Кризис мирового капитализма - Сорос Джордж

Сотрудничества в мировом масштабе добиться чрезвычайно сложно. Жизнь была бы гораздо проще, если бы оказался прав Фридрих Хайек, и общий интерес мог бы рассматриваться как незапланированный побочный продукт деятельности людей, действующих в собственных интересах. То же применимо и к коммунистическому рецепту: от каждого по способностям, каждому по потребностям. К сожалению, ни одно из этих правил не действует. Жизнь – куда как сложнее. Конечно, существуют общие интересы, включая сохранение свободных рынков, которые не обслуживаются свободными рынками. В случае конфликта общие интересы должны стать выше личных, корыстных интересов. Но в отсутствие независимого критерия невозможно знать, что является общими интересами. Стремиться к удовлетворению общих интересов необходимо с большой осторожностью – методом проб и ошибок. Претендовать на знание общих интересов также ошибочно, как и отрицать их существование.

Демократия среди участников и рыночная экономика являются важнейшими элементами открытого общества, как и механизм регулирования рынков, особенно финансовых, наряду с определенными мерами, направленными на защиту мира, закона и сохранение правопорядка в мировом масштабе. Нельзя точно определить формы этих мероприятий исходя из первых принципов. Перестройка реальности сверху донизу нарушила бы принципы открытого общества. В этом ошибочность и отличается от рациональности. Ошибочность означает, что никто не владеет монополией на истину. Фактически принципы открытого общества великолепно изложены в Декларации независимости. Все, что мы должны сделать, так это заменить в первом предложении слова «эти истины, как считается, не требуют доказательств» на слова «мы согласились принять эти принципы как истины, не требующие доказательств». Это означает, что мы не следуем велению разума, но делаем сознательный выбор. На самом деле истины Декларации независимости не являются истинами, не требующими доказательств, это – рефлексивные истины в том смысле, в котором все положения – рефлексивны.

Существуют другие причины, почему я верю, что ошибочность и «обремененная личность» составляют лучшую основу для создания открытого мирового сообщества. Чистый разум и моральный кодекс, основанный на ценности личности, являются изобретениями западной культуры; они почти не имеют резонанса в других культурах. Например, конфуцианская этика основана на семье и отношениях, которые не очень стыкуются с универсальными концепциями, принятыми на Западе. Ошибочность допускает огромное культурное разнообразие. Западная интеллектуальная традиция не должна навязываться без разбора всему миру во имя универсальных ценностей. Западная форма представительной демократии может являться отнюдь не единственной формой правления, совместимой с открытым обществом.

Тем не менее должны существовать некоторые универсальные ценности, которые станут общепризнанными. Открытое общество – согласно самой концепции – должно быть плюралистическим, но в стремлении к плюрализму оно не должно заходить настолько далеко, чтобы перестать различать, что такое хорошо и что такое плохо. Терпимость и умеренность также могут быть доведены до крайности. Определить, что же является абсолютно правильным, можно только методом проб и ошибок. Это определение будет меняться во времени и в пространстве. В то время как Просвещение предложило перспективу вечных истин, открытое общество признает, что ценности рефлексивны и в ходе истории подвергаются изменениям. Коллективные решения не могут быть основаны на велении разума; но все же мы не можем обойтись без коллективных решений. Нам нужно, чтобы правил закон именно потому, что мы не можем быть абсолютно уверенными в том, что такое хорошо и что такое плохо. Нам нужны институты, признающие свою ошибочность и предлагающие механизм корректирования своих ошибок.

Открытое мировое сообщество не может быть создано без поддержания людьми основных принципов. Конечно, я не имею в виду всех людей, поскольку многие люди даже не думают о таких вопросах, и это противоречило бы принципам открытого общества, если бы те, кто о них думает, могли бы прийти к универсальному соглашению по их сути. Но для того чтобы открытое общество стало господствующим, его принципы должны получить безусловную поддержку.

Почему мы должны считать открытое общество идеалом? Ответ – очевиден. Мы не можем больше жить как изолированные личности. Будучи участниками рынка, мы удовлетворяем свою корысть, но если мы будем только участниками рынка, одно это уже не будет удовлетворять даже нашей корысти. Мы должны думать об обществе, в котором живем, а когда дело касается коллективных решений, мы должны руководствоваться интересами общества в целом, а не нашими узкими эгоистическими интересами. Объединение узких эгоистических интересов посредством рыночного механизма приводит к неблагоприятным последствиям. Возможно, самым серьезным фактором в данный момент истории является нестабильность финансовых рынков.

ЧАСТЬ II. НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ В ИСТОРИИ

6. СИСТЕМА МИРОВОГО КАПИТАЛИЗМА

Теперь мы подошли к самому трудному вопросу: как могут абстрактные теоретические построения, которые я так подробно развивал, пролить некоторый свет на настоящий момент в истории? Мы живем в условиях мировой экономики, которая характеризуется не только свободной торговлей товарами и услугами, но даже в большей степени свободным движением капитала. Процентные ставки, курсы обмена валют, курсы акций в различных странах связаны самым тесным образом, и мировые финансовые рынки оказывают огромное влияние на экономические условия. Учитывая решающую роль, которую международный финансовый капитал играет в судьбах отдельных стран, мы вполне можем говорить о системе мирового капитализма.

Система эта очень благоприятна для финансового капитала, который свободен идти туда, где выше вознаграждение, что, в свою очередь, привело к быстрому росту мировых финансовых рынков. В результате возникла гигантская система циркуляции, перекачивающая капитал на финансовые рынки и в институты в центре, а потом переносящая его на периферию – либо непосредственно в форме кредитов и инвестиционных портфелей, либо косвенно – через многонациональные корпорации. Пока эта система циркуляции активна, она подавляет многие другие влияния. Капитал приносит много выгоды, и не только увеличение производственных мощностей, но и усовершенствование методов производства, а также другие инновации; не только увеличение благосостояния, но и большую свободу. Поэтому страны стремятся привлечь и удержать капитал, а создание привлекательных для капитала условий становится более важным, чем какие-либо другие социальные цели.

Но у этой системы есть и серьезные недостатки. Пока капитализм остается победителем, стремление к деньгам перекрывает все другие общественные соображения. Экономические и политические устройства находятся в беспорядочном состоянии. Развитие мировой экономики не сопровождалось развитием мирового сообщества. Основной единицей политической и общественной жизни продолжает оставаться национальное государство. Отношения между центром и периферией также слишком неравные. Если и когда мировая экономика все же споткнется, то политическое давление разорвет ее на части.

Я привожу критический обзор системы мирового капитализма под двумя основными лозунгами. Один из них касается недостатков рыночного механизма. Здесь я говорю в основном о нестабильности, присущей международным финансовым рынкам. Другой касается недостатков того, что я вынужден назвать, за неимением лучшего названия, нерыночным сектором. Здесь в основном я имею в виду несостоятельность политики – как на национальном, так и на международном уровнях.

В следующих трех главах я займусь в основном вопросами недостатков рыночного механизма, хотя я также учитываю отсутствие надлежащих регулирующих и политических устройств. После аналитического обзора основных черт системы мирового капитализма я предлагаю рассуждение, основанное на моем анализе цикла подъем – спад деловой активности. Я даю определение господствующей предвзятой идеологии – рыночному фундаментализму – и доминирующей тенденции – международной конкуренции за капитал. Анализу цикла подъем-спад деловой активности будет посвящена следующая глава. В главе 7 я прихожу к гораздо более определенному, чем в этой главе, заключению о будущем. Я предсказываю неминуемый распад системы мирового капитализма [20].