Обманчивая реальность - Нора Робертс

– Ты считаешь, что после этого он заявит о себе?

– Хотелось бы надеяться, – ответила Ева. – То есть лучше бы на словах, чем новым терактом.

Подойдя к бару, Ева взломала печать на входной двери и, прежде чем шагнуть внутрь, выбросила из головы все ненужные мысли. Переступив через порог, она окинула взглядом полутемное помещение.

В воздухе все еще висел хорошо различимый запах крови, химикатов и пыли. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы его не замечать.

– Включи освещение, – распорядилась она и тотчас представила, как это выглядело до трагедии, когда люди приходили на работу: никаких поломанных столов и стульев, никаких осколков стекла на полу, никаких луж и пятен крови. Нет, накануне здесь все было вымыто до блеска и сверкало чистотой.

– Девон рассказал нам, как проходила процедура открытия, – сказала Ева, обращаясь к Пибоди. – Представь, что ты это он. Давай открывай бар.

– Сначала офис, проверяем счета и наличность.

– Сначала данные приборов наблюдения, – уточнила Ева.

– Верно, – согласилась Пибоди.

Пока помощница проводила проверку, Ева задумчиво стояла в сторонке.

Тот, кто открывал бар, так или иначе проходил через все помещение – офис менеджера, кладовую, туалет, заглядывал за стойку бара.

– Он видит помещение таким, каким видит каждый день, – произнесла она вслух. – Иногда люди чего-то не замечают. Обычно того, чего не предполагают увидеть. Но Девон Лестер наблюдателен. Он воспринимает бар как свой собственный. Думаю, что бармен – такой же. Что и помогло ему пролезть в помощники менеджера.

– За барменом ничего подозрительного не числится, – возразила Пибоди. – Я поговорила с его невестой. По ее словам, бар был для него вторым домом, а не просто работой.

– Да, я видела отчет, – ответила Ева. Она внимательно ознакомилась с информацией, которую предоставил Рорк по поводу бармена и всех остальных работников бара. Ничего подозрительного она не обнаружила.

– Если вещество и устройство для его распыления пронес клиент, оно должно было поместиться в кармане, – продолжила она свои рассуждения. – Но если его пронес работник, но тайников, где его можно было бы спрятать, в баре не так уж и много, и Лестер, бармен или кто-то из коллег легко мог на него наткнуться.

– Кстати, в баре обеденное время, – уточнила Пибоди.

– Верно. Зачем рисковать и прятать вещество в помещении бара, где оно легко может быть обнаружено или же случайно распылено до нужного момента. Разумнее и надежнее иметь его при себе.

Ева зашла за барную стойку, присела, чтобы осмотреть пространство за ней, и снова выпрямилась.

– Нет, это не самоубийство.

– Это почему же? – удивилась Пибоди.

– Все ближайшие родственники погибших оповещены. Опрошены друзья и коллеги. Все это требует времени. На квартирах и на рабочих местах жертв проводятся обыски. Нет, это чье-то громкое заявление.

Она представила себе, словно на киноэкране, результат побоища: горы трупов, реки крови.

– Если это самоубийство, пусть даже ты забрал с собой на тот свет десятки других людей, где твое собственное заявление, твои собственные слова? Обычно самоубийцы объясняют, что заставило их наложить на себя руки. Здесь же мы имеем еще и убийство. Преступник не просто в депрессии, он зол на весь мир. Им руководил отнюдь не минутный порыв. Так где же его заявление?

– Нет, – повторила Ева, – это не самоубийство. Он явился сюда с другими целями.

С этими словами она отошла к двери и постаралась представить себе гомон голосов, людей за столиками и у барной стойки.

– Он бывал здесь и раньше, он хорошо знает это место. И он не выделяется из толпы. Он из числа тех, кто заглядывает сюда после работы, прежде чем разойтись по домам. Он в костюме, в руках «дипломат» или папка – что-то такое, что не вызовет подозрений, но в чем можно пронести вещество. И он не один…

– Но… – возразила было Пибоди.

– Одиночка выделяется, привлекает внимание, – перебила ее Ева. – Он наверняка понимает, что нельзя исключать вероятность того, что кто-то останется жив. Один-два человека, может, даже больше. Это первое, в чем он не может быть абсолютно уверен. Иное дело, если заглянуть сюда вместе с друзьями или коллегами, назначить встречу с клиентом, сесть за столик или за стойку, заказать напитки и что-нибудь из обычных блюд. Говорить на профессиональные темы, слиться с толпой.

– Какой холодный расчет!

– Еще какой! А какое удивительное хладнокровие! Он собран и предельно внимателен. И вместе с тем возбужден. Иначе просто быть не может. Он разговаривает с барменом или с официанткой или с обоими сразу, а про себя думает: «Через несколько минут вы будете мертвы. Совсем скоро я убью вас, с той же легкостью, с какой чищу ботинки. Сегодня я – Господь Бог».

– Какой ужас… – пробормотала Пибоди.

– То же самое он думает и про своих коллег: «Завтра вы не придете на работу, не заступите на свою смену. Вам никогда не получить прибавку к жалованью или повышение по службе, ради которых вы рвали задницу. И все из-за меня. Я здесь царь и бог». Наверно, от этих мыслей у него зашкаливает пульс, но внешне это никак не проявляется. По крайней мере, это не бросается в глаза. Он обводит взглядом помещение – перед ним клерки, конторские служащие, усталые, замученные работой трудоголики. Сегодня их рвению придет конец, под пиво за полцены и бесплатную музыку.

– О боже!.. – выдохнула Пибоди. Теперь она видела эту картину не хуже Евы.

– Когда думаешь об этом, становится даже смешно, а ведь он наверняка так думает. Но он не смеется. Он просто сидит со своим стаканом, говорит про какие-нибудь сделки, жует булочку с ветчиной и зеленью, жалуется на работу, которая якобы его достала, на коллегу или начальника – в зависимости от того, на какую тему идет разговор.

Ева на минуту умолкла и обвела глазами помещение бара.

– Он у стойки или за столиком рядом с ней. Эта часть бара наиболее вероятна: ему нужно, чтобы вещество распространилось на большее пространство – зал, кухню, туалет. Тем более прямо над головой проходит вентиляция.

Ева внимательно осмотрела бар, представила ближайшие столики.

– Портфель или сумка на коленях – ничего подозрительного. Осталось только вынуть контейнер с веществом. Что же он делает? Что? Под стулом, столом, барным табуретом? Что-то уронил, чтобы наклониться и поднять, а заодно поставить на пол свой контейнер? Разве кто заметит? Возможно, он заранее запечатал руки герметиком, а сверху нанес вещество. Обменяться рукопожатием, похлопать знакомого по плечу – да что угодно, чтобы зараза пошла гулять дальше.

– Но разве он сам не вдохнет ее вместе со всеми?

– Да, в этом главная загвоздка, – согласилась Ева. – Вещество действует быстро, поэтому ему нужно как можно быстрее выйти на воздух. С другой стороны – если он сварганил эту заразу, возможно, он создал и антидот к ней и заранее его принял, верно? Так или иначе, оставаться здесь, чтобы увидеть все своими глазами, ему нельзя.

Мол, мне пора, дела, сами понимаете. Увидимся завтра. Как только освобожусь, сброшу вам по электронке письмо. В общем, трали-вали, и за дверь.

С этими словами Ева подошла к двери, распахнула ее и шагнула на улицу.

Машины, шум, толчея. Когда убийца шагнул за дверь вчера вечером, был час пик, так что и машин, и людей было много. Нырнуть в толпу, раствориться в ней. Как будто ты торопишься домой, в бар или магазин.

– В основном здесь офисы, – сказала она Пибоди, глядя на многоэтажные башни с бесчисленными окнами. – Но есть и квартиры. Многие любят жить рядом с работой, чтобы в хорошую погоду ходить на нее пешком. Здесь масса зданий, из которых хорошо просматривается бар. Нашему преступнику нельзя оставаться внутри, но и установить видеокамеру он не может. Поэтому он стоит у какого-нибудь из тех окон, что выходят на бар, и наблюдает, прекрасно зная, что здесь творится. Смотреть, как толпы людей текут мимо, даже не догадываясь о том, какая трагедия сейчас разыгрывается за этими стенами. Вряд ли в эти минуты он считает себя убийцей.

– Я немедленно начну поиск тех, чьи окна выходят на бар.

– Что ж, наверно, есть смысл.

– Есть еще пара кафе напротив. Он вполне мог перейти на другую сторону улицы, чтобы оттуда пронаблюдать за происходящим.

– Отправь с заданием несколько человек. Пусть покажут официантам фото всех, кто у нас назначен на повторный допрос. Особенно тех, кто обслуживал вчера вечером столики рядом с окном. Я не исключаю, что преступник отправился в заведение на другой стороне улицы отпраздновать свой успех. Заказал себе что-то вкусное, чашку дорогого кофе и удовлетворенно наблюдал за результатом своих трудов. Смаковал, как к заведению съехались полицейские, как принялись разгребать устроенный им хаос. Думаю, с него станется.

Пока Ева стояла на тротуаре, пытаясь представить действия преступника, в кафе «Уэст» обеденный час был в полном разгаре. Здесь подавали простую, но вкусную еду – как за столиками, так и за барной стойкой. Посетители сидели вплотную друг к дружке; в помещении стоял гул голосов и звон столовых приборов.