Микстура для терминатора - Наталья Александрова

Я развернулась на 180 градусов и понеслась к Кириллу. Он долго не открывал, пока я чуть не выломала дверь. Выглядел он ужасно. Волосы всклокочены, глаза воспалены.

— А-а, ты уже знаешь? — спросил он вместо приветствия.

— Кирилл, это все из-за меня. Он опять звонил мне вчера вечером, я хотела стравить их с Валентиной, он сказал, что с ней разберется, вот и разобрался.

Он молчал, думая о своем. Если бы он отдал эту чертову брошку, Женька бы не погиб. Но кому надо было ее отдать? Если Валентине, то Женька бы не погиб, но тогда могла погибнуть Таня, а может быть, и ребенок. А если бы Татьяна отдала эту чертову брошку тому типу с неживым голосом, то еще неизвестно, оставил бы он ее в живых, ведь она многое про него знала. Номер вчерашней машины он запомнил, но что толку, без милиции все равно не разберешься, кто хозяин.

— Ты слышишь, Кирилл? Я иду в милицию, я так больше не могу.

— Сядь, успокойся. В любом случае сегодня уже никого в милиции нет, девятый час.

— А тебя допрашивали?

— Так, мимоходом. Мне Раечка позвонила.

— Как Мария Михайловна?

— Плохо.

— Теперь она совсем одна осталась?

— Там есть родственники. — Кирилл неопределенно махнул рукой.

— Так мы пойдем завтра в милицию?

— Зачем? Сейчас они будут проверять все Валентинины связи, ясно, что ее из-за этого убили. Вот пусть и ищут в ее бывшей фирме, и потом в ее окружении, зачем она в Ливан ездила, а мужу сказала, что в Турцию.

— Она в Ливане была? — вскинулась я. — А про Вадима ты им сказал?

— Тогда и тебя надо вмешивать, а я не хочу.

— Почему?

Он посмотрел на нее со злостью. Неужели не понимает? В последнее время похолодало, и сегодня на ней под курткой был светло-лиловый свитер с высоким воротником и узкие черные брюки. Сейчас глаза ее тревожно потемнели и были цвета грозовых туч. Ого, на Балтике будет шторм!

Почему они всегда встречаются в особых опасных обстоятельствах, почему нельзя просто, чтобы она сидела рядом, улыбалась ему, болтала о пустяках. Или сходить погулять в Петропавловку…

Он тут же опомнился. Если бы не вся эта свистопляска, Таня на него бы и не взглянула. Такие женщины не для него, надо трезво оценивать свои силы.

Он рассердился. А для кого? С мужем она разошлась, и, судя по тому, с какой готовностью пришла знакомиться с тем подонком Вадимом, никого у нее сейчас нет. И все равно, она не для него. Как разозлилась тогда в метро, после их единственной ночи. И до сих пор не может ему эту ночь простить. Как объяснить ей, что тогда она пришла к нему сама и от нее исходил такой сексуальный призыв, что любой бы потерял голову, а ведь она ему понравилась еще до этого.

Татьяна поняла его сердитый взгляд по-своему.

— Послушай, я, конечно, виновата, что подставила Валентину. Все моя глупая болтовня, но ведь я их не убивала, что же ты на меня, как на врага? И почему, Кирилл, ты не сказал в милиции про меня?

Он отошел к дивану и сел, обхватив голову руками. Он устал, очень устал, ему безумно жаль Женьку, который погиб по нелепой случайности.

Мне стало невмоготу сидеть и смотреть, как он страдает.

— Вы давно были знакомы с Женей?

— С первого класса.

— Все это ужасно, мне очень его жаль.

Поскольку Кирилл никак не реагировал на мои слова, я отважилась погладить его по голове. Он перехватил мою руку и прижался к ней щекой. Сердце у меня забилось сильно-сильно. В чем мы провинились, что на нас посыпалось столько несчастий? Я обняла Кирилла и все гладила и гладила его по голове, как маленького. Наконец он тихонько отстранился.

— Послушай, я же все-таки мужчина и вообще живой человек. Я так долго не выдержу.

Я повеселела — раз вспомнил, что он мужчина, значит, немного очухался.

— У тебя есть вести от дочки? — спросил Кирилл, чтобы преодолеть возникшую неловкость.

— Пока нет, но думаю, там все в порядке.

— Я видел вчера у тебя ее фотографии, вы очень похожи.

— Да? — Я оживилась. — А вот посмотри на эту.

Я достала из портмоне мою самую любимую, где мы с Аськой вдвоем и действительно очень похожи.

— Идиот! — произнес Кирилл, рассматривая фото.

— Кто?

— Твой бывший муж. Бросить таких девчонок!

Комплимент был какой-то непонятный, но все же я решилась уточнить:

— Он не бросал, а просто мы разошлись. И теперь он снова женится.

— Вот я и говорю — кретин! — покачал головой Кирилл.

Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я рассказала ему несколько смешных историй про Аську, потом собралась уходить.

— Кирилл, у меня к тебе предложение. Давай мы оба будем считать, что мы порядочные люди, и доверять друг другу. Ты поверишь, что я действительно потеряла память на тот несчастный день и ничего не помню. А я со своей стороны прошу прощения, что сильно накричала на тебя тогда в метро, наверное, это я сама во всем виновата, хотя до сих пор не понимаю…

— Не понимаешь, что тебя заставило это сделать, что ты во мне нашла?

— Не будем уточнять. Я чувствую, что ты хочешь сам отомстить тем типам, что убили Женю. Но, пожалуйста, будь осторожен, а я тебе обещаю, что буду с тобой во всем советоваться.

Он взял мои руки в свои и поцеловал.

— Ты вообще-то что-нибудь ешь?

— А что?

— А то, что ты худая, как персидская кошка.

— Как это? Персидские кошки все толстые.

— Вовсе нет. Это так кажется из-за пушистости. А в руки возьмешь — это все одна шерсть, а самой кошки там чуть-чуть. — Он обхватил меня руками, но отпустил до того, как я сделала попытку освободиться.

— Таня, — спросил меня Кирилл, когда мы уже подходили к моему дому, — все-таки та история с номерками в кафе очень странная. Если все, что ты говоришь, так и есть, она требует подготовки. А кто мог знать, что вы с дочкой пойдете в кафе? Вы в тот день никого не встретили?

— Встретили. — Я засмеялась. — Карамазова встретили.

— Карамазова?

— Да, я его часто встречаю, такой милый старичок, комплименты мне все время говорит. Он что, живет тут рядом?

— Да вроде бы, — как-то неуверенно ответил Кирилл.

— Не на него же думать, что он нас с Аськой выследил. Такой приличный человек, в Эрмитаже работает. Он кто — искусствовед?

— Не то чтобы искусствовед. — Кирилл не смог скрыть улыбку. — Должность у него не знаю какая, а работа специфическая. Он в Эрмитаже дезинфектором работает.

— Что-что? Там что — клопы?

— Думаю, что тебе не надо объяснять, что в Эрмитаже картины не только в экспозиции, но и в запасниках. Рамы старые, деревянные, как заведется какой-нибудь жучок — все проест. А карбофосом ведь поливать не будешь. Представляешь, приходят люди в Эрмитаж, а там от картин карбофосом воняет. Вот у него, у Карамазова, есть какой-то специальный состав, который не пахнет, он им обрабатывает рамы и мебель. Это у них семейный бизнес, отец его там работал, состав сам придумал.

— С ума сойти! А с виду прямо профессор! А как же он с Марией Михайловной познакомился?

— Тоже по этой части уже давно. У людей ведь тоже картины и мебель, антикварная, всякое может случиться, вот Карамазов и ходил по таким домам по рекомендации. А потом прижился как-то, уже когда Женин отец умер и Мария Михайловна заболела.

— Каких только профессий не бывает на свете!

Я не пригласила Кирилла зайти и правильно сделала, потому что вернулся Сергей. Хорошо, что он не видел Кирилла, а то подумал бы, что я нарочно сплавила ребенка, а сама тут развлекаюсь.

Сережа сказал, что все в порядке, что он устроил Галку с детьми в деревне у матери своего приятеля. Дров он им наколол, проживут недельку, а потом он съездит проведать.

— Как у тебе дела?

— Пока никак, — вздохнула я.

— Ну ладно, разбирайся.

И опять мне позвонил тот монотонный механический голос.

— Вы удовлетворены? — холодно поинтересовался он. — Теперь Валентина не будет вам больше докучать, и вы можете иметь дело только со мной. Это будет справедливо.

— А справедливо убивать ни в чем не повинных людей? Чем вам ее муж помешал?

— Это нелепица, досадное стечение обстоятельств.

— В общем, так, — решительно начала я. — Я сегодня была в милиции и все там рассказала. Мне уже наплевать, что со мной будет, если они узнают про фотографию. Той вещи все равно у меня нет, а вы — убийца. С завтрашнего дня мой телефон поставят на прослушивание, а меня будут охранять круглосуточно, и вас рано или поздно поймают.

Выслушав всю эту чушь из моих уст, голос противно рассмеялся, и пошли короткие гудки.

Кирилл быстро и грамотно выполнял свою работу у Густава Адольфовича. Они с коллекционером много разговаривали во время этой работы и за чаем, которым поила Кирилла Вера Ивановна по окончании каждого рабочего дня. Старики страшно расстроились по поводу гибели Жени и очень сочувствовали Марии Михайловне. Они старались отвлечь Кирилла разговорами от мрачных мыслей. Коллекционер был человеком интересным, повстречал в своей жизни много замечательных людей, и Кириллу общение с ним доставляло истинное удовольствие. Похоже, и хозяину квартиры нравился спокойный и воспитанный молодой человек. За несколько дней они подружились, и Кириллу иногда казалось, что они знакомы уже многие годы Он с грустью думал, что после окончания работы дружба прервется. Но вместе с тем он старался побыстрее закончить, потому что времени совсем не хватало.