Наследник - Евгений Щепетнов

Сильмара усмехнулась: это Наташка-то Мать? Впрочем, а кто ж еще, с точки зрения керкаров? Мать и есть.

— Нет. Если сможете — пройдите через нас. Мать вы не получите, — холодно ответила она, следя краем глаза, как перемещаются его спутники, занимая позиции справа и слева. У нее потеплело на душе — не одна. И хотя бы пару минут Наташке и ее спутнику они дадут. Авось уйдут.

У воительницы были громадные сомнения в том, что в конце концов они остались бы живы, если бы сдались. Зная о ненависти керкаров к людям, о разногласиях между Роями многоножек, можно было сразу предположить: дело кончится очень плохо. Просто катастрофически. По ее прикидкам, прогноз гибели составлял процентов девяносто. Это для Наташи. Для нее самой — девяносто девять. Об остальных спутниках и говорить нечего — для Роя эти особи вообще не представляли собой никакой ценности. Нужно знать керкаров — каждая особь их Роя не была самостоятельной единицей, за исключением, может быть, особо одаренных личностей. Они были просто расходным материалом, частью общего муравейника, именуемого Роем. Люди же не жалеют об остриженных волосах или ногтях — выкинули и живут дальше. Так и Матери Роя, для которых все, кто не является Матерью, были просто расходным материалом. Кроме, пожалуй, особенно продвинутых Матерей. Таких, например, как Мать Роя Шиннун, где когда-то приняли и вылечили Славу и Леру. Эти Матери смогли понять индивидуальность каждого человека. Может быть, не до конца, но, по крайней мере, попытались это сделать.

Керкары рванулись вперед, и люди встретили их молча, сжав зубы, сосредоточившись на том, чтобы не пропустить. Вихрь ударов, звон клинков — эти керкары были просто ужасны и великолепны. Если кто-то мог им противостоять, так только Слава и Лера, ну и Сильмара, боец класса «Элита».

Раненая женщина-охранница пала первой, с разрубленной ключицей, выбросив фонтанчик пенистой крови из пробитого легкого. Перед смертью она успела разрубить противника до половины, отчаянным ударом смертницы.

Парень продержался дольше — он долго прикрывал левый бок Сильмары и даже умудрился вывести из строя одного из керкаров, надрубив ему голову, прежде чем упасть со вспоротым животом. Но и на полу, волоча пучок кишок и оставляя за собой кровавый след, опираясь на одну здоровую ногу, он подрубал керкаров снизу, пока один из них не отсек ему голову.

Сильмара простояла минут десять — невероятное по протяженности время, учитывая то, что она была с ног до головы покрыта мелкими и крупными ранами, а противников было в несколько раз больше. Это был лучший бой в ее жизни. Слава гордился бы ей, думала она, из последних сил отбивая удары керкаров.

Ее последней мыслью было: «Почему они не стреляют?» Потом сознание погасло.

Наташа бежала, как никогда не бегала раньше. Ее душили рыдания, слезы лились, впитываясь в чужой мужской свитер, но она не позволяла себе расслабиться и сбросить скорость. Смерть Сильмары не должна быть напрасной, иначе это будет просто несправедливо. Впрочем, много ли справедливости видела она в своей недолгой жизни? Мир вообще несправедлив и живет по своим странным законам, недоступным ее пониманию. Жестоким законам. Это она уяснила уже давно, с самого раннего детства.

Охранник, суровый высокий парень с жилистыми, мощными руками, бежал рядом, а когда видел, что она чуть приотстает, хватал за руку и тащил, как локомотив. Наташа хотела оглянуться: что там с Сильмарой и другими? — но парень резко крикнул:

— Не оглядываться! Потеряете скорость и собьете дыхание! Только вперед!

Казалось, что они бегут уже целую вечность, но это было не так. Секунд пятнадцать — двадцать им хватило, чтобы выскочить наружу, под лучи яркого алусианского светила.

После затхлой, с примесью феромонов насекомых атмосферы пещер напоенный запахом трав и нагретой земли воздух прерий показался Наташе сладким, опьяняющим, как вино. Она вздохнула полной грудью, и у нее как будто прибавилось сил. Подземелье — царство разумных многоножек, там они короли, а тут, наверху, они еще поспорят, кто кого!

Беглецы мчались к видневшемуся в километре от них лесу, как спугнутые лани, и не верили, что сумеют туда добежать. Но сумели. Сильмара дала им второй шанс на жизнь.

Лес принял людей как старый знакомый, ласковым похлопыванием по плечам маслянисто-зеленых лап невысоких сочных деревьев, а великаны, напоминающие земные секвойи, накрыли спасительной тенью.

Несколько часов они бежали по лесу, пробираясь по лесным тропинкам, оставленным неизвестными тварями, — Наташа не хотела даже и думать, кто мог оставить эти тропинки. Если на Земле в таких местах можно наткнуться на здоровенного кабана или даже на медведя, что может ждать их на чужой планете? Но пока, слава богу, никто не повстречался. Не считая облачков различных насекомых, напоминающих сразу и бабочек, и стрекоз, сияющих в лучах светила ярчайшими расцветками.

Порадовало, что не было ничего типа комаров и мошкары. А может, и были, но на людей не нападали. Возможно, люди настолько чужды этому миру, что кровососущие твари не считали их лакомой добычей. Другие гены, другие запахи — ничего привлекательного для местных москитов.

Наташе вообще-то было не до размышлений на эту тему. Под вечер она совершенно выбилась из сил. Голодная, несчастная, прикрытая лишь тонким свитером, она постоянно спотыкалась и давно бы упала, если бы Антуг не ловил девушку в самый последний момент. Но в конце концов это все-таки случилось: Наташа грохнулась на покрытую мхом колоду, больно отбив себе колено, и отказалась идти дальше. Впрочем, все равно наступала ночь, нужно было где-то ночевать.

Охранник посмотрел на измученную хозяйку и, ничего не сказав, отправился сооружать укрытие на ночь. Наломав могучими руками кучу широких листьев, он вначале соорудил для Наташи ложе под развесистым деревом с плотной кроной, куда и переместил ее, аккуратно подняв, как драгоценный, очень хрупкий груз. Она лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала: все-таки ей очень трудно дались этот побег и переживания. Антуг даже прислушался: все ли в порядке у нее с сердцем? Нет, все было нормально. Просто она испытала слишком большие физические перегрузки, притом на голодный желудок. Люди пробежали по лесу километров пятнадцать, отрываясь от преследования, так что немудрено устать. Преследования пока не было. Может, многоножки потеряли след, может, передумали преследовать — все-таки эти существа негуманоидны, потому предсказать их поведение не мог никто. Вернее, не существа, а существо, потому что фактически преследовала их Мать Роя. Что она там себе надумала, никто сказать не мог.