Ричард Длинные Руки – фрейграф - Гай Орловский

Наконец догадался задрать голову и посмотреть вверх: среди звезд двигается нечто темное, угловатое. Блеснуло в лунном свете металлом, исчезло вдали…

Сердце забилось чаще, что кстати, в голову полезли разные мысли, но я сцепил зубы и погнал их метлой и пинками. Звездные баггеры — потом, а сейчас я вязну в мелочовке, нужно сперва разгрести это все, а то утону, вообще будет не до баггеров.

Королевство Белых Гарпий, где живет подходящая по возрасту, чтобы писать любовные записки, принцесса, прямо по дороге, затем пойдет королевство Гардекс, а за ним королевство Поющих Деревьев. Интересно, какого же размера здесь эти странные образования…

Крылья растопырились, давая зависнуть в этой плотной субстанции, именуемой воздухом, постепенно снизился, укрывшись незримностью, и во все глаза рассматривал появившийся город.

Ощущение такое, что на руинах огромного мегаполиса возник типичный средневековый городок. Контраст не так велик, когда на руинах Капитолийского холма неграмотные пастухи пасли таких же неграмотных коз, а везде среди обломков мраморных плит проросли не только трава, но кустарник и даже рощи, однако чувствуется, что предыдущий город был по уровню выше… И громаднее, а при низком уровне общества это невозможно, и архитектура повыше классом, и остатки прямых и широких дорог говорят о могуществе более сложного образования, чем гипотетическое нынешнее королевство в рамках одного или двух-трех городов…

Белые Гарпии или не Белые, мелькнула мысль, но тут сказать точно рискованно: вон там дальше еще один город, а если слева — то на горизонте виднеется еще один. Впрочем, для вторжения не так важно, как называется какое королевство, если их множество. Граф Ришар в первую очередь обратит внимание на проходимость дорог, на колодцы и удобные переправы. А укрепленные города можно пока будет оставлять в тылу…

Постоялые дворы во всех странах похожи настолько, словно строят их по одним чертежам. Хотя, конечно, функциональность подсказывает и форму, и размеры, как самого дома, так и огороженного двора для коней, повозок и вспомогательных служб.

Я летел вдоль дороги и на перекрестке, как и ожидал, заметил просторный дом, правда, одноэтажный, зато с очень широким и не огороженным крепким забором двором, границы которого определил только по мелким хижинам кузницы, пекарни и конюшни. Еще хорошо и добротно оборудован колодец, без него постоялого двора просто нет.

Леса поблизости не видно, но мне хватает и густых зарослей. В снова темной и почти беззвездной из-за туч ночи я опустился, ломая кусты и распугивая заснувших птиц, выждал некоторое время, прислушиваясь, не слишком ли большой переполох вызвал, вдруг да что-то большое и опасное сочтет, что я вторгся в его владения, и вознамерится выгнать, надо быть готовым взлететь немедленно…

Однако все затихло, птицы вернулись в гнезда, а кузнечики застрекотали снова. Я неслышно перетек в человека, очутившись уже не по колено, а почти по горло в песке. Надо не увлекаться размерами, а то скоро не смогу таскать этого тираннозавра с крыльями.

После доспехов хотел было снять и верхнюю одежду, все-таки она из Орифламме, как называют здесь Сен-Мари, если верить Мириам, но где прямо сейчас взять кожаную, да еще и моего размера…

Ладно, вывернусь как-нибудь. Политик должен уметь выворачиваться, как мокрый угорь, из любых цепких рук.

Но все-таки сердце колотится, как овечий хвост, а ноги в коленях подрагивают, когда вроде бы уверенными и хозяйскими шагами пересек дверь и грубо пнул дверь ногой. Массивная, из толстых досок, она распахнулась во всю ширь и с грохотом ударилась там о стену.

Я шагнул, расправляя плечи, взгляд суровый и надменный, готовый к любой встрече, но в зале с низким потолком такой гам, шум, песни и довольный рев застольщиков, что никто не заметил моего театрального появления. Воздух спертый, несмотря на широко распахнутые широкие окна, пахнет жареным мясом, луком, на столах зажаренные барашки, окорока, большие круги сыра и, конечно, бутыли с вином.

Сердце мое все еще колотится, нагнетая кровь в мышцы, но душа перевела дух. Слава богу, здесь, что и везде: жратва, пьянка, веселый гогот и грубые шутки, только грубее и демонстративнее. В обществе, где главным достоинством считается сила, каждый старается ее выпячивать. Кто ради доминирования, а кто для самозащиты. И каждый старается выглядеть страшнее и злее, чем есть на самом деле.

Напрягая плечи, я с прямой спиной прошел к свободному столу. Только теперь на меня обратили внимание, но не все, конечно, а кто расположился за соседними столами. Крепкие парни в грубой одежде из кожи прямо на голом теле, волосы взлохмачены, почти у всех щетина, хотя бородатых не вижу, сапоги с низкими голенищами, что и понятно, по болотам не ходят…

Я опустился на лавку, хозяин направился ко мне неспешно, толстые руки блестят от пота, на ходу вытер о грязный, засаленный фартук.

— Еды и вина, — сказал я громко. — А еще с собой на неделю.

Он остановился перед моим столом, брови чуть приподнялись.

— На неделю? С радостью. Хотя здесь по дороге везде хорошие постоялые дворы.

— Спасибо за предупреждение, — сказал я, — но предстоит дорога через большую пустыню.

За столами умолкли, прислушиваясь с интересом. Хозяин сказал почтительно:

— О, это трудный путь даже для больших караванов.

— Я уже проходил его трижды, — бросил я небрежно. — В одиночку.

Хозяин кивнул и удалился, за столами одни отвернулись и продолжили хвастливую беседу, в мужской среде это более открыто и честно, чем в женской, другие же продолжали посматривать с недружелюбным интересом, в первую очередь замечая раздражающие всех мужчин мой рост и широкие плечи, что как бы автоматически их низводит до существ второго сорта.

Один такой, похожий на молодого неандертальца, крупный и мускулистый, голова сидит прямо на плечах, точнее — шея толще самой головы, с выпуклой грудью и массивными кулаками, смотрел зло и с вызовом, но я, пару раз встретившись с ним взглядом, проигнорировал приглашение к ссоре, а, приняв из рук хозяина тарелку со свежеподжаренной бараниной, с удовольствием начал пожирать, помня, что это во мне вопит о голоде дракон.

Варвар поерзал, то и дело поворачиваясь в мою сторону, наконец шумно осушил чашу с вином, проливая на грудь целые ручьи, подумал и спросил громко соседа:

— Кулан, как ты думаешь, чего это вон тот… ага, он, в такой одежке?

Варвар, которого назвали Куланом, бросил на меня оценивающий взгляд.

— Побывал в походе, — сказал он равнодушно.

Задира ждал от него чего-то более развернутого, но тот лишь жевал мясо, заедая кашей, и не поднимал головы. Еще один собутыльник сказал доброжелательно: