Большой театр. Золотые голоса - Людмила Рыбакова

Сегодня она, вероятно, скажет, что не все было сделано, как хотелось бы. Известно, что для большого мастера «совершенству нет предела».

Галя родилась 22 апреля. Ее мать, Ольга Михайловна, была ведущей солисткой Московского музыкального тетра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, и девочка рано приобщилась к театру, видела нелегкий труд актеров, знала его радости и огорчения. Она жила в этой атмосфере, занималась музыкой, и ее решение стать певицей не вызвало удивления.

Кончаковна. «Князь Игорь»

Галя поступила в музыкальное училище при Московской консерватории, где получила первые навыки вокала у педагога Л.М. Марковой. А через три года ее перевели в консерваторию. Училась и одновременно работала в вокальной группе Художественного театра, много бывала на репетициях и спектаклях. На старших курсах пела в Оперной студии, которой руководил солист Большого театра Ал.П. Иванов. О своем разговоре с ним, который решил дальнейшую судьбу Гали, вспоминал А.И. Орфенов, в то время руководитель оперной труппы Большого театра:

«В 1965 году он сказал мне, что в студии появилась очень перспективная молодая певица – меццо-сопрано, и рекомендовал ее послушать на предмет приглашения в Большой театр. Я ответил: «Ну куда нам еще меццо-сопрано? Архипова, Авдеева, Образцова, Синявская, Никитина, Леонова, Клепацкая, Левко – что она будет делать?» – «А ты послушай», – сказал А. Иванов. И мы послушали студентку Галину Борисову. Она произвела отличное впечатление. Хорошая вокальная подготовка (Г. Борисова – ученица Фаины Петровой, певшей на сцене Большого театра много лет), высокая общая музыкальная культура, стройная фигура, интеллигентность; ровный, гибкий голос, легко идущий и одинаково ровно звучащий как в верхнем, так и в низком регистре, – все это решило вопрос о принятии Гали в стажерскую группу, и через год ее уже перевели в оперную труппу…»

Она вышла на сцену в эпизодической партии Крестьянки в «Свадьбе Фигаро» В. Моцарта, а уже во второй – Отрока в «Сказании о граде Китеже» Н.А. Римского-Корсакова была отмечена, о чем вспоминал позднее дирижер Б.Э. Хайкин: «Мне кажется большой удачей театра юная, вчера еще никому не известная Г. Борисова в партии Отрока. Вот с кем стоило работать! Кстати, работы потребовалось немногим больше, чем с иным опытным актером, потому что Борисова пришла в театр хотя студенткой консерватории, но уже хорошо подготовленной певицей, умным и чутким музыкантом. Это самое главное, остальное сделают дирижер и режиссер. Борисову упрекали в плохой дикции. Неверно это! Язык «Китежа» очень красив, но в нем много трудно воспринимаемых древнеславянских оборотов. Надо прослушать оперу несколько раз, чтобы текст воспринимался достаточно рельефно. Ну как, даже при безупречной дикции, сделать понятными такие, например, слова, как «…пусто шоломя окатисто» или «…мчатся комони ордынские…»? Нет, Борисову можно от всего сердца поздравить с большим успехом. Не случайно же она ученица Ф. Петровой, в прошлом тонкой и проникновенной исполнительницы обширного камерного репертуара».

Во время стажировки Борисова спела семь небольших партий в разных операх. Когда приказом от 5 мая 1966 года ее перевели в солистки, она прибавила в этом же месяце еще три новых партии к своему репертуару. Сама певица вспоминает: «Когда меня приняли в оперную труппу театра, я начала с маленьких ролей и была этим довольна, потому что, как говорят у нас, «потоптала» сцену. Приобретался опыт работы с дирижером, общения со своими партнерами. Я считаю, что спеть маленькую партию гораздо труднее и ответственнее, чем спеть большую. Ты выходишь на несколько минут, и при этом надо привлечь внимание зрителя, не сделать никаких ошибок. Так, у меня были случаи, когда я выходила на сцену с одной-двух репетиций. Это, конечно, очень ответственно и, в общем-то, нежелательно, но в театре бывают ситуации, когда «горит» спектакль и надо выручать, надо мобилизовать все свои силы, волю, выдержку, эмоции, чтобы спеть на хорошем уровне, не подвести театр, спектакль и себя».

Орфенов шутя говорил, «что если будет нужно, то она может исполнить любую партию вплоть до Мефистофеля».

Борисова пела партии эпизодические, вторые и первые, абсолютно разные по характеру, для контральто, меццо-сопрано и почти сопрано. В результате в ее репертуаре оказалось 60 партий, и это случай довольно редкий.

Она спела Княгиню в «Русалке» и Лауру в «Каменном госте» А.С. Даргомыжского, Ваню в «Иване Сусанине» и Наину в «Руслане и Людмиле» М.И. Глинки (премьера 1972 г.; постановка Б.А. Покровского).

Академический журнал «Советская музыка» в рецензии на спектакль отметил и Галину Борисову: «Мастерски в сценическом и вокальном отношениях выступила в небольшой, но драматургически важной партии Наины молодая артистка Г. Борисова. В созданном ею образе нет прямолинейности, лежащего на поверхности комизма. Ее Наина – в первую очередь злое, опасное существо, рисунок роли резко прочерчен. Запоминается мгновенное превращение старой и уродливой колдуньи в статную и величавую волшебницу, страшную своей мрачной красотой, исходящей от нее властной силой».

Она одинаково успешно пела партию Ольги и Няни в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского, создавая разные по возрасту образы очень убедительно и вокально, и сценически. А в его «Пиковой даме» – небольшую партию Полины (в сцене пасторали она же Миловзор) и позднее сложную партию Графини. И пресса отмечала: «Партия Полины прозвучала в исполнении Г. Борисовой. Мягкий звучный, «бархатный» тембр голоса певицы рисует образ уверенной в себе светской девушки. Ее спокойная логика контрастна пылкой мечтательности Лизы».

Одна из особенностей Борисовой в том, что в одной опере она могла исполнять несколько партий разного характера, и это ей одинаково удавалось. В опере «Борис Годунов» М.П. Мусоргского певица исполняла в разные годы пять партий: Мамки Ксении, царевича Федора, Хозяйки корчмы, Петровны и польской панны Марины Мнишек. О последней пресса писала: «Обладая красивым и мощным меццо-сопрано, одинаково звучащим во всех регистрах, Борисова свободно владеет всей палитрой красок своего голоса. Прекрасная кантилена, тончайшая нюансировка позволяют ей создать неповторимый образ коварной Марины Мнишек. Всего только раз выходит она на сцену, а сколько силы и обаяния отдано исполнению партии!»

Певицу привлекали натуры сильные, страстные, умеющие любить. Она мечтала спеть Марфу в «Хованщине» Мусоргского и спела. Газета «Советская культура» подтвердила успех: «…Встреча с новой Марфой порадовала: у Борисовой красивое, сильное меццо-сопрано, в котором отражаются глубина и сила чувств молодой раскольницы, естественно и сценическое поведение артистки. …На сцене певица привлекает своей артистичностью».

В опере А.П. Бородина «Князь Игорь» Борисова спела малозаметную партию Няни и эффектную страстную Кончаковну, которая всегда в репертуаре ведущих меццо-сопрано.

Она участвовала во всех операх Н.А. Римского-Корсакова, которые шли на сцене Большого театра. Помимо упомянутого Отрока, спела Алконоста в той же опере, Надежду и Власьевну в «Псковитянке», обаятельного Леля в «Снегурочке», характерную Ткачиху в «Сказке о царе Салтане», язычницу-колдунью Морену в «Младе». А в «Царской невесте» – Петровну, Дуняшу и одну из лучших своих партий – Любашу.

Эта партия была дипломной работой Борисовой в консерватории, а в 1974 году она успешно спела ее в театре, создав образ большой драматической силы. Исполняла и в других театрах – в Горьковском театре оперы и балета, в Киргизском оперном театре в городе Фрунзе. Режиссер этого театра М. Ахунбаев, который работал в Большом под руководством Б.А. Покровского на спектакле «Руслан и Людмила», познакомился с певицей в то время. И не раз слышал ее в своем театре, в том числе в «Царской невесте». В газете «Советская Киргизия» он писал: «Обладая красивым и мощным меццо-сопрано, Борисова свободно владеет всей палитрой красок своего голоса. Но, что особенно импонирует в ней режиссерам, – это прекрасное владение психофизическим аппаратом, что позволяет артистке не только вокально, но и сценически доводить образ до совершенства. С первого же появления Любаши – Борисовой в тереме Грязного ее ария, уже предвещающая трагедию, приковывает к себе внимание зрителя. Внешне спокойная, актриса голосом выдает внутреннюю напряженность и будущую безысходность судьбы героини. В каждой сцене Г. Борисова разная, каждую сцену она проводит так, как диктует музыкальный материал. То это лирически красивое меццо-сопрано, то трагическое форте, то почти шепот. В этом мастерство певицы-актрисы, именно актрисы. От первой до последней ноты мы видим образ Любаши в развитии. Спасибо ей за такую Любашу!»

В опере «Ночь перед Рождеством» Н.А. Римского-Корсакова певица исполнила две контрастные партии – деревенской ведьмы Солохи и российской царицы Екатерины. Оценку этой работе дал журнал «Дни нашей жизни»: «Черт вынужден довольствоваться лишь одной подлинной Солохой – Галиной Борисовой. Ее ведьма не страшна, но тонка и загадочна, как восточный орнамент, коварна, как дьявольское зелье. Если искать в спектакле конкретный метатеатр, то в первую очередь надо смотреть Солоху Борисовой. Если вам нужен пример, как тактично оставаться примой в характерных ролях – смотрите Борисову. Дискретную речитативную партию она вокализирует. Дается полнокровный альтовый звук, и при этом не страдает отчетливость дикции. Актриса в буквальном смысле протанцевала каждую фразу и интонацию, сопровождая каждую ноту многозначительным пластическим подтекстом».