Русская Ницца - Сергей Нечаев

На следующий год у царя родилась дочь — Ольга. Увеличение числа незаконных отпрысков еще больше обеспокоило царственное семейство, но Александр Николаевич каждый раз впадал в страшный гнев при малейшем намеке на необходимость порвать эту связь. Вскоре у княжны Долгорукой родился и третий ребенок — дочь Екатерина.

Так уж вышло, что Екатерина Долгорукая ради любви к императору навсегда погубила свою репутацию, пожертвовала не только жизнью в свете с присущими ей развлечениями, но и вообще нормальной семейной жизнью. Когда же у них родились сын и две дочери, у нее появилась новая печаль: ее дети были незаконнорожденными «бастардами». Александр II очень гордился сыном, говорил со смехом, что в этом ребенке больше половины русской крови, а это такая редкость для дома Романовых…

Встречались Александр Николаевич и Екатерина ежедневно. При этом она жила очень уединенно, а если император куда уезжал, отправлялась за ним и селилась поблизости.

Начавшаяся русско-турецкая война на время разлучила влюбленных. Александр II находился в войсках. Но, не выдержав разлуки, они встретились в Кишиневе. Однако пришлось все же расстаться. Военные действия развивались молниеносно, и ставка императора была перенесена на болгарскую территорию. Находиться там было опасно для Екатерины Михайловны. В разлуке они каждодневно писали друг другу пылкие послания.

По возвращении с войны Александр Николаевич переселил Екатерину в Зимний дворец, в комнаты, расположенные над его апартаментами и соединенные с ними лестницей. Императорскую фамилию все это, разумеется, крайне возмущало, но Александр ничего и слышать не хотел. После испытаний и лишений Балканской войны он наслаждался теплом и заботой, которыми окружила его Екатерина Долгорукая. И он еще больше привязался к ней, сознавая, что она значит для него в этом мире. Всей душой он невольно стремился к единственному человеку, пожертвовавшему для него своей честью, светскими удовольствиями и успехами, к человеку, думающему о его счастье и окружившему его знаками страстного обожания.

Историк Л. М. Ляшенко пишет:

«Александр был обречен на одиночество. И, наверное, не случайно, что единственным человеком, с которым он пытался это одиночество разделить, с которым был свободным и откровенным до конца, стала Катя Долгорукая — глупенькая, предельно далекая от понимания государственных дел, но любящая и преданная беспредельно; ее Александр II, несомненно, воспринимал как часть самого себя».

Действительно, княжна Долгорукая сделалась для императора столь необходимой, что он и думать не хотел о расставании и никому не позволял не то что дурно обращаться, но и просто непочтительно отзываться о ней. Когда, например, ему донесли, что всесильный шеф жандармов граф П. А. Шувалов позволил себе сказать, что монарх находится под влиянием Долгорукой и назвал ее «девчонкой», тот немедленно отправился послом в Лондон, и его придворная карьера закончилась. Слухи и сплетни тут же поутихли.

Так они и жили, скрываясь ото всех и при этом у всех на виду. И хотя все негодовали на «дерзкую наложницу» императора (так Долгорукую тихим шепотом называли при дворе), Александр был уверен, что только она составляет счастье его жизни. Так Екатерина Долгорукая при живой императрице Марии Александровне фактически стала супругой императора; не фавориткой, а как бы «второй законной женой».

Парадоксально, но современники утверждают, что правящая императрица Мария Александровна была посвящена практически во все любовные похождения своего царственного супруга. Впрочем, она была больной женщиной и ничего не могла предложить ему…

Меж тем отношения между Александром II и Екатериной Долгорукой развивались все активнее. Уезжая в Крым, в Ливадию, император взял с собой и ее. Там, в Крыму, княжна Долгорукая поселилась в небольшом доме, и на все время пребывания Александра II на отдыхе Бьюк-Сарай стал приютом их любви. Александр Николаевич собственноручно посадил перед домом фиалки и любовно ухаживал за ними. Она, только она понимала его, утешала его израненную проблемами душу. И при этом она словно и не обращала внимания на то, что он — самодержец российский.

А в душе императора было неспокойно. Помимо проблем государственных, ее разрывало и то, что, безумно влюбленный в Екатерину Долгорукую, он сохранил подобие привязанности и к законной супруге Марии Александровне. О детях от этих женщин и говорить нечего. Он их всех любил и был озабочен их будущим.

Некоторые современники утверждали, что император смотрит на мир глазами Долгорукой, говорит ее словами. Но, похоже, дело обстояло гораздо сложнее. Александру II был нужен человек, который мог бы его выслушать, человек живой и сопереживающий ему. И любящая его Екатерина Долгорукая постепенно вошла в суть многих дел, которые волновали государя, выслушивала его, задавала вопросы, высказывала свое мнение.

Она стала его собеседницей, советчицей, его внутренним голосом. Если в чем-то император и повторял мысли Екатерины, то это были его же собственные мысли, услышанные ею. К тому же Долгорукая жила уединенно (вся семья, кроме сестры, от нее отвернулась), а значит, за ее спиной не стоял влиятельный клан алчных родственников-интриганов и хитроумных придворных сановников.

Действительно, Екатерина была вне интриг, и Александр спокойно мог доверять ей и делиться с ней своими мыслями. А еще с ней он впервые в жизни был окружен искренней и доброй женской заботой. Это может показаться странным, но житейский комфорт был незнаком Александру Николаевичу Романову до того дня, когда Бог послал ему эту любовь, изменившую его жизнь. У него не было ни семьи, ни друзей; почти все вокруг было лишь фальшью, комедией и корыстью. Казалось бы, император мог себе позволить все, что угодно. Стоило ему пошевелить рукой, и все было бы исполнено. Но он никогда никому не жаловался. Он мог легко переносить холод, и никто даже не давал себе труда позаботиться о том, чтобы избавить его от сквозняков. Его кровать была жесткая, как камень, а Екатерина заменила ее на кровать с пружинным матрасом, который его просто потряс. Она заботилась, чтобы постель каждый вечер согревали, и всесильный император бывал тронут до слез такими проявлениями внимания.

Екатерина никогда ничего не просила у императора, зато она утепляла его мундиры, следила за его лекарствами, жалела его и искренне восхищалась им. И он мог быть уверен, что за этим не кроется какая-то корысть.

С годами Александр и Екатерина становились все ближе и были в равной степени необходимы друг другу. Из многочисленных поездок Александр слал ей тысячи откровенных, искренних писем. Вот что, например, писал император с русско-турецкой войны: