Влюбленная Марта - Пегги О'Мор

Неподалеку от шоссе он увидел, что на обочине дороги лежит что-то серое и зеленое. Потом он увидел туфли и побежал.

Мисс Флинт собиралась принять душ и переодеться. Она увидела, что Карн спешит к дому и что-то несет в руках. Она поспешила на крыльцо и увидела, что он несет Марту, у которой запрокинута голова.

— Позовите врача! — закричал он.

Дезире Флинт подождала, пока он не подошел к ней:

— Солнечный удар. Я знаю, что надо делать. У меня был такой случай в пустыне. Внесите ее в дом.

Марта бредила о ледяных горных озерах, кокосовых пирогах и снежных вершинах гор. И какой она была хорошей кухаркой, что бы там ни говорила Имолин!

— Я так и знал, что без Имолин не обошлось, — простонал поблизости Старожил.

И она что-то сказала о неисправном замке.

— Я старалась, старалась, все из-за писем. Было так жарко.

Мисс Флинт пошла на кухню к аптечке. Вернувшись, она спросила, почему Марта приготовила столько выпечки.

— Я знаю, что она рано встала, чтобы заморозить персики. И еще она приготовила джем и консервы. Это все на подставке для сушки. А потом вдруг напекла столько, что хватило бы на целую армию. Ведь вы не думаете, что она собралась нас покинуть.

— Нас покинуть! — воскликнул Карн. — Но почему?

— Вы с ней обращаетесь так, как будто она заражена оспой, — огрызнулась мисс Флинт. — А ее мать так поглощена своей новой карьерой, что Марта с ней разговаривает только по телефону, когда хочет узнать, что у той нового. А Ти Джей явно раньше ею пренебрегал. Он не написал ни слова, пока ваша чудесная мисс Имолин не уломала его каким-то образом. Интересно, каким. Иногда, — мрачно заключила она, — я видела, что ее взгляд полон отчаяния.

— Но ведь есть Ти Джей.

— А, да не будьте вы идиотом, — сказала мисс Флинт своему работодателю и ушла за новой порцией льда.

Марта чудесно проводила время. Сначала желанная темнота была жаркой и удушливой. Теперь она стала прохладной, и она вместе с Ти Джеем летала на облаке.

Все трое ели второй завтрак по очереди. В это время Марта почему-то испытывала ощущение счастья. Потом остальные отправились по своим делам, а Карн сел на стул у двери. У него был встревоженный вид.

— Привет. — Марта говорила тихо, но он подскочил.

Карн быстро подошел к ней и сел на пуфик рядом с диваном.

— Марта, что случилось? Вы можете теперь разговаривать?

— Я устала, но пошла за почтой. Было жарко. Что-то заело в замке в почтовом ящике. Я все старалась его открыть. Потом мне стало не по себе, и я пошла домой.

— Я займусь замком, — пообещал он и спросил: — Марта, вы хотели пойти завтра на пикник? Поэтому вы так много работали сегодня утром?

— Меня не пригласили, — лениво ответила она. — Имолин сказала, что вы пойдете вдвоем, но там будут и другие люди. Она бранилась, потому что вы не сказали мне, что приготовить.

— Но я ничего не знаю ни о каком пикнике! — запротестовал он. А потом замолчал. Имолин что-то упоминала о том, что они вдвоем отправятся в какую-то хижину в горах, где смогут познакомиться заново. Он не ответил решительным отказом.

Словно дичь в сезон охоты, он инстинктивно почувствовал ловушку.

— Сейчас вернусь, — сказал он Марте и отправился к Старожилу.

— Посмотри, полный ли у Имолин багажник. Придумай что-нибудь.

Старожил вскочил в грузовик и умчался с блаженной улыбкой на загорелом лице.

Марте очень хотелось спать. Когда вернулся Карн, она сонно улыбнулась ему.

— Ти Джей был прав, — прошептала она. — Он сказал, что вы так же связаны с Имолин, как я — с ним.

— Где вы видели Ти Джея? — подозрительно спросил Карн.

— Вон на том облаке. Его облако осталось наверху. А мое пролилось дождем. Хочу спать, — извинилась она, зевая.

Карн оставил ее засыпать и пошел к телефону. После нескольких звонков трубку взял Старожил.

— Да, — сообщил он, — в ее машине еды хватило бы на неделю. Ставлю доллар против пончика, что ты оказался бы где-нибудь за Невадой, уже женатым. Или пошел домой пешком, — добавил он.

Затем Карн нашел мисс Флинт.

— Как бы вы отнеслись к отпуску в горах? — спросил он. — Я мог бы отвезти туда вас с Мартой сегодня ночью, а потом вернуться за вами через несколько дней. Думаю, ей нужен отдых от…

— Человеку, — твердым голосом заявила мисс Флинт, — время от времени нужен отдых от мисс Имолин, если он хочет остаться в живых.

И Карн содрогнулся. Он сейчас же вспомнил о почтовом ящике, взял инструменты и пошел к нему. Замок явно пытались взломать. Он снял его и просмотрел почту. Там было письмо из «Бел-Эйр». Карн снова содрогнулся, на этот раз испугавшись за Марту.

Теперь, когда цвел орешник, с вершины холма не все можно было увидеть. Но, даже несмотря на это, Карн, мисс Флинт и Старожил работали тайком.

Еще до сумерек они погрузили все необходимое в микроавтобус и втроем пришли сообщить Марте новости.

Она расстроенно посмотрела на Карна.

— Но вы вернетесь, — запротестовала она, — и останетесь здесь один.

— Совершенно один, и мне никто не помешает, — заверил он ее. — Могу поспорить на кругленькую сумму, что меня оставят в покое на несколько недель.

Мисс Флинт объяснила, что он имел в виду, когда они остались в хижине наедине. Карн отправился обратно на ранчо воскресным вечером, а Старожил ушел с удочкой испытать свою удачу.

— Он может думать, что хорошо ее знает, — встревоженно сказала Марта, — но она придет в ярость, когда услышит, что ее планы расстроили подобным образом.

— Перестаньте беспокоиться. Он пятнадцать лет избегал брака с ней. Вот, прочитайте свою корреспонденцию. Это вас подбодрит.

Марта не была в этом уверена. Письмо от матери оказалось таким кратким, что она обрадовалась. Это означало, что она слишком занята и счастлива, чтобы писать.

А потом она распечатала письмо от Ти Джея. Она распечатала его в счастливом настроении. Они вели потрясающую переписку.

Девушка озадаченно прочла письмо, затем вернулась к самому началу и прочла еще раз.

— Как он себя чувствует? — спросила мисс Флинт.

— Гораздо лучше. — Марта говорила расстроенным голосом. — Он пишет это сам. Должно быть, это лекарство творит чудеса.

Но это лекарство вызвало в Ти Джее перемену. Он стал легкомысленным. Очаровательный стиль исчез. И в нем появились черты собственника.

Особенно сильную тревогу в ней вызвал один из абзацев письма:

«Перечитывая твои письма, я наткнулся в первом из них на вопрос, который меня поразил. Я был слишком болен, чтобы его понять, или медсестра не прочла его мне. Ты сказала, что не думала о наших детях так долго, что забыла, как их зовут.