Удар по скале. Вечерние беседы с современным Буддой - Ошо

Следует ли мне переходить ко второму вопросу: «Что такое другой?» Я чувствую, что это то же самое, что и вопрос: «Кто я?»

Это то же самое. Если ты прикоснулся к позитивному с помощью одного вопроса, все вопросы будут одинаковы. Ты снова и снова будешь касаться одного и того же. Вопрос один, просто у него тысяча разных форм.

Вопрос один, и ответ один — не существует двух вопросов и двух ответов. Поэтому ты будешь достигать одного и того же посредством любого вопроса. Вопросы нужны лишь для того, чтобы докопаться до своей сущности.

Представь, что ты копаешь в одном месте и на глубине тридцати футов находишь воду. Затем ты копаешь в другом месте и снова на глубине тридцати футов достигаешь воды.

Ты — вода, а твой ум — это земля вокруг тебя. Иногда земля каменистая, иногда мягкая, и тогда ты быстрее добираешься до воды, но ты в любом случае добираешься до воды. Так что продолжай задавать один вопрос, не нужно его менять.

*

Я прошла здесь почти все терапевтические группы, но я продолжаю чувствовать, что некоторые зоны груди и бедер все еще заблокированы.

Тебе нужно пройти «Рольфинг» (вид телесной терапии, также известный как «Структурная интеграция»). Он тебе поможет. Будет очень больно, поэтому до сих пор я и не советовал тебе его проходить — ты должна была пройти другие виды терапии.

«Рольфинг» проходит болезненно, потому что он должен расслабить структуру тела. Когда в течение многих дней ты носишь внутри себя одну определенную эмоцию, она становится частью тела. Она перестает быть лишь частью ума, и поэтому от нее нельзя избавиться, работая только с умом. Нужно устранить ее и в теле. Тело и мышцы принимают определенную структуру, и эту структуру необходимо сломать, разрушить.

В детстве у тебя произошло что-то, связанное с сексом, и оно так глубоко вошло в тело, что все эротические зоны — грудь, бедра — заблокировались. Блокировка — это просто защита, нечто вроде доспехов, надетых на твое тело, — ты как бы стала бесполой. Ты почти идеальна для соблюдения целибата.

Именно это и делают соблюдающие целибат. Они блокируют определенные части своего тела — для этого разработаны специальные методы — и как только эти части блокируются, секс перестает их волновать, потому что там нет энергии. Но в этом нет ничего хорошего, поскольку они теряют чувствительность, становятся безжизненными. Необходимо подняться над сексом, а не опускаться ниже него — а эти методы опускают. Иногда это происходит само собой, особенно с женщинами, потому что они пассивны в сексе.

Возможно, в детстве тебя обидели или каким-то образом надругались над тобой, но ты можешь и не помнить об этом, потому что иногда человек забывает то, что не хочет помнить.

Ты настолько испугалась, что самые сексуальные части тела заблокировались. Их можно разблокировать только при помощи «Рольфинга».

Будет лучше, если ты сможешь пройти «Рольфинг» здесь, потому что здесь он проводится саньясином, и он отнесется к тебе с большим вниманием. «Рольфинг» — это техника для расслабления, но если ее ведущий медитативен, он сможет сделать более глубокую работу, чем обыкновенный ведущий.

Глава 17

Ответственность — это искренность сердца

1 января 1976 года, вечер, зал Джуан-цзы, Пуна, Индия

Сегодня вечером один саньясин принес гитару, он поет и играет для Ошо. В песне много таких слов как «харе Кришна» и «ЛСД», «Камасутра» и «космическое сознание».

Хорошо. Но могло быть и лучше. Ты привносишь в песни слишком много ума, а они должны идти больше от сердца. Даже бессмысленные песни прекрасны. Не нужно перегружать их химией, физикой и философией. В твоих песнях слишком много ума и мало музыки.

Музыка исходит не от ума. Ум вносит диссонанс в музыку, создает какофонию. В такой песне невозможно раствориться, она становится больше похожей на мышление и меньше на пение. Пой что-нибудь безумное, что-нибудь любовное, хоть тарабарщину, только не умничай.

Можешь повторять «харе Кришна, харе Рама» — всего два слова, но по-разному, на разные лады, чтобы песня звучала как волны и превращалась в бушующий океан, в котором можно утонуть. Не нужно управлять, манипулировать. Пусть музыка управляет тобой. Утони в ней, и ты достигнешь глубокого оргазма, ты взорвешься. Ты станешь вселенной. Ты станешь космическим сознанием — только не говори о нем. Понимаешь, что я имею в виду? Слейся с музыкой настолько, чтобы она унесла тебя к самым далеким берегам бытия.

А так ты дурно обращаешься с музыкой. Ты вливаешь в нее ум. Это развращает ее. Музыка невинна. Она ничего не знает ни о философии, ни о химии, ни о марихуане. Она ничего не знает ни об ЛСД, ни о космическом сознании. Это всего лишь слова, чепуха.

Слейся с музыкой. Стань с ней одним целым. Начни танцевать! Растворись в ней — и все, о чем ты говоришь, начнет происходить. Ты окажешься в совершенно ином измерении бытия, там, где движутся звезды и царит чистое существование.

Музыка — это медитация, и она священна. Когда ты привносишь в нее ум, это кощунство. Так что не делай этого, отбрось интеллект.

Но все равно хорошо. Когда придешь в следующий раз, безумствуй в музыке. Отбрось голову, так будет лучше!

*

Следующей подходит женщина, которая работает в Женеве экономистом ООН.

Не знаю, должна ли я быть здесь в Пуне с тобой, когда меня ждет работа в Женеве. Может быть, я неправильно расставляю приоритеты, чувствуя ответственность по отношению к работе?

Чувствуй ответственность. Только не нужно превращать ее в бремя или напряжение. Нужно всегда чувствовать себя ответственной, что бы ты ни делала. Найдет твоя работа применение или нет, не имеет значения, потому что, чувствуя ответственность за что-то, ты взрослеешь.

Мне кажется, я всегда была ответственной, вся ответственность обычно ложилась на меня.

Ты, должно быть, совершенно неправильно воспринимаешь ответственность. Это не бремя.

Когда ты чувствуешь себя ответственной, это не имеет никакого отношения к другим людям — это не долг. Это не значит, что ты пытаешься что-то доказать или что от этого зависит вся твоя жизнь. Ничего подобного. Ответственность — это просто искренность сердца: все, что ты делаешь, ты делаешь от чистого сердца. Когда что-то делаешь, надо делать это тотально — тогда это становится медитацией.

Если ты делаешь что-то безответственно, ты теряешь возможность стать медитативной. Ты работаешь шесть часов в офисе и, возможно, работаешь с безразличием. Меня не волнует, страдает от этого работа или нет. Работа может быть бесполезной — ведь девяносто процентов государственной работы бесполезно, — а что касается ООН, то и все сто. Но не в этом дело.

Когда ты проживаешь шесть часов дня в притупленном состоянии ума, от этой притупленности нелегко избавиться. Постепенно она становится частью тебя, твоего образа жизни. Если эта тупость распространяется на всю твою жизнь, ты себя отравляешь. Ответственно относиться к работе — это значит выполнять ее сознательно, с любовью. Делай свою работу тотально, чтобы эти шесть часов стали острой, интенсивной осознанностью, а затем переноси эту осознанность в другие области жизни. Со временем вся твоя жизнь станет ответственной и энергичной.

Слово «ответственность» прекрасно — оно означает «живой». Мертвый человек не является ответственным. Если он лежит посреди дороги, и ты спросишь его, почему он тут лежит, он не ответит. Он не ответственный, он больше ни перед кем не отвечает. Если ты ответственна, ты становишься живой.

Видишь, для меня самое главное не работа, а ты.

Гурджиев часто велел своим ученикам делать глупую, абсурдную работу — и быть ответственными. Например, он приказывал ученику вырыть яму. Ученик рыл весь день, работа была трудной, он истекал потом. Вечером Гурджиев приходил и приказывал ему закопать эту яму. И ученику приходилось бросать землю обратно в яму.

На следующий день Гурджиев снова велел вырыть яму. Ученик терялся в догадках, что будет дальше, но вечером Гурджиев снова приходил и просил закопать яму.

И при этом он велел быть ответственным! Тем самым Гурджиев хотел сказать, что если ты ищешь пользы, то вся твоя жизнь бесполезна. Это лишь выкапывание и закапывание ям. Каждый день ты ешь, и затем пища выходит из тела, ты наполняешь яму желудка и опорожняешь ее. Каждую ночь ты ложишься спать, а утром снова просыпаешься. И все это продолжается до тех пор, пока ты не умрешь.

Все так и происходит. Но Гурджиев говорит, что главное не в этом. Он говорит, что надо выполнять работу настолько ответственно, насколько это только возможно, как будто от нее многое зависит — надо делать работу с полной осознанностью. Он разрешал человеку прекратить эту абсурдную работу лишь тогда, когда видел, что он стал ответственным. Порой на это уходило несколько месяцев — три месяца человек просто копал и снова закапывал яму. Иногда люди убегали от Гурджиева, потому что такая работа сводила их с ума — ты с самого начала знал, что она бесполезна.