Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов - Борис Горбачевский

Несколько примеров. В передовой статье газеты «Красная Звезда» за 1 июля 1941 года есть такие строки: «Правда состоит в том, что гитлеровская «молниеносная война» терпит крах… Правда состоит в том, что уже за первые 1–8 дней фашистская армия понесла крупный урон…»

3 июля 1941 года состоялось известное выступление по радио И.В.Сталина. Вождь известил народ и весь мир о том, «…что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и уже нашли себе могилу на полях сражений…»

В тот же день Франц Гальдер, начальник Генерального штаба германской армии, записал в «Дневнике боевых действий»: «За первые десять дней войны на Востоке общие потери германской армии составили 41 087 человек (1,64 % от личного состава войск). В том числе, погибло 542 офицера и 8362 унтер-офицеров и рядовых…»

Как со статистикой обращаться, сотворять из нее мифы, подавал пример Верховный. К примеру, цифры, приведенные им в своем выступлении 6 ноября 1941 года, взяты с потолка, далеки от реальности. Диктатор говорит о том, что Германия уже иссякает, «в ней царит голод и обнищание. Она истекает кровью… Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик — гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений». А Германия, как мы знаем, не лопнула до окончательной капитуляции.

Как часто диктатор выдавал желаемое за действительное, старался «сладким враньем» поддержать народный дух. Самое преступное вранье диктатора — это сокрытие потерь Красной Армии и гражданского населения в Великой Отечественной войне. Назвав семь миллионов погибших, Сталин заморозил правду о потерях СССР на семь с лишним лет, до своей смерти. Этот неприкасаемый миф лишил права историков страны на исследования столь важной проблемы, став загадкой для зарубежной историографии. Причем объяснение, как всегда, одно: «Зачем волновать народ?»

Со временем советская печать так завралась, что порой сама не могла различить, где правда, где полуправда, а где ложь. Цензура — и партийная, и военная — свирепствовала и постоянно держала за горло редакторов, писателей, журналистов, военных историков. Попробуйте хотя бы единой политически неловкой фразой ступить на информационное поле — и вам конец! Об этих редакционных муках подробно написал Давид Иосифович Ортенберг — главный редактор «Красной Звезды». В своих книгах «Красная Звезда» в 1941-м» и «Красная Звезда» в 1942-м» он с грустью рассказывает, как тяжело давался ему и его сотрудникам выпуск каждого номера газеты.

И в наши дни, в эпоху Интернета, найти полные и точные сведения о неудачах Красной Армии в Великой Отечественной войне — дело непростое, например, о сражениях подо Ржевом, Смоленском, Вязьмой, Харьковом, Киевом, в Прибалтике, в Крыму, о битве за Ленинград. В военные годы кое-что прояснил нам об этих и многих других драматических событиях «солдатский телеграф».

Кто возьмется, допустим, за следующий эксперимент? Кто попробует подсчитать по военным сводкам Совинформбюро, опубликованным за все 1418 дней Великой Отечественной войны, потери личного состава германской армии на Восточном фронте? Ручаюсь, что место на страницах «Книги рекордов Гиннесса» ему обеспечено! Не случайно, вероятно, поэтому газеты военного времени ныне в России засекречены.

По данным советского Генштаба и Совинформбюро, с начала войны до 1 марта 1942 года потери вермахта составили 6,5 млн человек. Это примерно столько же, сколько Германия потеряла на всех фронтах Второй мировой войны. Фактически с начала войны и до 1 марта 1942 года немцы потеряли на Восточном фронте в шесть раз меньше — 1005,6 тыс. человек.[33] Особо следует отметить информацию за один 1942 год — год самых крупных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне. Согласно исследованию «Гриф секретности снят», они составили 3 258 216 человек.[34] Дмитрий Волкогонов оценивает их в полтора раза выше. Некоторые современные историки и его цифры считают заниженными. По немецкой статистике, германская армия за 1942 год потеряла 519 000 человек, то есть Примерно меньше в 6,5 раза…

Потери в прошедшей войне точно не известны до сих пор, и по сей день приводятся различные данные. Они постоянно уточняются, проверяются. До сих пор не выяснено огромное количество пропавших людей, «пропавших без вести». Например, ежегодно поисковики только в двух областях России — Смоленской и Тверской — находят около пяти тысяч новых останков советских солдат и производят их захоронение. По последним данным, на российской земле захоронено около пяти миллионов солдат и офицеров в безымянных могилах.

Когда, например, на фронте комиссар в беседе с красноармейцами приводил цифры немецких потерь, опираясь на выступления и приказы Верховного Главнокомандующего, или ссылался на отечественную печать, могли ли они ему верить? Солдату была известна своя статистика. Реальная. С ней он встречался всякий фронтовой день.

Идя от Москвы все дальше на запад, солдат видел, как на полях сражений обычно лежат десять трупов наших и один — немца. По мере того как советские войска двигались вперед, это соотношение постепенно менялось. Так почти до конца войны! Ибо известно, что советские генералы воевали не умением, а числом. Кстати, поисковики, обнаружив захоронения времен войны, подтверждают подобное соотношение.

По моим наблюдениям и подсчетам, советские ежедневные военные сводки обычно завышали немецкие потери в два-три раза, а то и больше. Здесь нередко «солдатский телеграф» старался их корректировать.

Фронтовая печать

Какой толк солдату от армейской печати? Прославление Верховного, сталинской «науки побеждать». Воспевание коммунистической партии, советского патриотизма и героизма, разоблачение зверств гитлеровских оккупантов, их «нового порядка», что, по мнению комиссаров, разжигало ненависть к врагу, — вот, пожалуй, основное содержание фронтовых газет. Материалы обычно подавались под заголовками, напечатанными жирным шрифтом: «Поступай как…!», «Бери пример с…!», «Выполним долг!», «Следуй опыту!». Последнее представляло собой обобщение передового фронтового опыта. Никакой критики, никакого анализа боевых действий. Одни победные реляции! Солдаты, просматривая очередной номер армейской газеты, шутили: «Трах, бах, ура! Разбили врага!»

В 220-й стрелковой дивизии, где я воевал с октября 42-го до июля 44-го, выходила газета «За Родину». В четыре полосы много не вместишь. Все же журналисты ухитрялись втиснуть в этот небольшой объем максимум различных сведений. Газета живо откликалась на полковую жизнь, старалась освещать подвиги командиров, комиссаров, рядовых красноармейцев — разумеется, в первую очередь коммунистов и комсомольцев. Охотно предоставляла страницы для фронтового творчества, помещала стихотворения, фельетоны, рисунки, особенно на тему советского патриотизма. Понятное дело, никогда ни командир, ни солдат не могли найти в ней ответа на такие, например, вопросы, которые их чаще всего волновали: почему никак не можем «добраться» до Ржева, почему все наступления заканчиваются поражениями, почему так велики потери? Эти вопросы часто обсуждались в солдатских разговорах. Задавали их и комиссарам, но даже после их ответов многие не могли понять, что же происходит на фронте?

Умы редакторов фронтовой печати вплоть до лета 1944-го, естественно по указанию свыше, занимала тема второго фронта. Мы не знали, что происходит наверху, какие дипломатические баталии разворачиваются между Сталиным и союзниками по поводу открытия второго фронта. О втором фронте мы узнавали часто и от немцев, конечно, с известной долей лжи. Правда, в 1942-м Сталин в своем праздничном октябрьском выступлении попытался объяснить причины поражений Красной Армии отсутствием второго фронта. В 43-м немцы писали в разбрасываемых по полям, где проходил фронт, листовках о разногласиях между Сталиным и Черчиллем. В начале 44-го убеждали, что союзники нас обманули и никакого второго фронта не будет. Прямо так и писали: «Обманули Сталина союзнички».

Как же реагировали командиры и мы, солдаты, на то, Что открытие второго фронта затягивается? Постепенно рождалось непонимание происходящего и даже некоторое недоверие к союзникам. Всем сверлила душу простая и понятная мысль: откладывание открытия второго фронта затягивает войну, а это означает новые потери. Красная Армия истекает кровью, а они, союзники, отделываются обещаниями, мясной тушенкой и армейскими ботинками… Фронтовая печать и комиссары постоянно подогревали такие настроения, как только могли. Вот пример из армейской печати. Приводится разговор двух бойцов. Один спрашивает: «Как быстрее открыть второй фронт?» Другой отвечает: «Нам, пожалуй, помогут до него поскорее добраться американские ботинки».

Кто из фронтовиков знал тогда об огромных масштабах военных поставок союзников СССР. Без ленд-лиза Красная Армия вряд ли была способна долго воевать.