Небесные Посредники. Иудейские Истоки Ранней Христологии - Сборник статей

Филип Александер отмечает, что версия рассказа, содержащаяся в талмудическом тексте из Бавли Хагига 15a, вероятно, предшествует версии, засвидетельствованной в 3 Енох 16,[331] что означает происхождение роли ангельского судьи из традиции, связанной с обязанностью писца, приписанной Еноху-Метатрону. В этом отношении Кристофер Роуленд заметил, что роль Еноха-Метатрона как небесного свидетеля, представленная в 3 Енох 16, соотносится с его обязанностью писца в тексте из Бавли Хагига 15a и в ранних енохических рассказах. Исследователь особо подчеркивает, что в Еврейской книге Еноха[332] Метатрон представлен судьей в небесном суде, в то время как в Вавилонском Талмуде[333] он выступает в роли всего лишь небесного писца, записывающего заслуги Израиля. Различие в образах Метатрона отражает различие версий енохических традиций.[334] Роль Еноха-писца и небесного свидетеля относится к древнейшей части традиции (Книга юбилеев 4:23; Завет Авраама, редакция B 11; Первая книга Еноха 12; Таргум Псевдо-Ионафана на Быт. 5.24). С другой стороны, нам известны свидетельства о Енохе как небесном существе.

В Вавилонском Талмуде. однако, по-видимому, Метатрон сидит возле Бога, записывая заслуги Израиля.[335]

В заключении этой части нашей работы можно отметить, что переход героя нашего исследования в новое качество, связанное с ролью судьи, восседающего во главе небесного суда, засвидетельствованное в 3 Енох 16, по-видимому, был предопределен некоторыми отличительными признаками Метатрона, отраженными в Сефер Хейхалот. В свете возвышенного образа Метатрона в этой макроформе становится понятным, почему в предании, нашедшем свое отражение в Сефер Хейхалот 16, прослеживается попытка представить Еноха-Метатрона небесным судьей, председательствующим на небесном суде, а не просто в юридическом статусе писца, записывающего заслуги Израиля. Подобного рода образ Метатрона не соответствовал бы его новому небесному статусу, сложившемуся в целостную картину в этом источнике, в рамках которой он представлен во впечатляющих ролях второго божества и меньшего проявления Божьего имени.

Метатрон как знаток небесных тайн

В 11-ой главе Третьей книги Еноха находит свое отражение мотив всеохватного знания Метатрона и его безмерной компетентности в эзотерических вопросах. В этом сочинении, относящемся к традиции Хейхалот, высший ангел открывает рабби Ишмаэлю тайну о том, что он, Метатрон, – тот, кому Бог поведал «все тайны Премудрости, и все глубины Священного Закона, и все мысли человеческого сердца».[336] Этот текст производит такое впечатление, что полнота всех тайн мироздания, раскрытая этому ангелу, сравнима только со знанием самого Бога, так как, по словам Метатрона, все секреты мира и все порядки (тайны)[337] творения раскрыты перед ним в той же мере, «как они обнаружены перед Творцом».[338]

Из текста Сефер Хейхалот мы узнаем, что посвящение ангела в секреты и тайны мироздания позволяет ему проникнуть в сущность внешней и внутренней природы вещей: тайны творения и помыслы в человеческих сердцах. Метатрон сообщает рабби Ишмаэлю, что он обладает уникальной способностью предвидения, позволяющей ему созерцать «глубинные тайны и чудесные секреты. Еще до того, как человек подумает втайне, я [Метатрон] уже вижу его мысль; до того, как он сделает что-либо, я уже вижу его поступок. Нет ничего на небе вверху и в глубине земли, что было бы сокрыто от меня».[339]

Некоторые детали того описания владения тайнами перекликаются с соответствующими концепциями, известными из ранних текстов и материалов, связанных с именем царя Энмедуранки. Во-первых, подчеркивание мотива тайн, «порядков творения», о которых говорится в Третьей книге Еноха, соотносится с мотивом тайн и секретов в табличке из Ниневии,[340] особым образом связанных с концепциями космологии и сотворения мира. Увлечение автора рассматриваемого сочинения тайнами порядков творения также напоминает похожие мотивы в ранних книгах о Енохе, особенно в Астрономической книге, в которой наставления Уриила в астрономических, космологических и метеорологических вопросах также можно рассматривать как имеющие отношения к подобного рода порядкам. Наконец, не следует забывать и о Второй книге Еноха, где рассказ о тайнах творения занимает центральное место в откровении, предоставленном Господом вознесенному Еноху.

Подчеркивание мотива проникновения в тайны человеческих сердец в Третьей книге Еноха также перекликается с ранними енохическими материалами, а именно со 2 Енох 50:1, где говорится, что седьмой допотопный патриарх раскрывает своим детям тайну о том, что он – тот, кто способен видеть скрытые поступки каждого человека как в зеркале: «Я записал все достижения каждого человека в письменах и никто не может (спрятаться) из рожденных на земле, и не (могут) его достижения оставаться в тайне. Я вижу все как в зеркале».[341]

Следует отметить, что не только в отношении содержания тайн, но также и в отношении способа посвящения мы видим удивительные соответствия между Второй и Третьей книгами Еноха. Хуго Одеберг был первым, кто заметил, что посвящение в тайны Еноха-Метатрона в Третьей книге Еноха напоминает похожее действие, представленное во Второй книге Еноха, где патриарх сначала проходит посвящение с помощью ангела (или ангелов), а затем Господа.[342] В Сефер Хейхалот получил отражение такой же двухступенчатый процесс посвящения, так как Енох-Метатрон сначала посвящается в тайны Князем Мудрости и Князем Разумения, а затем и самим Святым, будь Он благословен.[343]

Представляется интересным то, что, в отличие от ранних рассказов о Енохе, где приводятся свидетельства о его знании тайн, но не используется никаких титулов, относящихся к данному роду деятельности,[344] в 3 Енох 48C:7 (Synopse § 73) прямо говорится о новом титуле Еноха-Метатрона как «Знатоке тайн», ויודע רזים:

Я назвал его Моим Именем – Малый Яхве (]יוי הקט), владыка Божьего Присутствия (ר הפנים#), Знающий тайны (ויודע רזים). Каждую тайну Я открыл ему с любовью, и каждый секрет Я открыл ему с прямотой.[345]

Другой важной особенностью мотива знания Метатроном тайн мироздания, отличающей литературу традиции Хейхалот от ранних енохических свидетельств, служит тот факт, что Метатрон, в отличие от Еноха из ранних текстов, не просто знает или записывает тайны, но воплощает их: некоторые из особо значимых тайн буквально написаны на нем, или, точнее, на его облачении, в том числе одеянии, напоминающем облачение самого Господа, т. е. Халук (חלוק), и на славном венце Метатрона, украшенном тайными буквами, начертанными Божьей десницей. В 3 Енох 13 (§ 16) сообщается, что Бог написал их на венце Метатрона своим пальцем как огненным пером:

буквы, посредством которых были сотворены небеса и земля (אותיות שנבראו בהן שמים וארץ); буквы, посредством которых были сотворены моря и реки; буквы, посредством которых были сотворены горы и холмы; буквы, посредством которых были сотворены звезды и созвездия, молния и ветер, гром и громовые удары, снег и град, ураган и буря; буквы, посредством которых были сотворены все основы мира и все порядки (סדרי) [тайны][346] Творения.[347]

Не вызывает сомнений, что письмена начертанные на венце Метатрона имеют отношения к высшим тайнам мироздания, т. е. тайнам сотворения мира, эзотерическому знанию, которыми также обладал седьмой допотопный патриарх в ранних рассказах о Енохе, а также царь Энмедуранки.[348] Подобного рода предание, которое можно обнаружить в более поздних материалах из книги Зогар, сохранило сведения о том, что надписи на венце Метатрона в самом деле имеют отношение к высшим тайнам небес и земли.[349] Так, в тексте из книги Зогар Хадаш, 40a развита тема тайных начертаний дарованных великому ангелу:

Двенадцать небесных ключей доверены Метатрону благодаря тайне его священного имени, четыре из которых – это четыре отдельных тайны света…. И этот свет, веселящий сердца, изливает сияние мудрости и разумения, чтобы человек имел возможность знать и размышлять. Это четыре небесных ключа, в которых содержатся все остальные ключи, и все они доверены верховному главе, Метатрону, великому князю, и все они – в тайниках Господа, в начертаниях тайн святого, невыразимого имени.[350]