. В этой связи нельзя не отметить интересную гипотезу Ю.В. Павленко (Павленко 1985; 1989), согласно которой контроль элиты над производством предметов престижного потребления (группа Б) доминировал в вождествах и ранних государствах номового (протономового) типа, где производство прибавочного продукта главным образом зависело от системы организации труда (строительство ирригационных сооружений и т. д.), а не от качества орудий труда (субтропики, районы "великих рек"). Напротив, в тех районах, где интенсификация сельского хозяйства зависела в большинстве случаев от технологических инноваций – использования железных орудий труда (умеренные, тропические зоны), более важным представлялся контроль вождей над ремесленным производством средств производства (группа А).

Война является еще одним важным фактором, который потенциально способствует политогенезу. Изначально она была включена еще в концепцию Г. Спенсера, который полагал, что война являлась как механизмом эндогенного развития, так и способствовала подчинению одних обществ другими. Последнее мнение впоследствии вылилось в особую "завоевательную" теорию, согласно которой государство возникало как следствие внешней экспансии более сильных групп (Л. Гумплович, Ф. Оппенгаймер, К. Каутский, Г. Кунов и др.). Большая роль этого фактора в эволюции вождеств и ранних государств отмечалась многими более поздними исследователями.

Едва ли не самая популярная по цитированности концепция – знаменитая "ограничительная" теория Роберта Карнейро. Изначальной точкой отсчета для Карнейро выступает богатая ресурсами территория, окруженная малопродуктивными землями и географическими препятствиями. Примерами этого являются территории вокруг Нила, Тигра и Евфрата, Инда в Старом Свете, а также долины Мексики и Перу в Новом Свете. В таких стесненных условиях рост населения приводил к увеличению нагрузки на ресурсы. Когда ресурсы переставали обеспечивать потребности общества, начиналась конкуренция за землю, которая проходила в форме острых столкновений. Поскольку возможности мигрировать за пределы территории у слабых групп, как правило, не было (другие аналогичные зоны также были заселены людьми), им не оставалось ничего иного, как принять подчинение более сильных групп. Государство возникает, когда вся долина оказывается объединенной в рамках единой политической единицы (Carneiro 1970).

Современные исследования показывают, что далеко не во всех случаях генезис сложных обществ и государственности осуществлялся в процессе войн и завоеваний. Но верно и другое: война, хотя и не относится к теоретически обязательным составляющим политогенеза, в реальности нередко играла важную роль в указанных процессах. Война способствовала развитию стратификации, усилению власти, генезису и упрочению государства.

Необходимо также указать на те конкретные военно-организационные функции, которые расширяли власть военных вождей и правителей традиционных обществ.

* 1) Война являлась важным способом расширения базы доходов лидера и его ближайшего окружения: во-первых, это награбленные предметы престижного потребления и украшения; во-вторых, это захваченные пленники и пленницы, которые могли использоваться в хозяйстве, для культово-церемониальных нужд, дариться, продаваться, обмениваться и т. д.; в-третьих, это завоеванные земли (как правило, вместе с населением: а зачем, собственно, земля без людей?). Поскольку военные приобретения реже шли в котел престижного перераспределения, нежели результаты непосредственной экономической деятельности, то контроль над их распределением являлся важным фактором усиления власти военных предводителей.

* 2) При существовании в вождестве жесткой генеалогической статусной системы доступа к власти участие в войнах – это для основной массы населения (а особенно для маргиналов) едва ли не единственный способ повысить свое положение в обществе. Нередко именно поэтому около правителей вождеств или вокруг военных предводителей (при функциональной разграниченности элиты) постепенно концентрируется круг профессиональных воинов – дружина, которая слабо связана с традиционными общественными структурами и ориентирована на личную преданность своему командиру. Вполне понятно, что опора лидера на свои личные связи с вооруженными, дисциплинированными сторонниками – это весомый аргумент в политической борьбе за власть. Достаточно сослаться на хорошо известные примеры прихода к власти русских царей Ивана IV и Петра I.

Особое место занимает вопрос об участии правителя в военных действиях.

По всей видимости, везде он считался верховным военачальником и от его лица совершались военные кампании. Многие монархи лично участвовали в сражениях и прославились как отважные воины и/или выдающиеся полководцы. Свое политическое могущество добыли с оружием в руках и Александр Великий, и Цезарь, и Хлодвиг, и Карл Великий, и Наполеон Бонапарт. Для российского читателя достаточно напомнить имена Святослава, Александра Невского, Дмитрия Донского и Петра Великого.