Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

Этот авианосец действительно не вписывался в общую дизайнерскую концепцию современных военных кораблей. Намелькались они (особенно американские) с разных ракурсов, с мелкими подробностями и неизменной фурнитурой взлетающей реактивной авиации. Этот же смотрелся как «Титаник» в сравнении с белоснежными круизными лайнерами — махина топорщилась излишними угловатостями, штырями, площадками для артиллерии, даже на не профессиональный взгляд Михаила.

Потом он выхватил ноут из рук Софьи, подсунув к самому носу — с палубы взлетал самолёт. И какой! Прямокрылый планер с пропеллером в носу! А пятно на фюзеляже он сначала принял за размытую плохим качеством красную звезду. Да нет же! И на мачтах надстройки среди разноцветных вымпелов, трепыхался флаг действительно очень похожий на японский красный круг с расходящимися лучами на белом фоне. Вторая мировая?! Это больше смахивало на «утку». Однако вдруг вспомнились солдаты в обмотках. Вот это да! Фантастика!

И как ещё одно подтверждение на частоте «Нью-Йорк Стейшн» прервалась передача, и после небольшой заминки каркающий голос стал зачитывать радиообращение штаба оккупационных сил Императорской армии Японии в каких-то опускающих, свергающих на низ тонах, словно у вас нет иного выхода и никакой лучшей альтернативы. Иначе…

«Всем жителям предписывается оставаться дома и не покидать своё жилище. Всех кто попытается оказывать противодействие солдатам Императорской армии ждёт смерть…».

И так далее. Одно и то же сообщение повторялось несколько раз и, не вытерпев, Михаил выключил радио.

Некоторое время ехали молча, подавленно переваривая информацию. Софья упрямо пыталась вызнать из сети подробности. Михаил погрузился в свои мысли. Воображение рисовало ему толпы оживших мертвецов в городах Америки, логично посчитав, что если эти люди уже умерили, то воскреснув, должны выглядеть именно как ходячие зомби из фильмов ужасов. Фантазия потащила его дальше, и он представил, как сражается на улицах Нью-Йорка, поливая из пулемёта восставших из ада, отбивая прикладом тянущиеся к нему скрюченные разлагающиеся руки.

На дороге стало заметно сложней. Некоторые водители съезжали к обочине, (кое-кто со второй полосы и довольно резко) и видимо уставившись на панель радиоприемника, слушали ошарашивающие новости. Вереницы автомобилей выстраивались на кольцах развязок на разворот. Длинный лимузин, едва вписавшись, развернулся через технический разрыв между отбойниками перед самым их носом, заставив тихо ругнуться Гоймана, отработавшего тормозом, а лимузин аж присев на задние колёса помчал подальше от Нью-Йорка.

Резкое нажатие на тормоза, бросившее Михаила вперёд, вернуло к реальности.

«Чушь какая, да не может этого быть! — Он даже потряс головой, отгоняя кровавые картины, произнеся вслух нечто типа „бр-р-р“».

Минивэн опять качнулся, принимая влево — по обочине на большой скорости, часто сигналя, их обошёл старый «Мустанг», набитый молодой разношерстной компанией. Михаил хоть и мельком, но увидел клубящийся накуренный салон, мелькание бутылок и лиц с широко орущими ртами. Возмущёнными ртами. Не песни же там они орали.

«С этой непонятной оккупацией возможно скоро проясниться. Однако пока всё устаканится, проблемы вполне могут выпасть и на наши задницы».

Он видел, как начинали дуреть водители на трассе и вполне объективно представил, как может распоясаться всякая шпана. Тот же Гойман — у него угнали автомобиль, и этот лишенец кинулся безобразничать.

В киношных зомби (тем более оставленных далеко позади в Нью-Йорке) уже не верилось, а вот всякие наркоманистые типчики с кастетами, бейсбольными битами и огнесрелом, были вполне реальны.

Стало как-то неуютно. Если уж быть честным, то боец из него никакой. В детстве то и дрался пару раз, при этом в основном был битым. Михаил покосился в сторону Гоймана, словно примеряясь.

«Ну что ж будем тренироваться. На кошках», — почему-то добавил он. Явно вспомнилось что-то из наследия советского кинематографа. Посмотрел между ног на катающуюся по коврику фактически пустую бутылку.

«На глоток осталось. Чёрт, я становлюсь алкоголиком».

Ткнув в бок (надеясь крепко) Гоймана, Михаил в полголоса процедил:

— Надо залить бензина.

Он рассчитывал на неизменный магазин при заправочной станции, где собирался прикупить чего-нибудь спиртного.

— Больше полубака, — протестуя, ойкнул Гойман.

— Что бы ты понимал, ситуация может сложиться как угодно. Ещё надо закупить продуктов.

— Пожалуй ты прав, — поддержала его Софья.

— Как я понял из сообщений, нападению подверглись прибрежные зоны, — Михаил, хлебнув остатки виски, закашлялся — жидкость пошла не в то горло. Поморщившись ещё несколько минут, прочищая трахею, он продолжил, — чем дальше мы отъедем вглубь материка, тем будем в большей безопасности. Единственное что меня пугает, если население слетит с катушек. Например, как было в Новом Орлеане во время наводнения. Хорошо бы раздобыть какого-нибудь оружия…, пистолетик…

— Во как раздухарился, — язвительно прервала его Софья, — что-то я раньше за тобой таких командирских способностей не замечала.

— Полиции на дорогах стало больше, — заметил Гойман, выглядывая вверх лобового стекла, — и вероятно военная авиация. Власти быстро возьмут всё под контроль.

— Интернет уж точно, — сзади донеслось ворчание Софьяю, — зарубили все сайты.

Она с психом отбросила ноутбук, — а у нас тут один герой, начитавшись книжек про апокалипсисы, собрался проиграться войну, нализавшись по самую макушку.

— А тебе уж точно бояться нечего. Тебя сожрёт собственная язва, — лениво отгавкивался Михаил.

— Заправка, — Гойман стал прижиматься правей.

— Нет! — Михаил увидел серебристый «Мустанг», обогнавший их несколько минут назад, — давай на другую.

Через пятнадцать минут езды впереди появился «шелловский» логотип и они подкатили к заправочной колонке. Оставив Гоймана у машины, они ринулись в минимаркет.

— Не забудь взять аптечку и эти ваши… гигиеническую хрень. Вы же, современные бабы, без этого теперь ни шагу, — торопливо проговорил Михаил, направляясь первым делом в туалет. Скользнувшая за стеклянную дверь супруга даже не оглянулась.

В минимаркете был небольшой барчик и несколько человек. Позабыв об остывающих чашках с кофе они не отрываясь смотрели на экран телевизора. Михаил пробежал взглядом в поисках Софьи, и удовлетворённо кивнув (та носилась с тележкой меж рядов, наваливая в неё всякой всячины), тоже уставился на экран.

«Ох, ты твою мать»! Картина потрясала, напомнив шокирующие кадры 11 сентября — встревающие в небоскрёбы самолёты с последующим грандиозным обрушением башен. Хотя сейчас позировал явно не Нью-Йорк, но быстро сменяющиеся кадры выхватывали высотные дома, дымы и вспышки взрывов, снующие вертолёты, забитые пробками дороги, сожжённые остовы автомобилей. Трупы корректно показывали издалека, но на бегущих от войны людей камера оперативно накатывала, выбирая раненых и оказывающих им помощь медиков, полицию и военных. Особенно впечатлил вид полностью полыхающего здания этажей на десять и сыпавшиеся с крыши фигурки, уже подцепившие первые языки пламени. Комментарии захлёбывающего репортёра добавляли новых подробностей, расширяя масштабы катастрофы.

— Я готова, — Софья покатила тележку к кассе, доставая карточку для оплаты.

Недовольный парень, постоянно косящийся в телевизор, почти не глядя на закупки, быстро пропускал товар через кассу.

— Давай, давай, — махнул рукой на вход Михаил — кадры с экрана почем-то подстёгивали, заставляя спешить, словно за ними кто-то гнался. Сам метнулся к алкогольной полке, прихватывая не меньше полдюжины бутылок виски.

Расплатился наличными. Реально торопился. Этот сука кассир засунул все шесть бутылок в один дохлый целлофановый пакет, и он, выйдя из магазина, не сделал и трёх шагов почувствовал, что тара безнадёжно рвётся. А это ж немыслимо — содержимое на уровне бесценности.

Тут надо сказать, что опыт у него уже был. Самый лучший способ не разгрохать стеклянное, либо сразу (но плавно) опустить пакет с несомым, пока бутылки ещё не вывалились, тем самым уменьшить высоту падения, либо подставить ногу и смягчить вынужденную посадку.

Пока он собирал раскатившиеся бутылки, события у заправочной колонки, где стоял минивэн и застыл покорным пенюхом Гойман, развивались бурно и динамично.

Гойман почти залил бак под завязку, как подкатил хулиганистый «Мустанг» с беспокойным коллективом.

Двое обкуренных молодчиков потрусили притрухнувшего Лёву насчёт наличности, отобрав бумажник, нырнули в салон минивэна, но оставшаяся в «Мустанге» (типа на стрёме) девица подала сигнал тревоги.

Михаил, собравший свой груз фактически под мышки, подняв голову, увидел, как шпана запрыгнула в свою машину. «Мустанг» почернив припущенный зад выхлопом, живо стал удаляться.