«Если», 2005 № 08 - Журнал «Если»

Это ведь Полынь! Никто никому ничего не должен. Ты уже видела, что бывает в Полынь с постылыми женами. И сама-то час назад носилась, как менада, опьяненная свободой, и разве думала тогда, что вернется в свой-каждый-день? Ведь нет, ведь сидя с мальчишками у костра, желала остановить мгновение, остаться в нем, как в куске янтаря, пусть даже и в Полыни.

Ты меня больше не любишь?

Разве бывает мысль ничтожнее и глупее?

В Мардж, словно кусок стекла, вонзился осколок боли — в грудь и насквозь, но она все бежала по замкнутому кругу. Она поняла. Ей не хватило страха. Дерек ей помог. Если бы не поняла, если бы поверила — оно бы сработало. А так — те же лица, та же яма, а холодное стекло, проткнувшее ее, истаяло, как лед, и вместо него клубился сухой жар, опалявший и скручивавший внутренности. Делай что хочешь, публика точно знает, что ты ей должна. Публика хочет получить свое, а времени еще достаточно.

Колени подогнулись, но Мардж удержалась на ногах, вцепившись в Люция обеими руками. Эльфик оттиснул ее к бортику, а сам стал меж нею и выродком. Потом они услышали удар и крик.

— Э! — орал кто-то из Поганцев. — Мужик, что за гнусь? Убирайся с арены!

— Полынь, — ответил Рохля, подбирая с арены пику-стрекало. — Имею право. Как этой штукой?… А ну, пошел прочь!

Видимо, он свалился с бортика прямо на голову неосторожному блюстителю, таким нехитрым способом одновременно и нейтрализовав его, и разоружив. Выродок, получив укол не в спину, а в грудь, принял вид до крайности обиженный: чудищу казалось, что концепцию он уже понял.

Братцы возмущенно перегнулись со своих мест и жестикулировали:

— Зрители заплатили деньги и хотят увидеть кровь!

— А что мешает? — Дерек поудобнее перехватил копье, грозя острием второму блюстителю, который оказался парнем понятливым и встал в сторонке. Рохля сделал несколько шагов, и Мардж увидела перед собой его широкую спину в зеленой куртке. — Напоминаю правила Полыни. Каждый может убить каждого, и никто не должен ему помешать иначе как по собственному желанию и на свой страх и риск. Выражаю такое желание и принимаю риск.

— Подстава! — заорал кто-то в зале. — Это Поганцы слабину дали! Он нанятый!

Зал загудел, выражая общее неодобрение Поганцам.

— Сейчас все сюда полезут, — бросил Рохля Люцию. — Продержимся пять минут?

Мальчишка серьезно кивнул и поддернул рукава.

— Голову береги, — предупредил он. — Они бутылками кидаются.

В подтверждение его слов сверху раздался звон и посыпались осколки.

— Это мы! — обрадовал всех Куси, вооруженный «розочкой» из битой бутылки. — Хоть ты и не Марджори Пек, а все равно классная девчонка! Ну, кто на орка?

Следом за ним свалился Йоки, для удобства перебросивший трофейные бусики за спину.

— Полынь так Полынь, — буркнул он. — Хоть ты и наврала, что Марджори Пек.

Дальше началась сплошная радость жизни, потому что на арену посыпались все, кому хотелось, и даже те, кому хотелось не очень. Дел хватило всем, и если Дерек с Люцием и Мардж поставили себе задачей просто пять минут выстоять у стены, прикрывавшей тыл, то орчата, достигнув высшей степени эйфории, шныряли меж бойцов, подбивая их под коленки и сноровисто обшаривая бесчувственные тела.

В общем, это уже было скорее весело, чем страшно, потому что те, кому очень хотелось пришибить Дерека, Люция и Марджори, мешали прочим, которым тоже чего-нибудь хотелось — может, и не этих троих, а хоть кого-то, потому что это последние пять минут — кто не успел, тот опоздал! Схватка в один момент превратилась в свалку. Братцы пытались остановить побоище, но тщетно: голоса их потонули в общем восторженном реве, а потом их и самих опрокинули, а там, под ногами толпы, у них нашлись новые, более насущные проблемы.

Эти минуты показались Мардж самымй длинными за всю Полынь; удар колокола застал ее врасплох, а следом прозвучало повелительное: «Замри!».

— Какого черта? — завопили буквально все, кто оттягивался на арене, даже те, кто выплевывал зубы из окровавленных ртов. Часы в зале показывали без минуты полночь.

В круг по бортику стояли полицейские в форме, взметнувшие руки в отработанном жесте: «Море волнуется — раз, два и три, морская фигура — замри!». Каски, щиты, откуда только взялись? Да здесь были! Среди всех.

— Полиция!

— Еще минута! — взревела тысяча глоток.

— Уже минута, как полночь! — возразил лейтенант, аристократическим жестом потирая переносицу. — Ваши часы врут. Где хозяева? Вам инкриминируется организация массовых беспорядков, организация запрещенного зрелища, покушение на убийство и жестокое обращение с животными.

— Мы протестуем! Это Полынь!

— Была Полынь, — невозмутимо сообщил лейтенант и зазывно потряс в воздухе наручниками: — Кончилась минуту назад… Выбирайтесь оттуда. Прочие — отомри!

За плечом лейтенанта Мардж разглядела физиономии бледно ухмыляющегося Альбина и, разумеется, Реннарта, имевшего привычный, обманчиво простоватый вид: небольшого роста толстячок с кожей коричневого цвета, ушами-дудочками, в дешевом костюме, подтяжках и шляпе, сдвинутой на затылок.

Я скромно признаюсь в авторстве идеи. Перевести стрелки придумал я. Когда Дерек сиганул вниз, я держал Альбина на плечах, пока он колдовал со временем.

Дальше последовал стандартный хэппи-энд, Марджори тыкалась зареванным лицом Дереку в грудь, тот бессвязно уверял, что она единственная-единственная-единственная, всем было до жути неудобно наблюдать эту сцену, а эльфы вежливо ожидали, когда мы тронемся в путь.

Обратно пришлось добираться пешком и медленно, потому что драконы еще не вернулись. Вместо них на улицах здесь и там стояли большие серые фургоны — ну, то есть это в темноте они казались серыми! — вокруг них работали сотрудники специальной службы, и, будучи в здравом уме, мы не стали просить, чтобы они нас подвезли. Городской морг нам не по дороге.

Были и другие: расчищали завалы, заливали пожары, смывали грязь и кровь. Вышли все дворники до единого, отдыхавшие в Полынь, которая сейчас казалась дурным сном. К восходу, надо думать, не останется никаких следов.

Дорога была длинна, и каждый, включая Люция, успел рассказать остальным, что с ним было. К Шиповнику мы подошли, когда небо посерело. Мы еле передвигали ноги, но от возбуждения говорили громче, чем следовало.

Шиповник стоял тихий, без огней; нас впустила экономка Джиббет, вновь заступившая на пост, молчаливая и значительная. Если бы я знал эльфов — и если бы у меня еще оставался порох! — немедленно предположил бы, что в Шиповнике произошло что-то посущественней очередной Полыни. Однако, по счастью, эльфийские дела — не мои. Люция сразу отправили мыться, есть и спать — именно в такой последовательности. Если и ждала его головомойка за своеволие, зададут ее не при нас. Мы должны были предстать пред Главой Дома, хотя Дерек, заботливо придерживавший Марджори за локоток, полагал, что говорить не о чем. Одно соображение делало его чрезвычайно довольным: в минуту смертельной опасности Мардж — перед тысячей свидетелей, прилагая явные усилия — исчезнуть не смогла. Это доказывало, что она вовсе не та самая Марджори Пек, и если спецслужбы все еще испытывали интерес к ее выдающимся способностям, означенная демонстрация должна была полностью их разочаровать. Наконец-то Бедфорды заживут спокойно.