Смертники Восточного фронта. За неправое дело - Расс Шнайдер

Оказавшись в чаще леса, немцы старались не сбиваться в кучу. Взвод Шрадера, состоявший из четырнадцати человек, действовал не один, но утратил связь с остальными взводами, наступавшими параллельно. Сам Шрадер старался не упускать из виду ни одного из своих солдат. У некоторых из них на головах были каски с белым зимним камуфляжем. Казалось, будто они ждут, когда пройдет еще один, последний снегопад. Однако снегопада уже ждать не стоило. Просто ленивые солдаты не удосужились снять белую материю с касок и теперь были похожи на призраков среди зеленой сосновой хвои. Шрадер понимал, что это его недосмотр, однако поделать ничего было нельзя, потому что взвод всего час назад получил приказ атаковать противника.

Когда началась стрельба, его солдаты проворно нырнули в подлесок. Шрадер теперь мог видеть всего двух-трех человек, находившихся неподалеку от него. До его слуха донеслись громкие стоны тех, кто имел несчастье попасть под пули. К Шрадеру подполз один из солдат, сообщивший имена раненых и одного убитого. Фельдфебель выругался, негодуя и на противника, и на себя самого. Некоторые из солдат затаились в траве, плотно прижимаясь к земле. Кто-то принялся отстреливаться, хотя бить по врагу из винтовок, не видя цели, не имело смысла. Автоматы были только у двоих: «шмайсер» — у Шрадера и трофейный советский — у Крабеля. Они били короткими очередями на уровне пояса, посылая пули в темную чащу леса в надежде зацепить прячущегося среди деревьев врага.

Понять что-либо в лесу было невозможно. Некоторые солдаты принялись закидывать гранатами те места, где, по их мнению, прятались русские пулеметчики, точно не зная, на каком расстоянии они могут находиться. Однако обезопасить себя таким образом стоило, потому что в любом случае имелась возможность поразить цель или хотя бы напугать затаившихся в засаде врагов и на какое-то время лишить их возможности вести огонь.

Судя по всему, ранен пулеметчик, подумал Шрадер. Откуда-то из чащи леса доносились его крики и стоны. Через несколько секунд кто-то из бойцов его роты забрал у раненого пулемет и боеприпасы и принес их фельдфебелю. Шрадер залег за пулеметом, передав свой «шмайсер» одному из солдат.

Шрадер выпустил несколько очередей. Прошло десять-пятнадцать секунд.

— Всем прекратить огонь! — крикнул он. — Прекратить огонь! Берегите патроны!

После нескольких очередей Шрадер и сам прекратил огонь. Опустив пулемет, он лежал в траве и думал о том, как тихо стало в лесу. Всего за несколько минут они израсходовали половину боезапаса. Остается надеяться, что скоро им на помощь придут другие взводы, привлеченные звуками боя. На какое-то мгновение тишина показалась фельдфебелю столь же пронзительной, как и выстрелы. До его слуха доносился лишь шорох сосновых ветвей под редкими порывами слабого ветра. Затем из другой части леса раздался грохот орудий и взрывы гранат. Стреляли где-то далеко.

Находившиеся прямо перед ними русские снова открыли огонь. Шрадеру теперь стало более или менее понятно, где находятся их огневые точки. До них было около ста метров. Пока его солдаты находятся в укрытии среди кустарника и травы, опасность не слишком велика. Если, конечно, рядом не притаились другие русские пулеметчики, которые терпеливо ждут своего часа. Шрадер машинально выругался и принялся вглядываться в чащу леса. Затем позвал Крабеля.

— Проползи немного вперед и разведай обстановку. Если почувствуешь, что справишься сам — действуй! Если там все спокойно, возвращайся обратно и доложи о том, что увидел.

— Зачем все это нужно, Рольф?

— Хочешь, чтобы я отвел тебя за ручку?

— Конечно, почему бы нет?

У Шрадера обычно не хватало терпения, чтобы выслушивать подобные шутки. Но Крабель подвергает свою жизнь опасности, так что пусть болтает, что его душе угодно. Их разговор тут же прервался, потому что несколько солдат из взвода Шрадера открыли огонь по противнику.

— Возьми с собой побольше гранат. Столько, сколько сможешь унести. Вот, держи!

Он передал Крабелю две гранаты. Солдат, лежавший рядом со Шрадером, протянул еще две.

— Отлично. Этого хватит, — произнес Крабель и закрепил гранаты на ремне, после чего пополз вперед, держа в свободной руке советский автомат.

— Передай остальным, чтобы не задели случайно Крабеля! — приказал фельдфебель лежавшему рядом с ним солдату. — Пусть прицел берут выше!

С этими словами Шрадер выпустил несколько коротких очередей, провожая взглядом Крабеля.

Подлесок, в котором тот вскоре скрылся, уже покрылся зеленой листвой, правда, слабенькой, поскольку последние дни и ночи были довольно прохладными. Лесных цветов было совсем мало. Самые низкорослые сосенки низко стлались над землей и как будто скрючились от преклонного возраста и старческой немощи. Когда русские неожиданно прекратили огонь, Крабель почувствовал, как его охватывает страх. Примерно в ста метрах от него находилось то, чего все они так опасались. Он не сразу понял, что это, но, когда разглядел очертания прекрасно замаскированной огневой точки, прикусил губу, чтобы не выдать себя лишним звуком. Блиндаж был почти незаметен на фоне деревьев. Это был невысокий бугорок, поросший юным кустарником и заваленный старыми сухими ветками. Неожиданно для Крабеля и к его великому облегчению прячущийся в блиндаже пулеметчик снова начал стрелять. Теперь были явственно видны короткие вспышки пулеметных очередей. Крабель собрался с духом и пополз в обход. Откуда сзади грохнула пулеметная очередь. Стреляли солдаты из его полка. Крабель снял с ремня гранату, положил ее на землю, вытер влажную ладонь о штанину и крепко сжал деревянную рукоятку. Сейчас блиндаж находился метрах в пятнадцати от него. Пригибаясь к земле, он преодолел половину этого расстояния, когда в него выстрелили откуда-то сбоку. Он прижался к земле, слыша, как пули с хрустом срезают ветки кустарника. Затем, приподнявшись, изо всех сил метнул гранату туда, откуда велась стрельба. В то же мгновение, когда она выскользнула из его руки, он понял, что забыл выдернуть чеку. Не медля ни секунды, Крабель вытащил еще две гранаты и, вырвав из каждой чеку, бросил обе вслед за первой. Он по-прежнему крепко прижимался к земле, и гранаты не смогли отлететь достаточно далеко. Двойная ударная волна грохнула у него над головой.

Установленный в блиндаже пулемет продолжал плеваться очередями. Вслед за ним огонь открыл другой пулемет из какого-то места по соседству. Крабель зажмурил глаза. Страх отступил на задний план, лес слился в сплошное размытое темное пятно. Он быстро открыл глаза и нервно провел ладонью по щеке. Он почувствовал, что его штаны в паху стали мокрыми. Это было привычное явление, которому никто не удивлялся. Сделав над собой усилие, он разжал стиснутые зубы и облизнул губы. Осмотревшись по сторонам, он понял, в какую сторону следует возвращаться. Он пополз обратно, туда, где, по его прикидкам, должен был находиться Шрадер.

Глава 8

Шрадер, и Крабель, и остальные… Все они потеряли счет времени. Иногда им казалось, что уже наступил полдень. Иногда представлялось, что все еще не закончилось утро.

Стояло раннее утро, когда Кордтс отправился в путь. Его цель — шестьдесят с лишним километров к северу от Холма. 5 мая он покинул разрушенный почти до самого основания остов здания ГПУ, точно так же, как сделал это всего пять дней назад, в ту ночь, когда крыша запылала огнем и мимо него в коридор нырнул русский солдат. Русский исчез в темноте, но Кордтс так и не смог избавиться от страха. Затем мимо него пробежали несколько немцев. Они вбегали и выбегали через пролом, возникший на месте бывшего входа, или спускались с лестницы. Он остался на прежнем месте и провел там всю ночь под грохот взрывов артиллерийских снарядов. Наконец на рассвете он увидел прибывших на выручку немцев и нутром почувствовал, что русских в доме больше нет. Артиллерийский обстрел утратил прежнюю силу, однако Кордтс все еще боялся пошевелиться. Затем он все-таки заставил себя побороть страх и встал. Выйдя из разрушенного здания, он медленно зашагал навстречу дневному свету. Мимо него прошел какой-то человек, направившийся к лестнице. Кордтс попытался расслабиться. На площади под ясным небом нового дня собирались люди. Он вышел из огромного проема, появившегося на месте центрального входа.

Снега больше не было. Он уже успел растаять. Грязи тоже не было. До этого на месте улиц была сплошная грязь, но сейчас исчезла и она. Теперь улицы были покрыты пылью. Пыль присутствовала везде, она постоянно висела в воздухе. Какое-то время воздух казался насыщенным запахом влаги, а не пыли. Затем Кордтсу почудилось, что он чувствует не запах пыли и влаги, а удушающий запах смерти. Он привык к зловонию, пролежав так долго в госпитале, но на этот раз был просто потрясен. Люди на площади, похоже, не обращали внимания на вонь разлагающейся мертвой плоти, а вот Кордтсу пришлось вернуться обратно — настолько сильна она была. И это было мудрое решение. Можно считать, что ему снова повезло, потому что в следующее мгновение возобновился артобстрел, торжественные залпы, видимо, в честь первого мая.