История Рима - Теодор Моммзен

В следующем году (198) новый римский главнокомандующий, Тит Квинкций Фламиний, успел одержать большую победу над Филиппом, обойдя его позицию на реке Аосе и напав одновременно с двух сторон. После этого поражения многие города Македонии были взяты римлянами, а в Пелопоннесе повсюду вспыхнули восстания против Македонии, и почти повсюду с успехом. Филипп попробовал добиться сносных мирных условий на личном свидании с Фламинием, причем старался подкупить римлянина знаками высокого почтения к Риму и гордым обращением с представителями мелких государств, которых и Фламиний ценил по достоинству, так же как Филипп. Но мирные предложения были в Риме отвергнуты, гак как македонские послы не согласились на категорическое требование Рима отказаться от всей Греции и ограничиться только собственно Македонией. Тогда Филипп сделал огромные усилия, вооружил почти всех способных носить оружие и весною 197 г. выступил в поход ранее, чем того ожидал римский главнокомандующий, двигавшийся к северу довольно медленно и не ожидая близкого сражения. Оно разыгралось из одной случайной авангардной стычки в Фессалии, на плоской возвышенности Карадага, и известно как битва при Киноскефалах, по имени крутого холма, игравшего большую роль в битве. Сражение было чрезвычайно упорно и долго оставалось нерешительным, – в одном месте побеждала одна сторона, в другом – другая. Филипп выказал и большую находчивость, и большую личную храбрость, но в конце концов римляне одержали полную победу и истребили почти половину армии Филиппа. Они почти не брали в плен, а убивали всех, так как не понимали того знака – поднятия копья вверх, – которым у греков обозначалась сдача в плен. Филипп бежал в столицу, последние его союзники, частью добровольно, частью уступив силе, перешли на сторону римлян.

Теперь римляне могли бы совершенно уничтожить царство Филиппа, и этоляне, преувеличивавшие свою роль в поражении македонского царя, этого и требовали. Но Фламиний не желал уничтожать сильнейшее эллинское государство, которое к тому же могло служить серьезным интересам культуры, охраняя Грецию с севера от напора полудиких фракийцев. Филиппу предписаны были приблизительно такие же условия, как Карфагену: он должен был уплатить контрибуцию в 1000 талантов, сохранить всего 5 военных кораблей и 5000 человек войска, не воевать с союзниками Рима и отказаться от всех своих владений в Греции, Македония оставалась вся в его власти, за исключением нескольких небольших округов, передавшихся под покровительство римлян еще во время войны. Себе римляне не взяли ничего из принадлежащего Филиппу и этим обязали не претендовать на значительные вознаграждения и своих бывших союзников.

На Истмийских играх в 196 г. был прочитан декрет, объявлявший все греческие государства свободными. Принят он был с величайшим энтузиазмом, но последствия показали, что свободы мало без умения ею пользоваться, без истинного нравственного достоинства. А тогдашние греки уже совершенно пали, внутри каждой общины шли интриги, мелкая, себялюбивая борьба партий, каждая община преследовала исключительно свои маленькие интересы и своим соседям предъявляла несправедливые требования. Нельзя не признать большого искусства и не видеть полного доброжелательства в действиях Фламиния, который успел все-таки на некоторое время водворить в Греции сравнительный мир и только против Набиса спартанского употребил силу, да и с ним обошелся значительно мягче, чем все ожидали и чем действительно заслуживал этот вождь бессовестного и необузданного сброда: независимость Спарты была сохранена, приняты были только меры, благодаря которым спартанцы не могли уже вредить никому другому, кроме самих себя. Фламиний постарался обеспечить спокойный и правильный ход дел своим влиянием, выдвинув в каждой общине к власти действительно лучших людей; в 194 г. на съезде в Коринфе он убеждал греков разумно пользоваться своею свободою и затем отправился в Рим, после чего немедленно увезены были и все отряды римских войск, стоявшие гарнизонами в некоторых пунктах Греции.

Заподазривать в искренности Фламиния и даже сенат римский нет никаких оснований. Они действительно желали вернуть свободу той стране, которую считали своею первоначальною родиною и которая стала уже как бы святилищем высших духовных стремлений сколько-нибудь образованных римлян. Не в неискренности был виноват Фламиний, а в увлечении: он не понял всей глубины того падения греческой государственности, которое он замечал, он верил еще в возможность полного возрождения прежней, великой Греции и не нашел необходимым применить к грекам суровый контроль и строгое руководительство, которые одни только были бы способны удержать греков в пределах благоразумия и продлить для них возможность хотя бы до некоторой степени самостоятельного существования.

Глава VIII. ВОЙНА С АНТИОХОМ

Захваты Антиоха. Высадка его в Греции и поражение при Фермопилах. Битва при Магнезии. Мир. Устройство дел в Сирии. Война в Греции. Кончина Ганнибала и Сципиона.

С 223 г. престол В царстве Селевкидов занимал Антиох Третий. Он успел восстановись спокойствие в своих владениях и затем вступил в борьбу с Египтом. Однако, потерпев сильное поражение от египетского царя Филопатора, он не возобновлял борьбы до 205 г., пока Филопатор не умер, а после этого немедленно напал на Египет в союзе с Филиппом Македонским. Когда же Филипп во время войны с Римом был принужден очистить занятые им в Азии египетские владения, Антиох не только предоставил Филиппа собственным его силам, но еще стал занимать те города, из которых Филипп вывел свои войска, а затем стал теснить и полусвободные греческие общины в Малой Азии: он надеялся, что победа римлян обратится ему на пользу, так как ослабит Македонию, которая лишь против Египта была его союзницею, вообще же постоянно являлась соперницею Азии, о возможности столкновения с Римом он и не думал. Подвергшиеся нападениям общины – и во главе их Родос – начали борьбу с Антиохом и в то же время просили покровительства римлян.

Сенат попытался дипломатическим путем достигнуть соглашения с Антиохом, но встретил со стороны царя уклончивый ответ, что он только возвращает свои наследственные владения. Именно в это время Фламиний вывел из Греции римские войска, а вскоре ко двору Антиоха прибыл Ганнибал, бежавший из Карфагена, он был принято величайшими почестями.

Ослепленный успехами последних лет, Антиох теперь решился на войну с римлянами. Он заключил союз с Египтом, выдав свою дочь за молодого египетского царя, вел переговоры о союзе с Пергамом, Каппадокией, Византией, Родосом, рассчитывая склонить и их на свою сторону, он заводил сношения в Карфагене и даже с вождями испанского восстания. Из греческих племен особенное нетерпение выказывали этоляне, недовольные Фламинием за его снисходительность к Филиппу, они даже самовольно затеяли борьбу со Спартой и этим сделали войну с Римом неизбежною. В 192 г. в Грецию явился Антиох, и почти одновременно высадилась около Аполлонии римская армия.

Коалиция против Рима оказалась значительно менее сильною, чем ожидал Антиох, в решительную минуту почти все греческие племена, на которые он рассчитывал, сочли более благоразумным держаться стороны Рима. Против римлян стали лишь этоляне и беотийцы, зато Филипп поддерживал римлян очень ревностно, крайне раздраженный тем, как отнесся Антиох к его поражению. Антиох упустил из рук и нечто такое, что стоило многих военных сил: поддавшись собственной мелкой зависти и внушениям своих советников, которые чувствовали, что их собственное ничтожество рядом с гением Ганнибала выступило бы слишком ясно, он решил держать Ганнибала вдали отдел. Благодаря всему этому Антиох оказался против римлян с силами, не превышавшими количественно сил римлян, с непростительною самоуверенностью он решился вступить с ними в битв. Он занял ту же позицию при Фермопилах, которую занимал Леонид, и тою же тропинкою, как прежде, его войско было обойдено.[9] Почти все оно тут и погибло, только Антиох не нашел смерти, как Леонид, а торопливо бежал в Азию. Греция была вполне в руках римлян, предстояло теперь перенести борьбу в Азию и там ее закончить, – непостоянный характер Антиоха не позволял надеяться на мир сколько-нибудь прочный, если у царя Азии останется возможность его нарушить.

Для войны в Азии прежде всего необходимо было упрочить за собою господство на море. Это понимали ясно обе стороны, и две летние кампании были употреблены именно на морскую войну. Успех колебался недолго: твердое достоинство римлян, их рассчитанная настойчивость увенчались быстро установлением людного господства их по всей восточной половине Средиземного моря. После двух-трех крупных неудач, сопровождавшихся большими потерями, флот Антиоха уже не показывался в море.