Аномалии (ЛП) - Тёрнер Сэди

На стенах висят карты мира, существовавшего до Великой Технологической Войны и даже раньше. Они запрещены на поверхности, потому что Глобальное Управление настаивает, что мир переродился, когда они пришли к власти, и нам нечему учиться у прошлого. Глобальное Управление диктует нам, что история ― скорее помеха, чем помощь.

― Не хочешь выпить воды? ― голос Тадж такой глубокий и хриплый, что я невольно смотрю на нее.

― Да, пожалуйста.

Даже сидя, Тадж выглядит очень высокой. Она величественна, а ее длинные черные волосы сверкают на фоне изумрудно-зеленого платья с корсетом, в которое она одета. На всех пальцах она носит украшения, а на левом запястье красуется золотой браслет с осьминогом. Ее походка такая грациозная и плавная, что создается впечатление, будто она скользит по поверхности.

― Уверена, что у тебя накопилось много вопросов. ― Тадж передает мне медную кружку с прохладной водой. Я жадно пью.

― Где Кай? ― интересуюсь.

― Снаружи. Он очень беспокоится о тебе, но я хотела, чтобы ты отдохнула.

― Тогда почему он снаружи, если она здесь внутри? ― Я киваю в сторону спящей девочки.

― Потому что Кай подчиняется приказам. Зилли — нет.

Я в упор смотрю на Тадж. Меня не волнует, что она лидер революции. Меня не волнует, что она наполовину монстр.

― Я хочу его увидеть.

― Логично. ― Тадж кивает Лаклану, который притаился на входе, почти слившись с декором. Он выходит и через пару секунд возвращается с Каем.

― Кива, я так беспокоился. ― Он бросается к кровати.

― Я просто потеряла сознание, ничего серьезного, ― отвечаю я с напускной бравадой. На самом же деле внутри я вся дрожу.

― Я никогда не видел, чтобы ты просто теряла сознание. В Лагере Монарха ты была очень сильной. Очень смелой. И когда ты так просто рухнула, я подумал… ― он прервался.

― Что?

― Я подумал, что ты умерла.

― Не говори ерунду, ― я выдавливаю смех. ― Я просто никогда не видела человека, у которого половина лица, как у чудовища.

Тадж начинает смеяться позади Кая, ее смех такой звонкий и громкий.

― Ты имеешь в виду чудовище, у которого наполовину лицо человека. Я могу сбросить форму Лиэна, если тебе так станет проще.

― Станет. ― Я не хочу быть грубой, но половина Лиэна действительно меня пугает. Этот светло-фиолетовый глаз. Есть что-то тревожное, когда смотришь в него. Как будто она видит меня насквозь. А мне это не нравится.

И тут она начинает менять облик: ее лицо меняет форму, и на смену серебру и фиолетовому глазу приходят черты красивой женщины. Не остается и следа от металлического создания. Появляется гладкая нежная кожа, зеленые глаза и улыбка с ровными зубами. Она прекрасна.

― Как ты это сделала?

― В моей семье все так умеют уже много веков.

― В твоей семье?

― В моей расе, ― она поправляет себя. ― Мы легко можем принимать человеческий облик. Для нас это простое превращение, потому что мы похожи с вами физически. Возможно, мы немного выше и сильнее, но базовые функции у нас такие же. Самое большое отличие ― это цвет глаз и сущность, которую мы не прячем внутри, а показываем снаружи. И все же мне следует начать с самого начала, верно?

― Насколько давно было начало? ― спрашиваю я.

― Около десяти тысяч лет назад.

― Мы с Собеком происходим из расы Лиэнов, которая также известна как Лиэниукс, ― Тадж начинает свой рассказ. Она наливает нам чай из медного чайника, и горячий напиток успокаивает меня, пока я слушаю эту странную историю. Мы сидим за самодельным столом, Лаклан положил скатерть на сундук, и мы все вместе пьем за ним чай. Для незнакомца мы выглядим как семья за полуденным чаем ― мама, папа и их трое детей. Все выглядит очень миролюбиво, но это не так. Зилли пересела с дивана мне на колени. Я нерешительно пыталась прогнать ее, но она была непреклонна и не сдвинулась с места. Правда говоря, ее присутствие даже немного успокаивает, поэтому я протестовала не долго. Закончив разливать чай, Тадж садится и продолжает свою историю:

― Десять тысяч лет назад наш дом, Лиэниукс, погибал. Это была крошечная планета. У нас были очень сильно развиты технологии, намного больше, чем на этой планете даже сейчас. Но наша раса утрачивала силы. Наши энергии умирали от голода.

― Что? Энергии? ― Я в замешательстве.

― Да. Наша раса питается энергией. Она дает нам жизнь… бессмертие. Но без энергии мы не выживем. И тогда у нас заканчивалась энергия для подкрепления. На нашей планете не хватало живых организмов, содержащих ее. Не достаточно экземпляров.

― Экземпляров? Ты имеешь в виду что-то вроде животных? Коров, кур?

― На нашей планете, да. Мы подпитывались животными и растениями. Но, как только мы обнаружили вашу планету, то стали подкрепляться и за счет людей. Вы намного питательнее… питательная пища. Когда мы нашли Землю ― достаточно большую планету с множеством экземпляров, ― мы начали питаться за ваш счет и процветать, а пятьдесят из нас выбрали для исследовательской поездки, в которую вошли Собек и я. Нас отбирали очень жестко: дети лидеров, мыслители и первооткрыватели. Двадцать пять представителей женского пола и двадцать пять представителей мужского пола. Каждый из нас был не старше тебя, Кива. ― Тадж вздыхает, и кажется, что она поддалась ностальгии. Но это продолжилось всего пару секунд. ― Мы не знали, что окажемся единственным кораблем, покинувшим Лиэниукс. Таким образом, Собек, я и наши выжившие сородичи попали сюда.

― Десять тысяч лет назад? ― я едва произношу слова.

― Все верно. Когда мы поняли, что были единственными выжившими, нам пришлось пересмотреть нашу стратегию. Больше мы не были частью разведывательной миссии, мы должны были остаться здесь навсегда. Земля должна была стать нашим домом, но мы понимали, что не сможем просто так завладеть планетой. Это разрушило бы экосистему и баланс энергии. Нам пришлось ждать. Лиэны ― очень терпеливая раса, и для нас десять тысяч лет значит даже меньше, чем десятилетие для вас.

Тадж замолкает, ожидая следующего вопроса от меня, но я молчу. Я в шоке. Этой женщине ― этому созданию передо мной ― больше десяти тысяч лет. Это кажется невозможно.

― Как самый старший представитель в нашей компании, Собек был назначен лидером. На самом деле, старше всего на две минуты. ― И с намеком на отвращение Тадж добавляет: ― Ведь он мой брат-близнец. Но две минуты стали решающими в нашей ситуации. Мы все положились на него и поклялись в верности. Потом он научил нас, как поддерживать свою жизнь. Чтобы выжить, мы подпитывались от тех, кто был поблизости. Начали в Месопотамии, высасывая энергию из местного населения. Затем на несколько веков переместились в Египет, где питались энергией египетских рабов. Затем мы перебрались к коренному населению Африки. После этого в Азию и Южную Америку.

И хотя мы питались, этого было недостаточно для нашего существования. Нам была нужна власть. На самом деле власть нужна была моему брату, и ему удалось убедить четыре дюжины оставшихся в живых Лиэнов следовать за ним. Я сомневалась, но притворилась, что следую плану. Мой брат очень жадный. Также он нарцисс, и если он заостряет свое внимание на чем-то одном, то не видит остального. И это его слабое место. И когда он загорелся идеей доминирования, я начала медленно готовить сопротивление. Он не знал ничего об этом, так как у него были свои взгляды. Жадные до власти, остальные слепо следовали за ним. В конце концов, Лиэны не склонны к сочувствию. Это не в нашей природе, поэтому нам ничего не стоит использовать других в своих целях. Собек изложил свой грандиозный план: он знал, что если сможет выждать достаточное количество времени, когда все в нем станут нуждаться так, как он нуждается в них, то он сможет взять контроль над планетой в свои руки.

― Как диктатор, ― вмешался Кай. ― Муссолини, Сталин, Гитлер.

― Именно. Когда, несколько веков назад, у моего брата начался этот бред величия, я поняла, что человеческая раса в опасности. Возможно, из-за того, что я так долго жила среди вас, гуманоидов, некоторые человеческие чувства передались и мне. Поэтому я начала тайно готовиться. Задолго до того, как Собек спровоцировал Великую Технологическую Войну, я начала строить Лабиринт.