Счастье вдруг или история маленького дракона (СИ) - Анна Гаврилова

– Астра, прекрати, – сказал блондин строго.

Я же отпрянула на добрых два метра и застыла, широко расставив лапы. Не пущу! Зря я что ли чаем тебя обливала? Зря цыплёнка в постель таскала? Да ты... ты хоть представляешь на какой риск я ради тебя шла?! А ты... ещё и пнул. И едва не утопил!

Кое-какие плоды мой манёвр всё-таки принёс – герцог остановился. Потом сложил руки на груди, одарил хмурым взглядом и шумно выдохнул.

– Только не говори, что ревнуешь, – прошептал он.

И до того серьёзно прозвучало, что я откровенно опешила и плюхнулась на попу.

Что-о-о?!

А в следующий миг стало ясно – издевается. Нет, в самом деле издевается! Просто губы светлости дрогнули в улыбке, а мне сообщили:

– Вот теперь точно прокололась, девочка.

С этими словами Дантос обогнул шокированного дракона и направился дальше. Правда почти сразу остановился, чтобы бросить ещё более возмутительное:

– В следующий раз, прежде чем притворяться дурой, хорошенько подумай – а оно тебе надо. – И в ответ на моё окончательное, бесповоротное изумление, добавил: – Маленького глупого дракона бить бессмысленно, а вот умная девочка по попе получит точно. Поняла?

Да, я поняла. Я поняла главное! Блондин спешит к леди Жанетт не потому что соскучился. Просто кое-кто стремится доказать свою нормальность. Кому? Видимо, самому себе.

Эта мысль была такой неожиданной, но такой ясной, что я совсем из реальности выпала. Но шок не помешал вскочить и вновь помчаться за Дантосом.

Не пущу! Ошейник с меня сними, а потом хоть к солнышку, хоть к птичке, хоть к рыбке! И вообще, в некоторых случаях, быть извращенцем не так уж и плохо! Ведь симпатия к маленькому дракону естественным путём возникла, не то что...

Я запнулась и затормозила. Вот только бежала быстро, а паркет только-только натёрли, так что процесс торможения прошел не так, как планировалось. Я заскользила на лапах, потом кувыркнулась и растянулась на полу. Но Жакар и светлость моего позора не видели... а вот Люсси и гость, которого эта поганка с какого-то перепугу впустила, очень даже.

– Ваша светлость, этот человек был очень настойчив, – пролепетала горничная. – Он утверждает, что он хозяин Астры.

Мне показалось, или драконье чутьё в самом деле уловило исходящее от Люсси злорадство?

И да, на пороге особняка стоял тот, одно воспоминание о котором пробирало до дрожи – глава цирковой труппы, толстопузый Шеш.

Первые минут пять в кабинете царила тишина. Хмурая такая, нервная. Я жалась к ноге сидящего в кресле Дантоса, блондин изображал надменного аристократа, а толстяк стоял подле стола и откровенно трусил.

Да, Шеш боялся! И явно чувствовал неловкость. И вообще заговорить не решался. В итоге, этот воистину неприятный разговор сам герцог Кернский и начал...

Сказать по правде, я ожидала какого-то вступительного слова, каких-нибудь пространных рассуждений, но... кто-то по-прежнему торопился на свидание. Наверное, именно поэтому в тишине кабинета прозвучало отрывистое:

– Сколько?

Шеш шумно вздохнул.

Пауза. Долгая, томительная... А потом глава труппы доказал давно известную мне истину – дурак он, полный! Просто Шеш опять вздохнул и выпалил:

– Пять тыщ.

Я поперхнулась, Дантос тоже закашлялся.

– Сколько-сколько? – переспросил блондин.

Но вместо того, чтобы повторить эту поистине грабительскую сумму, глава труппы уставился в пол и забормотал:

– Ваша светлость, понимаете, она... она же как член семьи. Родная нам. Всем родная! Когда она пропала, мы... да мы плакали. Астрочка же такая... такая...

Шеш запнулся, нервно отёр мокрым рукавом не менее мокрый лоб, и...

– Вы даже представить не можете, какое это сокровище. Она же такая ласковая, такая послушная. И ест немного, и все-все команды с удовольствием выполняет. Не дракон – настоящее золото.

Глупость, конечно, но... так вдруг приятно стало, так радостно.

Я же в самом деле именно такая, просто обстоятельства, временами, мешают.

И тем обиднее, тем оскорбительнее было услышать ироничное:

– Да неужели?

Глава труппы опять запнулся и залился густым румянцем, а я...

Жмот. Нет, ну какой же он всё-таки жмот! А с виду такой благородный, такой приличный!

А Дантос как будто поиздеваться решил. Как будто мстил.

Причём непонятно за что.

– Пять тысяч за полудохлую ящерицу – это слишком, – отчеканил блондин. – Сто золотых и ни монетой больше.

Одна часть меня мнение герцога Кернского разделяла. Во-первых, пять тысяч действительно дорого, за такую сумму особняк в центре столицы купить можно, причём с прислугой. Во-вторых, Дантосу нельзя соглашаться сразу, иначе Шеш, чего доброго, ещё больше цену взвинтит. Или заподозрит чего-нибудь, а нам подозрительные не нужны, любопытные и шантажисты тем более.

Зато другая искренне возмущалась. Каких-то пять тысяч! За маленькую красивую меня?! И... и ему жалко?!

– Четыре пятьсот! – выпалил циркач.

Блондин шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Нет, не понимаешь ты меня, – процедил герцог. – Не понимаешь...

И снова пауза, и снова кабинет заполнился тишиной. В этот раз она не просто нервной, она просто пугающей была!

Я по-прежнему прижималась к ноге Дантоса, поэтому Шеша видела плохо. Но, кажется, глава труппы, в которой я отпахала семь лет, смутился и побледнел. А светлость слегка озверела...

– Послушайте, уважаемый... – процедил блондин. Причём слово «уважаемый» как оскорбление звучало. – Я ведь могу решить вопрос иначе. Я могу вызвать стражу и заявить, что вы украли дракона у драхов. Учитывая отношения с этим племенем, проблемы будут колоссальные. Вас сгноят в тюрьме, и это как минимум.

Толстяк Шеш мгновенно вспыхнул и окрысился.

– Я не крал! Дракон... дракон...

– Что «дракон»?

– Мне подарили!

– Кто? – Герцог подался вперёд и даже в крышку стола вцепился.

А циркач опять замолчал, потупился.

Напряжение было огромным, тишина липкой. И хотя разговор к торгу уже не располагал, Шеш всё-таки спросил:

– Сколько вы готовы дать за дракона, ваша светлость?

– Тысячу, но при условии, что ты рассказываешь всё, до последнего слова.

Глава труппы шумно вздохнул и кивнул.

– Хорошо. Скажу.

Вот после этого Шешу предложили сесть в кресло. Тот факт, что толстяк добирался до особняка пешком, и его одежда, несмотря на наличие плаща, промокла, Дантоса не смущал. Ещё блондин распорядился подать горячего чаю, и хотя я считала подобную любезность излишней, протестовать не стала.

Поднос принесла не Люсси, а Полли. Она же разлила чай по чашкам и придвинула гостю конфетницу. Уходила быстро, но напоследок бросила молящий взгляд на светлость.