Дыхание дракона - Сергей Крускоп

— И ты доволен?

— Более чем. Хотя и не обольщайся — учиться тебе еще очень и очень многому.

— Можешь не сомневаться — не обольщаюсь. А теперь, если тебе хочется совета по практическому общению с дочерьми, будь добр, выйди и подожди, пока я оденусь.

— Хорошо, я подожду тебя в трапезной. — Эльф усмехнулся, а затем молниеносным движением выхватил из круговерти мотыльков «мертвую голову». — Когда искупаешься, не забудь развеять мотыльков. Первое правило мага: кончил колдовать — прибери за собой.

— Я запомню, — улыбнулась Ивона.

— Эй, корчмарь, подойди-ка сюда!

Корчмарь, пронырливого вида лысоватый мужичок в засаленном переднике, немедленно направился к дальнему столу. В «Расколотом жернове» сейчас сидели почти исключительно завсегдатаи, то есть местные мужики, среди которых выделялся лишь один посетитель — добротной кожаной курткой, высокими сапогами и… пристальным взглядом. Ну и, разумеется, длинным одноручным мечом, ножны которого человек прицепил к спинке стула. «Наемник, — подумал корчмарь. — Не шибко лучше, чем разбойник с большака, а все поденежнее да поблагороднее здешних пьянчуг».

— Чего изволите, господин наемник? — спросил он, приблизившись к столу.

— Господин наемник изволит для начала темного пива. Разумеется, — Сивер наклонился к корчмарю, чуть понизив голос: — в таком достойном заведении найдется пиво, не разбавленное водой из соседней канавы. А к пиву хорошо было бы снетков — это для начала. Потом копченой рыбки — форели, к примеру, картошки жареной с грибами, а на десерт… ну, там посмотрим. Есть это все у вас, почтеннейший?

С последними словами в руку корчмаря нырнула серебряная монета. «Почтеннейший» согласно кивнул.

— Токмо вот с форелькой проблемы будут, — сказал он. — Раньше-то мы ее от ельфов получали, от кверкских. А теперь от них и снега зимой не допросишься. Говорят, меж городами еще какая-то торговлишка идет. Но по-простому, как раньше, в базарный день — на нашей ли, на ихней стороне, — это нет.

— Во-во, — поддакнул кто-то из завсегдатаев, расслышав реплику корчмаря, — совсем нелюди в снобстве своем носы позадирали. Но слыхивал я скоро им эти носы-то опустят долу да уткнут ими в… За соседним столом хохотнули, но как-то неуверенно.

— Уважаемый, — обратился наемник к корчмарю, — не будете ли вы так любезны все же притащить мне поесть?

Корчмарь поспешно ретировался на кухню, и было слышно, как он гремит посудой и отвешивает подзатыльники нерасторопным помощникам.

— Что же, — подхватил тему наемник, поворачиваясь к завсегдатаю, — вы их нелюдями кличите, словно леших каких? Неужто в этих краях оседлых эльфов не живет?

— Дак вить, — слегка замялся мужик, — живут, куда ж без них! Да только это наши, оседлые. Иные хоть и не пьють, да в остальном — нормальные мужики, не то, что те. Чтоб вы знали, господин наемник, кверкские-то здешних своих соплеменников еще больше, чем людей, не любят, за отступников держат. Э-эх, было б от чего отступаться!

Пивная кружка брякнулась на стол перед наемником. Клок поползшей сверху пены не удержался и упал на столешницу.

— Нелюди — они нелюди и есть, — подтвердил корчмарь. — Кто поймет, что у них на уме? Токмо, может, гномы попроще будут, к нашему брату поближе. А ельфы эти… сегодня он с тобой здоровается вежливо да квасок потягивает, а завтра, глядишь, порчу наведет.

— Так уж и порчу? — безразличным тоном поинтересовался наемник, отхлебывая пиво и подозрительно принюхиваясь к первому снетку.

— Ну аль еще чего. Ельфы-то, они ворожить горазды. Вон, в Семидырках, говаривают, тамошний ельф оседлый втихую все поля попортил — потравил!

— Это как же? — удивился наемник. — Ночами бегал по ним или катышем катался?

- Да кто его знает, — пожал плечами корчмарь, — может, и брешут все…

— Ты должна научиться видеть ауры живых существ — это доступно каждому Охотнику.

Они шли по аккуратной тропе, среди высоких побегов отцветшего уже борца и зеленых фонтанов папоротников. Дорожка петляла, огибая деревья и следуя формам рельефа, как и положено приличной лесной тропе, но при этом была безукоризненно ровной: ни случайные камни, ни выпирающие корни, ни промоины не препятствовали небрежной ходьбе двух спутников. Нити и ручейки магии, постоянно ощущаемые Ивоной в кверкских лесах, сплетались здесь в подобие паутинного купола, накрывающего обширный участок леса.

Эльф понимающе кивнул в ответ на вопрос дочери.

— Мы в одной из священных рощ, защищенных собственной магией. В моей вотчине, — усмехнулся он. — В основе каждой такой рощи лежит либо магический артефакт, либо естественная магическая аномалия. Деревья некоторых пород способны работать как амулеты-накопители, а высаженные определенным образом, еще и создают потоки сырой магии, которые и сплетаются в «паутину», защищая рощу. Кстати, — вернулся он к прежней теме, — ты ведь видишь и некоторые заклинания, и наиболее мощные магические потоки…

— Здешние я только ощущаю — примерно как движение воздуха при сквозняке.

— …Значит, ты должна видеть и ауры живых организмов. Это свойство мага жизни. Вот стихийные маги зрительно воспринимают магическую основу той или иной элементали — ауру камней, например.

Они остановились на небольшой полянке, на которой торная тропа пересекалась с муравьиным трактом. Шестиногие труженики, не обращая внимания ни на что, кроме приближающейся осени, деловито сновали туда-сюда, перетаскивая какие-то необычайно нужные им предметы в свои катакомбы.

— Ну я же при тебе вчера несколько раз пыталась, — вздохнула девушка, рассеянно глядя на муравьев, — и ничего путного не увидела.

— Ты — потенциально сильный маг, и с немалым для твоего возраста практическим опытом. Возможно, ты просто пока не смогла понять принцип…

— Ты мне вчера так и не смог доходчиво объяснить, как именно это делается.

— А я даже и не знаю, как тебе это объяснить, дочь. — Эльф каждый раз будто пробовал это слово на вкус. — Ну не учил же тебя никто видеть или слышать! Вспомни, как ты научилась зрительно воспринимать заклинания?

— Не помню. Как-то само пришло. Может, я не Охотница и мне это не дано? — отозвалась Ивона, пытаясь разглядеть ауру ползавших перед ней муравьев.

— Сама рассказывала — в тебе распознал Охотницу даже полуэльф, так что поверь старому отцу. — Эльф состроил гримасу, призванную изобразить, насколько он стар, хотя Ивона знала, что его сто пятнадцать лет по эльфийским меркам едва выходят за понятие «юность». — Давай попробуем так, — продолжал Алеседион, — смотри на объект, а потом постарайся, закрыв глаза, представить его перед собой. Да, и вот еще что: попробуй проделать все это, держась… вот за это дерево. — И он указал на невысокое дерево с толстым изогнутым стволом и раскидистой кроной, уже заметно пожелтевшей.