Рыцарский турнир - Морган Райс

Кендрик окинул взглядом отряд. Солнце садилось, и он отдавал себе отчёт в том, что положение их было незавидным.

Кендрик обратился к своим людям.

"Заберите с лошадей всё, что можете", – сказа он. "Сегодня мы разобьём здесь лагерь".

Колдо тоже отдал необходимые приказы, и вскоре все солдаты разбрелись к скелетам лошадей и начали копаться в костях, собирая с сёдел свои пожитки. Другие набрали сухих палок и сорняков и развели костёр.

Небо потемнело. Кендрик поднял глаза на последний отблеск солнца, у него по коже пробежали мурашки: как и остальные, он боролся с предчувствием, что им ни за что не вернуться назад.

Кендрик сидел у костра – единственного маяка в бесконечном море пустынной тьмы, – а рядом с ним устроились Брандт, Атме и остальные рыцари Серебра. Колдо, Людвиг и члены их отряда разместились с другой стороны. В воздухе чувствовалось напряжение. В пустыне, не читая треска хвороста в огне, было мертвенно тихо и холодно. Кендрик, измотанный событиями минувшего дня, наблюдал за лицами своих соратников и видел, что им тоже не по себе. Они все оказались в ситуации, которую не могли предвидеть.

Кендрик уставился на пламя, задумался о превратностях своей судьбы, и уже почти сомкнул веки, как вдруг в тишину ворвался пронзительный звук. У Кендрика волосы на загривке встали дыбом, он обернулся и вместе с остальными вперился в темноту. Звук раздался снова – это был далёкий вопль неизвестного им существа.

Кейден, младший сын Короля и самый младший в отряде, дёрнулся и схватился за рукоять своего меча.

Нейтен издевательски засмеялся и набросился на него в своём стиле.

"Чего испугался, малыш?" – насмешливо спросил он. "Думаешь, оно придёт сюда и съест тебя?"

Несколько других солдат захихикали, а Кейден покраснел.

"Я ничего не боюсь", – бросил он раздражённо.

Нейтен снова расхохотался.

"А мне ты кажешься напуганным".

Кейден выпрямил спину и сдвинул брови.

"Чтобы это ни было, я встречу с ним безо всякого страха", – настаивал он.

Нейтен фыркнул.

"Ну конечно".

Кендрик заметил смущение Кейдена и проникся к нему сочувствием. Он был зол на Нейтена, который по сути оказался обычным хулиганом.

Крик прозвучал ещё раз, но уже дальше. Кем бы ни было это существо, оно отступало в ночь, и вскоре вновь воцарилась тишина.

"Не понимаю, как вы все умудрились здесь выжить", – раздался вопрос.

Кендрик обернулся и увидел, что к нему обращается Кейден. У парня было приятное дружелюбное лицо, искренняя улыбка и самоуверенность, присущая только четырнадцатилетним воинам, у которых храбрости больше, чем боевых навыков. Кендрик чувствовал в нём воинский дух и желание проявить себя достойно, и не сомневался, что из него получится славный рыцарь.

Кендрик усмехнулся ему в ответ.

"Нас хорошо тренировали", – сказал он и заметил, как другие солдаты тоже смотрели на него с любопытством. Тогда он продолжил, обращаясь ко всем сразу: "Дома, в Кольце, нас отправляли патрулировать границы, как только мы начинали ходить. Поступив в Легион, а затем – в Серебро, мы попадали в самые жуткие места – подножие Каньона, сердце Диких Земель – мы месяцами должны были выживать на враждебной территории. Это был обряд посвящения. Возвращались не все, зато там мы учились жить в постоянной опасности. Всё, что у нас было – это наши руки и оружие в них".

Колдо одобрительно кивнул.

"У нас есть похожий обычай", – сказал он. "Мы посылаем своих новичков патрулировать пики Перевала. Мы зовём их Волками".

"Но Перевал изолирован от мира", – сказал Кендрик. "Зачем там патрули?"

"На всякий случай", – ответил Колдо. "Вдруг пустынные звери захотят пройти сквозь песчаную стену и попытаются взять штурмом Перевал? Мы держим караул днём и ночью на всех пиках Перевала. Если какому-то чудищу удаётся пройти, мы посылаем патруль для его уничтожения, прежде чем он подберётся слишком близко. Благодаря этому, Перевал всегда в безопасности, а мы закаляемся в боях. Это страшные противники, они нападают стаями и могут быт хуже имперцев".

"Откуда вам знать", – вмешался Нейтен. "Никто из вашего драгоценного Серебра никогда не сталкивался с такими врагами, как у нас".

"Не сомневаюсь, что им приходилось сражаться и с куда более опасными врагами", – осадил его Людвиг, вставая на защиту Кендрика.

Кендрик благодарно кивнул, а Нейтен только пожал плечами.

"Я скоро стану Волком", – гордо объявил Кейден. «У меня скоро совершеннолетие. Я буду патрулировать всего с парой друзей. Мы будем сражаться и убьём столько тварей, сколько найдём».

Кендрик улыбнулся, восхищаясь его отвагой.

"Так это твой первый раз в Пустоши?" – спросил Кендрик.

Кейден торжественно кивнул.

"Я сам вызвался", – сказал он. "Отец сначала не хоте меня пускать, но брат разрешил и его убедил заодно".

Колдо повернулся к Кендрику.

"Мы с большим уважением относимся к подрастающему поколению", – сказал Колдо. "В нашем королевстве самым младшим достаются самые большие почести. Младших детей больше любят и больше ими гордятся. То, как младший сын показывает себя в бою, отражается на репутации его отца и старших братьев. Мы все должны служить образцом доблести и отваги, и это должно быть видно по нашим младшим. Ритуал вступления в совершеннолетие – очень важное событие для каждого из нас".

"В наших юных воинах, – добавил Людвиг, – собраны наши лучшие качества. Период жизни, когда мальчик становится мужчиной – это священное время. Больше того, это самый важный возраст для нашего народа".

Воины задумчиво притихли, слушая треск костра, и Кендрик снова начал дремать, но Кейден обратился к нему снова.

"Ради чего ты сейчас живешь?" – спросил его мальчик.

Кендрик обернулся к нему и увидел в его глазах неподдельный интерес. Он действительно хотел понять.

"Твоей любимой родины больше нет", – продолжал Кейден. "От твоего народа почти никого не осталось. Не знаю, как бы я заставил себя жить на твоём месте. Что заставляет тебя продолжать? Чего ты хочешь?"

Кендрик надолго и всерьёз задумался над этим вопросом. В поисках ответа, он затосковал по Кольцу и Серебру даже больше, чем раньше.

"Я живу, чтобы однажды вернуться на родину", – ответил Кендрик наконец. "Чтобы увидеть, как Кольцо восстанет из руин. Как снова наполнятся ряды Серебра. И как мы станем лучшими рыцарями, чем были раньше".

Все в кругу закивали, уважая его ответ.

"И всё же, – добавил Кендрик, – я понял, что быть рыцарем означает быть им всегда и везде. Где бы ты ни был, при любых обстоятельствах. Я понял, что мне не обязательно быть в Кольце, в Королевском Дворе, жить в прекрасном замке в богатом городе. Необязательно даже носить доспехи. Не это делает тебя рыцарем. Настоящий рыцарь должен быть готов от этого отказаться. Он всегда где-то в походе, сражается за правое дело, а не сидит в своей крепости. Когда ты там, в сердце опасности, когда тебе кажется, что тебя занесло в самый пустой и одинокий уголок мира, когда с тобой никого не осталось, когда ты завоёвываешь новую землю – вот тогда ты становишься подлинным рыцарем. Тогда ты всюду чувствуешь себя как дома. У настоящего рыцаря нет дома – он сам его себе строит. И каждый раз – новый. Поэтому мой дом сейчас здесь".

"Я за это выпью", – сказал Людвиг.

Он поднял свой бурдюк, Кендрик и остальные подняли свои, и все дружно сделали по глотку.

"За честь!" – крикнул Колдо.

"За честь!"

Кендрик отпил большой глоток из своего бурдюка и уставился на пламя, размышляя о последнем слове. Честь. Это было главное, ради чего он жил.

"Я понимаю, каково тебе сейчас, друг", – сказал Колдо своим глубоким голосом. "Я и сам когда-то был здесь чужаком".

Кендрик посмотрел на него с любопытством. То, что Колдо, будучи старшим сыном Короля, имел чёрную кожу и совсем другие черты, с самого начала казалось ему странным. Но он не хотел лезть с расспросами.

"Думаю, легко догадаться, – продолжил Колдо, – что ни Король, ни Королева мне не родня. Они нашли меня в Пустоши, когда Король был в патруле, и взяли меня к себе. Больше того, поскольку я старший из их детей, они называют меня первенцем и наследником престола. Вот такие люди у нас на Перевале".

Кендрик был заинтригован его историей.

"Они тебя нашли?" – переспросил он. "Как?"

"Однажды Король и его люди заехали в рабскую деревню далеко на западе, чтобы истребить имперцев, которые подобрались слишком быстро, и освободить рабов. Когда они прибыли, имперцы уже ушли, а деревня пылала. Все погибли, кроме меня. Они могли бросить меня там на погибель. Но у нашего Король, моего отца, настоящего отца, огромное сердце и он всегда поступает по совести".

Колдо вздохнул.

"Я об этом не забываю. Никогда не забываю, и всегда ему предан. Я не моргнув глазом отдам жизнь за Короля. Я поведу его людей куда угодно, хоть на край земли, если он так велит".

"Колдо – мой брат", – сказал Людвиг. "Мой настоящий брат. Пусть он рождён от других родителей, и у него другой цвет кожи – это неважно. Не это главное в брате. Его честь, отвага и преданность делают его моим братом. Я считаю его таким же родным, как и остальных своих братьев, и не задумываясь отдам за него жизнь".