Глаза странника - Маргарита Дорофеева

Я вздрогнула и очнулась, щека прилипла к подоконнику.

Олег, живой, восхитительный, нежный только что овладел мной… во сне. Я чувствовала, как мое разгоряченное тело все еще дрожит от наслаждения, чувствовала тепло от прикосновения его рук, тела, губ…

Но его самого не было рядом. Растворился как обычно, на сей раз в пламени страсти, вышвырнув меня из своего мира.

Медленно унимая взбудораженный сонным наваждением рассудок, я потихоньку приходила в себя.

Сон открыл мне многое, а главное, теперь я знала, что значит принадлежать любимому мужчине.

Мой секс с Сергеем, творимый по жестокой необходимости, навязанной пресловутым штампом в паспорте, показался жутким суррогатом, жалкой пародией на то, что должно иметь место в реальности.

Я могла себя только поздравить, что несмотря на упорные протесты мамы, настояла на своем и все же рассталась с мужем, оставив позади никчемную никому не нужную обязаловку- супружеский долг….

Я ждала ночи, как обещания рая, мечтая вновь очутиться в объятиях Олега….

Каждое утро приносило разочарование — сны часто дразнят нас словно в насмешку, сначала даря, а потом отбирая…

Однако одного такого сна оказалось достаточно, чтобы вывести меня из состояния душевного анабиоза. Будто кто — то свыше помог мне вернуться в мир живых…

Глава 20

И вновь за окном моей "девятки" мелькают стволы берез, придорожные деревеньки, колосящиеся поля пшеницы и ржи. Их аромат пьянит и будоражит…

Бешеный поток машин обходит деревенские дороги стороной. Я расслабилась, слегка откинувшись на спинку сиденья…

Lanfren-Lanfra…. Сама любовь ностальгировала под эту мелодию, журчащую в салоне автомобиля.

Мой сон, прекрасная сказка ночи, опять пленил своим эфемерным очарованием…

Время, проведенное в мечтах, летит незаметно. Не успела оглянуться, а вдалеке уже виднеются домишки на окраине села, справа, отражая небо, блестит под солнцем зеркальная гладь реки.

Наконец-то… Наконец-то я дома!!!

Взгляд невольно отыскал едва виднеющиеся с дороги развалины старой церкви и погост…

Странник…

Я почти позабыла о нем… За всем случившимся воспоминания о нашей встрече отошли на задний план, померкли, принимая оттенок нереальности.

Но стоило приблизиться к Зотовке, как услужливая память вернула нашу необычную беседу, глаза невольно вновь поймали его взгляд. Я почти физически ощутила на лице, теле, руках струи дождя, уловила запах грозы, слышала шум разбивающейся о воды землю вперемешку с раскатами грома.

— Мама! — Яна, выскочив из дома, сбежала по ступенькам, рывком отворила калитку и повисла у меня на шее. Я зарылась лицом в её волосы. Особый, любимый запах родного человечка: молоко, ветер дующий с лугов, речная вода — всё смешалось в нем.

— Привет, родная! Как вы?

— Здорово! Смотри! — она засучила рукава футболки. — Классно загорела?

— Отлично! — я потрепала её по щеке, чмокнула кончик носа. — Как спелый персик! Рада за вас! В городе пыль и духота, а здесь…

— Да, мам! Только вот… — Яна осеклась, повернув голову в сторону дома тети Кати. Та вышла на крыльцо и, держась за перила, потихоньку спускалась, глядя себе под ноги. Черный платок на голове…

— Дед Евстафий?… — прошептала я. Яна молча кивнула.

Невольно бросила взгляд на опустевший завалинок, отпустила руки дочери и направилась навстречу Екатерине Евстафьевне.

— Маргаритка, доченька! — она подалась мне навстречу. — Схоронила я отца-то… Третьего дня уж девять дней минул! Никогда не ждешь, а как приходит…

Она на ходу вытерла уголком платка заплаканные глаза и, подойдя вплотную, обвила меня руками, положив голову мне на плечо.

— И мужа давно схоронила, а только теперь одна-то совсем осталась. Одиноко… Иной раз забудешься, обедать позовешь. Тишина. По ступенькам никто не шаркает, как раньше бывало. К смерти, девочка, никогда не привыкнешь. Пусть стар был, пожил, говорят, а отпускать больно!

Я молча прижалась щекой к её голове, по своему опыту знала, что банальные фразы здесь ни к чему. А она все говорила.

— Умирать-то оно в любом возрасте не хочется… Вот и отец… В полном рассудке угасал, знал что конец… Нет, чувствовал скорее. Мы с ним за это время всю жизнь заново перемололи. Рассказал всё, что помнил. А помнил многое… Сколько испытаний, девочка, на долю человека отпущено! Не счесть! Кажется, из них одних и жизнь-то наша соткана.

Я слушала её молча, лишь легонько гладя по плечу.

— Ты надолго, девонька моя? — вдруг встрепенулась тетя Катя.

— Нет, до первого… А там…

"Знать бы ещё, что там…" — горько усмехнулась про себя.

— Жаль. Виктор обещал приехать. На внуков бы взглянула. Зайди ко мне, — зашептала на ухо. — как твои уедут.

Я недоуменно пожала плечами:

— А разве они не со мной?

— Нет. Завтра утром собрались с Голубевыми. Мамка твоя сказывала: пенсию принесут.

"Точно. Послезавтра пенсия." — вспомнила я.

— Ян, — повернулась я к дочери, — Ты тоже собралась?

— Да, мам. Ксюха звонила. У неё же день рождения, забыла?

— Ах, да…

— Рита! — раздался за спиной мамин голос. — Не слишком ли часто тебе на работе вольную дают. Сегодня среда, а ты здесь?

— Мам, потом объясню…

— Конечно, потом! Всегда потом!

Вызывать недовольство мамы было не безопасно, поэтому пришлось промолчать.

Благо запасной аэродром в качестве редакции газеты " Городской вестник" имелся, а припрятанной денежной заначки было вполне достаточно, чтобы отмести всяческие подозрения с её стороны. Недели через две, а то и того меньше, просто поставлю её перед фактом, если, конечно повезет, и события будут развиваться по намеченному мною плану.

Если повезет…

А если, нет?…..

Глава 21

Я стояла у калитки, глядя в след удаляющейся машине, не в силах оторвать глаз от маленькой ладошки Яны, энергично машущей мне из приоткрытого окна задней дверцы.

Темно-синяя "десятка" Голубевых мигнула на прощанье фарами и скрылась за поворотом. Я, как-то не во время опомнившись, тоже помахала в ответ, потерянно глядя на опустевшую дорогу.

Мне всегда было трудно расставаться с Яной, даже на день, но на сей раз я чувствовала, что вряд ли смогу долго притворяться и делать вид, будто ничего не случилось.

Повернулась, толкнула калитку, вздохнула грустно, но с облегчением и побрела к открытой двери опустевшего дома. Никогда не думала, что одиночество может стать спасительным островком в водовороте событий, накрывших меня с головой.