Тайна чёрной «Волги» - Сергей Анатольевич Савинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он лежал на кровати и завороженно смотрел на красное пятно, отсвечивающее на обоях словно флуоресцентная краска. В какой-то момент оно начало пульсировать, а затем через него прямо из стены высунулась огромная красная рука и попыталась схватить Камышева за горло, чтобы задушить. Он резко отбил ее, выхватил пистолет и выстрелил. Рука словно бы поглощала пули, которые не причиняли ей никакого вреда, и чудовищная конечность вновь атаковала Валерия. Тот увернулся, а затем опять выстрелил — но теперь уже не в руку, а в красное пятно на стене. Раздался оглушительный вопль, торчащую из стены конечность свело судорогой, и Камышев проснулся.
Кто-то крался по темному коридору, ступая осторожно, но все-таки недостаточно тихо. Валерий сделал вид, будто все еще спит в кресле, и из-под полуприкрытых век увидел в полумраке знакомую фигуру. Худощавую, вытянутую и короткостриженую — мимо него осторожно пробирался Рома Старшинов. Удивившись и заинтересовавшись, что же именно задумал парнишка, Камышев решил и дальше понаблюдать за ним.
В руках тот нес большую трехлитровую банку с темной жидкостью — вероятно, компотом. Рома почти бесшумно проскользнул мимо притворяющегося спящим следователя и скрылся в туалете. Послышалось звяканье, затем плеск воды, еще раз звяканье. Мальчишка выглянул из туалета, воровато огляделся и пошел в сторону спальни девочек — той самой, где днем обнаружилось красное пятно, испугавшее маленькую Таню. Валерий повернулся и посмотрел на дежурившего в конце коридора Апшилаву, но курчавый коллега, похоже, последовал его примеру и тоже притворился спящим.
Рома Старшинов, ничего не подозревая, аккуратно приоткрыл дверь и зашел внутрь. Банки в руках у него уже не было. Камышев встал, стараясь ступать бесшумно, тоже приблизился к спальне девчонок. Эдик, улыбаясь, подкрался с другой стороны — он явно оценил ночной визит паренька в спальню к девочкам. А потом, едва он раскрыл рот, чтобы поделиться соображениями с Валерием, по ушам ударил тонкий высокий визг.
Из комнаты опрометью выскочил Рома и сразу же попал в руки Камышева. На его правой кисти болталась огромная красная резиновая перчатка — из тех, которыми пользуются при уборке помещений.
— Я не хотел! — пропищал перепуганный мальчишка, забито глядя снизу вверх на Камышева. — Я… я все объясню!
Из комнат, разбуженные криками, выбежали воспитанники, щурились от включенного яркого света. Сверху, из своей комнаты, спустился Иван Николаевич, кутаясь в бурый домашний халат.
— Что тут происходит? — встревоженно спросил он, надевая на ходу очки. — Рома, в чем дело?
Бедный мальчишка вспотел и стоял красный, как вареный рак. Камышев отпустил его, и тот затравленно прижался к стене.
— Давай выкладывай, — строго, но подчеркнуто спокойно потребовал калининский следователь.
Кажется, подумал он, дело о Красном пятне в детдоме можно закрывать, даже как следует и не начав.
Глава 19. Синие зубы
Андроповский детский дом в поселке Лесозаготовителей стоял на ушах. Проведя короткое расследование и допросив поникшего Рому Старшинова, сыщики выяснили, что происшествия по крайней мере последних нескольких дней — это дело его рук. «Кровавый» смыв в унитазе объяснялся вишневым компотом в бачке, а вот с красными пятнами в спальнях мальчиков и девочек вышло немного сложнее.
Эта часть истории оказалась самой неприятной — мальчишка использовал для создания сомнительной инсценировки крысиную кровь. Но вот цель подобных мероприятий, как ни бились Камышев с Апшилавой, выяснить все же не удалось. После этого в дело вступила Вера — как эксперт-психиатр. Выгнав всех из кабинета директора, где проводился поздний допрос воспитанника, она приступила к непростому разговору.
— В лагере, помню, мы всем лица зубной пастой обмазывали, — сказал Эдик, глядя, как Гальперин с поднятыми по тревоге сотрудниками успокаивают воспитанников и разводят их по комнатам. — Простыни сверху на спящих опускали, потом будили, крича, что потолок падает… Но это все, не знаю, как-то безобидно все было. А тут — кровопускание крысам устроил и всех такой жутью пугал. Зачем?
— Не думаю, что мальчишка все это делал просто так, — пожал плечами Камышев. — Будем надеяться, Вера это выяснит.
Эксперт Терентьева разговаривала с мальчишкой около часа, после чего вышла из кабинета директора и аккуратно подозвала болтающих обо всем подряд сыщиков.
— Рома очень напуган, — начала девушка, когда они втроем по предложению Апшилавы вышли на крыльцо. Идея, конечно, была так себе с учетом ночного дождя, но зато она по максимуму исключала появление чужих ушей. — Я бы даже сказала, что у него затяжное депрессивное расстройство — он всерьез считает, что в старом флигеле живут призраки, которые хотят его сжить со свету.
— И как это соотносится с тем, что он натворил? — удивился Камышев.
— Все просто, — Вера тряхнула головой, откинув прядь выбившихся волос. — Он обращается за помощью к воспитателям, к директору. Но все или смеются, или раздраженно отмахиваются. Вот он и решил привлечь внимание единственным, как ему казалось, логичным способом.
— Да уж, логичным и, самое главное, разумным, — хмыкнул Камышев.
— Странно, — Эдик затянулся сигаретой и выпустил тугую дымную струю. — Иван Николаевич показался мне очень порядочным человеком.
— Да он, скорее всего, и есть такой, — девушка вздохнула. — Просто на нем весь детский дом, рабочий коллектив и почти пятьдесят воспитанников. Тут вопросы лучше задавать педагогу, который отмахнулся от мальчика.
— Что будем делать? — уточнил Камышев у Веры.
— Я настоятельно рекомендовала отправить мальчика на лечение, — ответила та. — Ему сейчас точно нужно побыть подальше от детского дома и всей этой истории. Будь моя воля, я бы вообще отвезла его в «Артек» или в «Орленок». Там бы Рома точно расслабился и отвлекся от призраков, сгоревшего флигеля и крысиной крови.
Эдик докурил, и они вернулись в сухое теплое здание. При этом Камышева не покидало ощущение, что в этот детский дом они обязательно еще вернутся.
* * *
Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 17 сентября, суббота
Очередные жертвы преступников на черной «Волге» не остались в городе без внимания. Если до этого люди были заняты работой и домашними хлопотами, обсуждая происшествие урывками, то утром первого выходного дня дворы, кухни и уголки доминошников кипели от слухов. Но самым большим центром обмена информацией, конечно же, был центральный колхозный рынок.
От бдительных горожан не укрылся тот факт, что
