Знак Сокола - Дмитрий Хван

- Входи, Хенрик Нюландер.

Дальше всё происходило, словно в дурном сне. Внутри оказалось несколько человек, среди которых был высокий крепыш с русой бородкой - наместник Брайан Белов. Только теперь выяснилось, чей же это был наместник. Оказалось, что некоего Ангарского княжества, расположенного в тысячах миль отсюда - в глубине Сибири, на далёкой восточной границе Руси. Переводил разговор с наместником датчанин, верно служивший ему, как и немец-драгун. В своём монологе Брайан укорял шведов в неожиданном нападении на землю Ангарского княжества и угрожал ответными мерами. А вскоре Хенрика заставили подписать документ, в котором описывалась вся операция шведов - начиная от приказа Эйрика Гюлленшерны и их высадки на берегу Эзеля, до сего момента. Документ был написан в двух экземплярах - по-немецки и по-шведски. Причём Нюландеру показалось, что шведский вариант писал не кто иной, как полковник Стиг Веннерстрём. Прочитав текст и не найдя в нём ничего предосудительного либо излишнего, капитан подписал бумагу. После чего наместник Белов с наигранным сожалением констатировал состояние войны между Ангарским княжеством и Шведским королевством.

- Что же вы собираетесь предпринять дальше? - спросил его Хенрик. - Вы задержите нас или дадите возможность уйти в Ливонию? Это было бы благородно с вашей стороны.

- Да, несомненно, - согласился наместник. - Но по нескольким причинам мы не в силах сделать этого. Будь пленены вы один, капитан, я бы отпустил вас. Но вас почти тысяча человек и вы собираетесь пополнить гарнизон некогда русского города Юрьев, в данный момент незаконно вами удерживаемого. Я не могу этого допустить.

Хенрика будто бы ударило молотом по голове, а в ушах зазвенели колокола. Тут, на острове, сошлись интересы двух врагов шведского королевства - Дании и Руси, да к тому же неизвестна роль Польши во всём этом. А если и она имеет свою роль, а участие курляндцев бесспорно - то картина вырисовывается весьма печальная. Швеция оказывается обложена со всех сторон, и каждый враг смертельный.

- Что с отрядом полковника Стига Веннерстрёма, господин наместник? - проговорил глухим голосом капитан. - Две галеры, что пошли на Аренсбург?

- Они сдались на нашу милость, - отвечал Брайан. - Не переживайте. Не все из них, конечно, живы и здоровы... Но, благодаря благоразумности полковника Стига, оставшимся ничего не угрожает. То же самое сейчас зависит от вас.

- Много ли у вас тех мушкетов, что доставляли нам так много неприятностей?

- Ангарки? - улыбнулся наместник белозубой улыбкой. - Вы ещё можете проверить это. Но поверьте мне на слово - их достаточно.

- Каковы ваши условия для нашей сдачи? - спросил Хенрик устало.

- Вот это здравая мысль, капитан! - воскликнул наместник, продолжая улыбаться.

Казалось, эта проклятая улыбка вообще не слезала с его лица, хмуро сведя брови, думал швед. С другой стороны, наместника можно было понять - авантюра эстляндского генерал-губернатора потерпела на острове полный крах, этот ангарец теперь на коне, а отдуваться за Гюлленшерна должен он, Хенрик Нюландер.

- Вы и оставшиеся в живых офицеры, как и полковник Веннерстрём, подписываете обязательство впредь не воевать против Руси и Ангарии, после чего вам возвращают ваше личное оружие и определяют на поселение в Аренсбург. До конца войны. После того, как война будет закончена, вас отпустят в Швецию. Вы согласны на такие личные условия?

- А что же будет с моими солдатами? - проговорил швед.

- Вы добросовестный офицер, Хенрик, - уважительным тоном отвечал Белов. - Я не могу отпустить солдат. Я забираю их.

- Как это, забираете? - изумился Нюландер.

- Сначала я использую их труд на Эзеле. Нам надо закончить укрепления в Зонебурге и Аренсбурге. Построить склады и конторы на острове Абрука, есть работа в порту столицы, в каменоломнях. Работы много, а вы сами привели мне так необходимых сейчас работников. Тем более что мы получили много дармовых охранников для ваших солдат - это бывшие гребцы с галер. Они будут охранять шведов с усердием и совершенно бесплатно.

- Вы понимаете, что в скором будущем солдаты шведской короны вернутся сюда и уже в большем количестве? - попробовал зайти с другой стороны Нюландер.

- Возможно, - согласился наместник. - Но и мы просто так ждать не будем, вы должны учитывать и это. А для начала я решил захватить остальные острова архипелага - начнём с Моона, затем Даго и остальные. После чего мы высадимся в Пернове, как только русские войдут в Ливонию.

Брови Хенрика взлетели вверх - это уже не просто мятеж, а нечто большее!

- Всё же вы в сговоре с русами и данами? - изумился швед.

- Конечно, Хенрик, - усмехнулся ангарец. - Иначе, я не стал бы идти на столь серьёзный конфликт. Вы будете подписывать договор?

После продолжительной паузы, Хенрик решительно взял в руки придвинутый к нему плотный лист бумаги. Подписав документ, он пообещал вскоре прислать к шатру двоих оставшихся с ним офицеров. Вскоре под дулами наставленных на королевское воинство ангарских мушкетов, шведы уходили от вожделенного берега и, кидая наземь оружие, понуро брели обратно к Пейде, сопровождаемые неприятельскими драгунами. Немногим ранее на берег, где на воде покачивались галеры, а с паре сотен метров от них стояли на якоре "Адлер" и "Ангара", прибыли телеги окрестных жителей, на которых освобождённых гребцов с галер начинали увозить на отдых в Зонебург. Среди датчан, эстов и шведов-каторжников оказалось почти две сотни русских и немного православных карел. Их появлению на острове искренне радовался Белов - возможно, многие из них останутся здесь и русская колония архипелага немного увеличится. В связи с этим появится возможность поставить в Аренсбурге и православную церковь. А пока Белов готовился к вторжению на ближайший к Эзелю небольшой шведский остров - Моон. Экспансия ангарского сокола продолжалась.

Глава 7

Столичный округ, Ангарск. Посад, вторая линия. Август 7152 (1644).

У длинной одноэтажной избы с обеда толпился народ. Примерно два десятка мужчин и женщин у второй начальной школы ангарского посада ожидали своих любимых чад, которые уже вот-вот должны будут выходить из кабинета. Со своего первого подготовительного занятия. На первый урок малышей приходил сам князь Сокол, который с удовольствием общался с семи- и восьмилетними гражданами Ангарии. Была и княгиня. Прокопию такое внимание к посадским детишкам льстило - очень приятно, когда княжеская семья заботится о самых малых, не брезгует крестьянскими детьми. Младший сынок Славкова - Вячеслав, названный так в честь Сокола, сейчас тоже находился в школе. Мальчуган готовился к этому мероприятию с самого раннего утра. Только проснувшись и едва умывшись, он разложил на кровати вышитую узорами рубаху и штаны, да любовался ими. Чистил в который раз уже блестящие сапожки, сработанные отцом, и вздыхал, ожидая времени, когда старшая сестра Яруша поведёт его в школу.

Прокопий пришёл к школе после обеда, оставив в мастерской нескольких подмастерьев. Мама Славки придти не смогла - для портних сейчас настали тяжёлые деньки, продолжительность рабочей смены увеличилась до тринадцати часов в день, вместе с обедом. Ярушка только на днях прибыла из Иркутска, где проходила двухмесячные военные сборы для девушек, перед отправкой на Селенгу. Как хороший агроном, она и ещё шесть специалистов отправлялись на два года в Забайкалье, чтобы помочь организовать на месте правильное земледелие по-ангарски, а местные старосты были обязаны им во всём помогать. Отплытие группы агрономов планировалось примерно через неделю, после возвращения парохода, отвозившего на Селенгу лёгкие пушки для конных упряжек, крупную партию боеприпасов и отряд туземных стрелков. Вместе с ней уезжали и её дети, и муж Яруши - Владимир, имевший специальность строителя, которому уже подыскали место помощника бригадира в Селенгинске. Он будет работать в бригаде немецких каменщиков, которая трудилась на постройке зданий и укреплений городка. Возможно, они и жить останутся там же, в Забайкалье. Её брат - Степан Славков, жил в Железногорске, где он стал старшим механиком подвижного состава. Средний брат - Сташко, был артиллеристом и сейчас служил на Амуре. Миряна, сестра младшая, работала вместе с матерью, на прядильной мануфактуре и готовилась выходить замуж за Андрея Стрельцова, работавшего на полях. И вот свой путь в люди начал и младшенький сын Славковых - Вячеслав, рождённый Любашей поздно, в сорок лет. А за пять лет перед этим, ещё в младенчестве умер его брат, пополнивший печальную статистику детской смертности Ангарии, за которой особенно внимательно следила княгиня. Каждый случай смерти младенца воспринимался ею как личная трагедия. Рождение же Вячеслава порадовало Дарью, которая нашла время зайти в дом семьи Славковых и лично поздравить Любашу и Прокопия.