Остров любви - Констанс Холл

Лахлан вспомнил поцелуй, он просто потерял контроль над собой. И еще он надеялся выпытать у нее правду. Но сейчас он желал лишь обладать девушкой.

Он все еще чувствовал сладость ее губ, упругость груди, податливость бедер. Если бы Джиллис не пришел… Лучше не думать о том, что могло бы произойти.

Лахлан вспомнил, как охваченная желанием Регана произнесла имя Артур. Это имя ни о чем ему не говорило, но сама мысль о том, что Регана ему не доверяет, была невыносима.

Неожиданно собаки остановились.

Подняв свечу, Лахлан нахмурился: псы яростно набросились на два огромных куска сырого мяса.

Видимо, кто-то знал, что Лахлан отправится на поиски с собаками, и оставил мясо, чтобы сбить их со следа. Он обязательно найдет преступника, и тот ответит за все. Лахлану не хотелось верить, что это Тайг. Куин привязался к нему.

Лахлан подозвал собак и отправился обратно, с облегчением покидая эту часть замка. Но ему еще нужно найти Тайга.

Регана следовала за Джиллисом в комнату Лахлана, которая была в два раза больше, чем у леди Маргарет. Большая старинная кровать с балдахином занимала всю середину. Резные опоры кровати были настолько массивны, что могли служить колоннами в каком-нибудь дворце. В большом камине, перед которым стояло несколько кресел, потрескивал огонь. Бархатные занавески синего цвета, как и балдахин на кровати, обрамляли тянувшиеся вдоль стены восемь арочных окон. Несмотря на тепло, исходившее от камина, в комнате царила гнетущая атмосфера.

Регана снова бросила взгляд на камин и, заметив клетку с маленьким спящим крольчонком, подошла поближе.

— Это еще один любимец лорда Макгрегора?

— Ой! Совсем забыл отнести малыша в конюшню. Хозяин сегодня принес его сюда.

— Правда?

— Да, мисс, иногда он спасает таких малышей. Этого он подобрал после того, как лиса загрызла его мать.

Регана потрогала мягкую ткань, которую Лахлан постелил на дно клетки. Представив себе, как суровый Макгрегор поднял зверька и прижал его к своей широкой груди, Регана не могла сдержать улыбки. А он уверял ее, что лишен каких бы то ни было чувств.

— Джиллис, наверное, вы знаете лорда Макгрегора лучше остальных. Скажите, он любит своего брата?

— Да, мисс. Мистер Куин ему дороже всех на свете. С самого рождения мистер Макгрегор заботился о нем.

— Почему же он никого к нему не подпускает?

— Боится.

— Чего?

— Я знаю этого парня с пеленок. Он отрекся от всех своих чувств, чтобы выжить. Вы даже представить себе не можете, сколько страданий ему пришлось вынести. Он видел, как сошел с ума его дед, а потом отец. И его сердце превратилось в камень.

— Пожалуй, вы правы, — сказала Регана.

— Помню, когда он был еще ребенком, леди Маргарет заставляла его ходить к сумасшедшему отцу, которого держали под замком. Это было ужасное зрелище: мальчишка дрожал от страха, но продолжал посещать отца. Страх пропитал его изнутри. Он не хотел, чтобы кто-либо видел его слабость, поэтому поклялся никогда не жениться. — Джиллис изменился в лице при воспоминании о прошлом.

Но вы говорили, что некоторые все же остались в здравом уме до самой старости. Как же насчет его настоящей жизни? Если он захочет, то может стать счастливым.

— Если вы сможете убедить его в этом, мисс, я до конца жизни буду вам благодарен. Я уверен, что в настоящий момент он тверд в своей вере.

— А как же его мать? Она наверняка положительно влияла на него.

— Нет, мисс. Мать совершенно не уделяла внимания своим сыновьям. Грустно об этом говорить, но мы облегченно вздохнули, когда она исчезла.

— Но почему…

В этот момент вошел Лахлан. Регана тут же умолкла.

— Продолжайся, вы наверняка судачили обо мне, — раздраженно произнес он.

— Я только говорила Джиллису, что не знала о вашей привязанности к кроликам. Разве не так, Джиллис?

Кивнув, дворецкий виновато посмотрел на Регану.

— Маленький несчастный зверек, — бросил Лахлан.

— Вы находили еще каких-нибудь зверьков?

— Нет.

Регана поняла по тону, что он чего-то недоговаривает. Лахлан обратился к Джиллису:

— Я отведу девушку в ее комнату.

— Хорошо. — Джиллис ободряюще посмотрел на Регану.

Она знала, что слуга помнил их разговор о том, как убедить Лахлана воспринимать жизнь по-другому. Она бросила на Джиллиса многозначительный взгляд, и тот вышел из комнаты.

— Вы что-нибудь обнаружили? — обратилась она к Лахлану.

Помолчав, он ответил:

— Кто-то пытался сбить собак со следа.

— Что же, в сообразительности этому человеку не откажешь.

— Что правда, то правда.

— Вы говорили с Тайгом?

— Я нашел его возле кромлеха, и он уверяет, что все время находился там.

— Может, это был не он?

— Я выясню, кто это был, и он пожалеет, что родился на свет.

Регана подошла к клетке с кроликом.

— Можно я его поглажу?

— Конечно.

Она осторожно достала зверька через небольшое отверстие. Кролик испуганно смотрел на собак и дрожал.

— Обещаю, я не дам тебя в обиду, — сказала Регана, чувствуя на себе взгляд Лахлана. — Значит, не только я боюсь собак.

Регана гладила кролика и чувствовала, как он успокаивается в ее руках.

— Ему надо дать имя.

Я не собираюсь его оставлять, — ледяным тоном произнес Лахлан. — Через несколько дней отнесу в лес. Он уже подрос и сможет сам о себе позаботиться.

Лахлан старался казаться бесчувственным, хотя на самом деле не был таким. «Как же ему помочь?» — думала Регана.

Между тем Лахлан пристально смотрел на нее. Вспомнив поцелуй у могильной плиты, его прикосновения, ласки, она направилась к нему. Когда их разделяло всего несколько футов, Лахлан заговорил:

— Посадите кролика обратно в клетку, и я отведу вас в вашу комнату.

Регана сделала, как он велел, и, поднявшись, спросила:

— Мы можем поговорить?

— Это сложно. Я хочу гораздо большего, чем просто разговор. — Лахлан кивнул в сторону огромной кровати, затем взял ее за руку и повел к двери.

— Что вы задумали?

— Вам это не обязательно знать.

Регана улыбнулась.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил он, не глядя на нее.

— Откуда вы знаете, что я улыбаюсь?

— Я чувствую.

— Неужели?

— Перестаньте улыбаться.

— Вы, конечно, можете тащить меня вот так через весь замок, но не можете запретить мне улыбаться.

Он так нахмурился, что из-за бровей не стало видно ресниц. Регане нравилось злить его. Возможно, это был единственный способ разорвать завесу безразличия, которой он окутал себя. Возможно, он разозлится так, что снова поцелует ее.

Когда они дошли до ее комнаты, Лахлан распахнул дверь, огляделся и сказал: