Пропуск в райский сад - Натали Де Рамон

Я очень хорошо помню свою первую ночь в Бон-Авиро. Марк отнес меня на руках в одну из комнат на втором этаже. Опустил на кровать. Сказал, что спит за стенкой, и, если мне что-нибудь понадобится, я могу ему просто постучать. Пожелал спокойной ночи и ушел. Я долго лежала, глядя в темноту и коря себя за то, что позволила ему уйти.

Он же нес меня на руках! Что мне стоило покрепче обнять его за шею и начать целоваться? Но он же не просто так сказал, что спит за стенкой. Постучать ему или не стучать? А вдруг его смущает моя больная нога? Или он из лучших джентльменских побуждений не хочет доставлять ей лишнего дискомфорта? Или даже не стучать, а самой доковылять в его комнату?..

Но вдруг у него все-таки есть обязательства перед этой девочкой Лолой? Она, правда, славная. Мне-то что — я завтра уеду отсюда навсегда, но в их отношениях тоже навсегда останется трещина. Лола почувствует! Я знаю. Я же на собственной шкуре хорошо испытала мужскую неверность, зачем заставлять ее страдать?

В доме было очень тихо, и мне казалось, что я даже слышу, как Марк дышит в соседней комнате и не спит. Но если Лола ему действительно безразлична и между ними ничего нет, что же тогда мешает мне постучать? Просто поднять руку и ударить над изголовьем пару раз?..

Потом, видимо, сон все-таки сморил меня, потому что я проснулась от боли — ногу свело — и собственного крика. Наверное, я кричала слишком громко, потому что почти сразу Марк постучал в дверь.

— Соланж! Что случилось? Я могу помочь?

— Не знаю!..

— Нога? Поискать что-нибудь обезболивающее?

— Да войдите же! — Я включила ночник. — Глупо разговаривать через дверь в пустом доме!

Он вошел. На нем были только брюки. Футболку он комкал в руках.

— Простите, я не одет.

— Ну так оденьтесь! Кажется, вы держите футболку!

Он посмотрел на нее. Развернул. Надел на себя. Оказалось, что наизнанку. Снял. Стал выворачивать. Я видела, как у него трясутся руки и он весь подрагивает.

— Вам холодно? — Я откинула одеяло. — Идите сюда!

Он внимательно посмотрел на меня.

— Нет. Здесь тепло. — Отшвырнул футболку и присел на кровать ко мне. — Дайте-ка вашу ногу.

Я положила ногу ему на колено.

— Надо снять повязку, — сказал он и стал ее разматывать. — Пусть отдохнет. Я немного помассирую. Вам будет легче.

— Помассируйте, — сказала я, чувствуя, что меня тоже начинает трясти — от его прикосновений.

Он размотал бинты и стал очень осторожно поглаживать пальцами мою щиколотку. Я стиснула зубы — от его пальцев шло тепло, и от этого тепла вверх побежали ручейки тока: к коленям, к бедрам, скручиваясь в жаркую спираль внутри меня. Со своим шумным дыханием я уже не справлялась.

— Я делаю вам больно? — Он повернул голову и заглянул мне в глаза. — Вы так напряжены. Расслабьте ногу.

— Я… я… Вы… вы…

Неожиданно вспыхнул и погас ночник.

— Черт! — Руки Марка исчезли с моей ноги. — Это же была новая лампочка!

— Не важно. Уже светает! — выдохнула я и поелозила ногой по его колену. — Еще! Ну же!.. Еще!

— Я больше не могу, — с мукой произнес он. — Лучше уберите ногу. Я живой человек…

— Я тоже…

Я подтянулась к нему и обеими ногами обхватила его за талию. Травмированной щиколотке стало жутко больно, но ощутить его тело между своими бедрами стоило того…

— Капкан! — весело произнес он, поворачиваясь и руками подхватывая под коленями мои ноги. Раздвинул их, погрузил между ними свою голову, поцеловал каждое бедро по очереди и потом спросил неожиданно серьезно и настороженно: — Утром вы не будете жалеть?

— Буду! Если сейчас ничего не произойдет!

— Хорошо.

Он прошелся языком по внутренней стороне одного моего бедра, потом — другого, поглаживая мои ноги под коленями. Это было до того хорошо, что я закрыла глаза. А его язык и губы скользили внутри моих бедер все выше и выше. От этих прикосновений горячие волны бежали по телу, перехлестывая и накатываясь одна на другую. И с каждой новой волной, сотрясавшей всю меня целиком, мне все сильнее хотелось вобрать его в себя.

— Ну скорее! — прошептала я. — Ну что ты тянешь?..

— Тебе не нравится?

— Нравится!.. — Мои зубы стучали. — Даже слишком! И я сейчас умру, если ты не…

Я застонала: он вошел в меня, закидывая мои ноги к себе на плечи. Меня сотряс еще один мощнейший шквал, и по телу стала растекаться сладостная истома. Я вдохнула полной грудью и выдохнула.

Он опустил мои ноги и приятной тяжестью упал на меня, беспорядочно целуя, куда попадали его губы.

— Прости, прости…

— За что? — Я тоже поцеловала его, кажется, в плечо.

— Ну, я очень быстро… Понимаешь, со мной такое первый раз в жизни! Ты ведь даже не успела кончить…

— Успела… — Я опять поцеловала его плечо. — Правда.

— Правда? — Он приподнялся и заглянул мне в глаза.

— Да. — Я улыбнулась. — Тоже первый раз в жизни с первого раза…

— А обычно?

— Обычно что?

— Не важно. — Он скатился с меня и лег рядом, вглядываясь в мое лицо так, будто хотел навсегда запомнить. Помолчал и задумчиво произнес: — При таком освещении ты еще больше похожа на фата-моргану. Старинный дагерротип. Сепия.

— Хочешь, я сегодня никуда не уеду? — неожиданно для себя самой спросила я.

— Хочу! — Он вскинулся. — И завтра, и послезавтра!

— И послепослезавтра?

— Да! Очень! — Он обнял меня и прижал к себе. — Пожалуйста, останься! Я уже больше не смогу без тебя!

— Ты уверен?

— Ты тоже!

— Я?.. Откуда ты знаешь?..

— Ниоткуда. Знаю и все. Иди сюда. Дай твои губы…

Мы начали целоваться, и его дыхание входило в меня, и опять бежали по телу огненные волны, и эта вторая в нашей жизни страстная близость была уже очень долгой, умудренно-ласково-изощренной и исполненной невероятной радости долгожданного взаимного обретения.

Уже совсем рассвело, когда мы наконец счастливо засыпали в объятиях, не разнимая переплетенных ног. Вдруг показалось, что со двора долетел звук подъехавшей машины, а потом мы уже точно услышали автомобильный сигнал.

— Это Жак за твоей машиной. Пойду скажу, что ты остаешься. — Марк резво вскочил с кровати, откидывая одеяло.

— Какой кошмар…

— Ты… Ты передумала? — Он растерянно замер, но, проследив за моим взглядом, присвистнул. — С ума обалдеть!

Вся постель была в крови.

— Мне жутко неловко, — начала я. — Я испортила…

— Не переживай, будем считать, что ты девственница и мне крупно повезло! Но потом, думаю, надо будет над этим поработать, чтобы ты больше понапрасну не теряла кровь. Как ты считаешь? — Он прищурился.