У смерти твои глаза - Дмитрий Самохин

– Дня три.

– У тебя они есть, – пробормотал я, закатывая один за другим четыре шара.

Но затем удача изменила мне, и Керосин взял партию. А потом еще три партии подряд. Вошедший в раж, Толя предложил сделать ставку и играть на деньги. Я согласился. Поставил двадцать рублей на кон. Проиграл. Предложил поднять ставку и выиграл три сотни рублей. Керосин никак не мог остановиться. Но после проигрыша трех сотен его азарт испарился и наступило похмелье. Четвертую партию играть он отказался и быстро покинул клуб.

Я попросил администратора вызвать мне такси и вышел на крыльцо клуба.

Глава 23

Крючок заброшен в воду. Поплавок держится на поверхности. Осталось только ждать поклевок. Но не сидеть же сложа руки в ожидании того, когда Решетка клюнет на нехитрую приманку Керосина. Стоило самому вооружиться и побродить по злачным притонам, выслушивая и вынюхивая. Вдруг кто-то забудется да сболтнет что-нибудь полезное для дела по пьяной лавочке.

Но если серьезно, то идея была. И весьма неплохая.

В то время как Керосин будет убалтывать Решетку и действовать в тылах Ульяна Мертвого, мне стоило поиграть в диверсанта и пробраться в лагерь Пятиримова. Возможно ли это? Вот вопрос, на который стоило найти ответ.

Вернувшись домой, я поздоровался в холле со Сфинкс, которая несла вахту по охране дверей. Выяснил, дома ли Гонза Кубинец. Получил отрицательный ответ. Задумался, проходя в кухню, куда мог подеваться мой компаньон. Ужина, как и следовало ожидать, нигде не наблюдалось. Куда я только не заглядывал. В который раз пообещав себе найти повара с отличными рекомендациями, чтобы больше не болела голова над блюдами, я забрался в холодильник и выставил на стол все съедобное, что удалось обнаружить. Насытившись, я поднялся в кабинет на втором этаже, достал сотовый телефон, презентованный Гошей Кочевеем, и вытянул из памяти номер Вани Дубай.

Дубай ответил сразу же, точно только и ждал моего звонка.

– Слушаю тебя, Туровский.

– У меня появилась идея. Требуется твоя помощь.

– Слушаю тебя внимательно. – Спокойный рассудительный голос Дубай способен был убаюкать.

– Мне нужна работа… – начал было я, но невозмутимый и терпеливый Дубай вдруг отпустил колкость:

– Обратись на биржу труда.

– Мне нужно попасть в администрацию к Пятиримову, – озвучил я требование.

– Так. Притормаживай на поворотах. Дай подумать.

Молчание. В это время я пытался посчитать трещинки на бледном потолке, но все время сбивался.

– Есть у нас человечек свой в администрации. Только личность вы слишком известная. Если засветитесь, то этого человека мы можем потерять.

– Это ваш риск. В конце концов вы можете потерять не только человека, но и бизнес.

– Завтра утром. В десять я приеду к вам вместе с чиновником. Будьте готовы. Только хочу вас предупредить, что наш человек не в курсе ситуации и добраться до этой информации он не смог. Мы уже пытались.

– Ничего. Я попробую.

Я повесил трубку и отправился в спальню. Раздевшись, я устало рухнул на постель и погрузился в вязкий капризный сон. Я очутился на бесконечном поле с высокой, по пояс, травой и желтоголовыми подсолнухами. Поле дотягивалось до горизонта, затем поднималось и уходило в небо. Заполнив просторы небес, поле возвращалось с другой стороны к горизонту и простиралось ко мне. Я поднял глаза к небу и обнаружил, что поле находилось подо мной и надо мной. А также со всех сторон, точно я оказался внутри травяного мячика. Я вздохнул, набрал полную грудь свежего влажного воздуха и размеренно пошел вперед, размышляя над тем, что я делаю в этом изолированном пространстве. Одновременно с этими мыслями я поразился тому, что прекрасно понимаю реальную сущность окружающего меня пространства. Сон. Я находился во сне. Каком-то странном фрейдистско-мурукамиевском сне. Не заметив как, я миновал рубеж горизонта и взобрался на небо. Теперь я ступал по небу и то и дело задирал голову вверх, отмечая, что небо, в сущности, то же самое, что и земля, а земля мало чем отличается от неба. Наполнившись этим убеждением, я дернулся и вдруг оторвался от травяного в подсолнухах неба и стал падать к земле. Достигнув тверди, я проснулся.

Открыв глаза, я обнаружил, что уже наступило утро. Часы показывали половину восьмого утра. Я поднялся, прошел в ванную комнату и принял душ. Насухо вытершись, я оделся и спустился в столовую, где обнаружил Гонзу. Кубинец сидел за столом над вчерашним выпуском «Санкт-Петропольских ведомостей» и потягивал из стакана молоко.

– Как прошло свидание? – поинтересовался я, открывая холодильник.

– Какое свидание? – отрываясь от газеты, спросил Кубинец.

– Я уж не знаю какое. Тебе виднее.

Я налил себе кружку молока. Достал четыре яйца, зеленый лук, кирпичик голландского сыра и отправился к плите. Я намеревался приготовить себе некое подобие омлета. С пивоварением у меня было отлично, а вот с повседневной кулинарией как-то не очень клеилось.

– Я не ходил ни на какое свидание, – хмуро пробормотал Кубинец.

– Брось, тебе нечего от меня скрывать. Мы же почти что родственники или как братья, – возмутился я, разбивая яйца.

– Я ездил к хакерам, – признался Кубинец.

– Если твоя физиономия говорит о результате, то, надо понимать, полный провал, – высказал я предположение.

– Точно. Вскрыть файлы пока не удалось. Какая-то бредятина. Но они божились, что в течение ближайших пяти дней получат информацию. Попробуют новый дешифратор.

Я мелко накромсал лук и обсыпал им взбитые с молоком яйца. Отрезал от кирпичика сыра кусочек, натер его на мелкой терке и, посыпав омлет сверху, накрыл сковороду крышкой.

– Включи ящик, – попросил я.

Кубинец подхватил пульт и исполнил мою просьбу. Маленький экран под потолком справа от меня вспыхнул белым огнем и проявил картинку.

– Найди новости.

Кубинец переключил на канал «Петрополь». Новости как раз начинались. Появилось лицо диктора – строгой женщины лет двадцати пяти, которой больше подошло бы веселиться в каком-нибудь клубе, а не сидеть с кислой физиономией в студии и озвучивать сухие строчки сообщений.

– Внимание. Экстренный выпуск программы. С вами Елизавета Дворецкая. Только что поступила полицейская сводка. В районе Парнас были найдены три трупа. Одно тело удалось опознать. Им оказался известный в городе частный детектив и пивовар Даг Туровский.

Я чуть не уронил сковороду себе на ногу. Резко обернулся, грохнул сковороду на стол и упал на стул, внимательно впиваясь в экран, но диктор более не вернулась к означенной теме. Она пообещала:

– Как только ситуация прояснится, мы сообщим вам новые подробности.

И перешла к грядущему юбилею города, до начала празднования которого осталась всего неделя.

– Чего-то я не понял? – пробормотал Кубинец. – Если ты покойник, то у меня сейчас спиритический сеанс начался?

– Нет. Я просто воскрес, – предложил я весьма оригинальную версию.

– Это как раз та встреча, о которой ты рассказывал?

– Да, – задумчиво сказал я, пытаясь понять, что происходит.

– Похоже, твоим спасителям зачем-то понадобилось тебя похоронить.

Я до этой мысли дошел и сам. Две минуты размышлений, и подсказка всплыла, как перископ подводной лодки.

Звонить Ване Дубай я не стал. Погрузился в гостиной в свое кресло и задремал. Но вынужден был проснуться через пятнадцать минут. Входная дверь разразилась звонком, грозя перебудить весь квартал. Звонок умолк. А через минуту в кабинет ворвалась шумная толпа – вся из людей в черном. Не обращая на меня внимания, они закружились по кабинету, что-то измеряя и вынюхивая.

– Какого черта. Что здесь происходит? – возмутился я.

– Не беспокойтесь, Даг. Эти люди должны подготовить место действия к спектаклю, который мы сыграем на бис, – ответил мне входящий в кабинет Ваня Дубай.

– Что за спектакль?

– Похороны. Ваши похороны, Туровский. Послушаете заодно, что о вас люди говорят.

– Ага. Законспектирую. А затем буду шантажировать, – мрачно пошутил я.

– Это будет отвлекающий маневр. Пока вас будут хоронить, вы под вымышленным именем начнете работать в аппарате вице-губернатора города.

– А мое лицо? – спросил я.

– Что ваше лицо? – не понял Дубай. – С ним, по-моему, все в порядке.

– Благодаря вам я стал публичным человеком. Мое лицо зафиксировали телеканалы в памяти горожан. Да меня срисуют сразу же, стоит мне пересечь порог администрации.

– Не волнуйтесь об этом, Туровский. Мы сделаем вам легкую пластическую операцию, – с улыбкой людоеда пообещал Дубай.

– Что значит пластическую операцию? Я не подписывался ни на какую пластическую операцию. – От возмущения я аж вскочил из кресла.

– Не беспокойтесь. Я же говорю, все будет тихо, мирно, безболезненно. К тому же по окончании работы мы вернем вам ваше лицо.

– Замечательно. – Я развел руками и опустился в кресло.