Эксперимент (СИ) - Юнина Наталья

– Охотно верю, Наталь Санна. Может, поэтому мне и нравишься. Только ты, ввиду отсутствия опыта, не совсем понимаешь, что я тебе не предлагал трахаться со мной за деньги и за поступление в театральный. Когда двое встречаются – это нормальная практика в чем-то безвозмездно помогать, чтобы сделать другому приятно.

– Буду иметь в виду. Мне еще половину дома драить и ужин готовить, можно я уже побегу? Без спотыканий? – аккуратно высвобождает свою руку.

– Иди, – смотрю на то, как она идет к двери и не могу остановиться. – Наташ, Наташ, – ну давай, обернись. Да, деточка. – Я обещаю быть нежным.

Хотел ее смеха, ну вот и удостоился. Заливистого такого. Приятно смотреть, но одновременно берет злость. Я как вообще выгляжу в ее глазах? Реальным извращенцем, пиздящим баб? Хотя, есть и за мной косяк, я ее, на минуточку, к кровати привязал. Для неискушенной девчонки, наверное, и вправду перебор.

– Цветочками тебя одарю, – тут же добавляю я. – Розы куплю. Ты какие любишь?

– Те, где поменьше шипов.

– Понял, принял, куплю самые колючие, – подмигиваю ей вслед.

***

Во всем надо искать плюсы. Ну, когда бы я еще по доброй воле проверил свое здоровье? Приятного было мало, но, когда я представляю лицо Наташи, при виде всех обследований – так градус настроения повышается. Выкусишь ты у меня, деточка. Какой бы еще придурок выходил счастливый от уролога? М-да, я точно двинулся крышей.

Однако, голова еще, к счастью, работает. Вот уж никак не ожидал увидеть в клинике будущего тестя. Берсеньев, в отличие от меня, с траурным лицом, ну оно и понятно. Дочь, как-никак, снова обвела вокруг пальца, сбежав уже второй раз, при этом не оставив ни единого следа. Молодец девка. Прям все делает мне на радость. Осталось только сделать траурное и заинтересованное лицо. А это сложнее, актер из меня херовый.

– Ты чего тут делаешь? – нахмурившись, поинтересовался Берсеньев, обведя меня каким-то придирчивым взглядом. Неужели я до сих пор лыблюсь?

– Да так, анализы сдавал. Решил сердце проверить. А ты?

– Аналогично. Сердце проверял. Пойдем поговорим.

Ну кто бы сомневался, что кто-то да испортит настроение. Оказавшись в машине, нехотя перевожу взгляд на Берсеньева.

– Ты себя в могилу загонишь, если будешь и дальше так продолжать. Расслабься, Гриш. Твоей главной проблемы больше нет. Охоту на тебя и твою дочь уже никто вести не будет. И ты недооцениваешь Машу. Если она сбежала второй раз, минуя нашу охрану, то ясное дело, она девочка с мозгами. И постоять за себя еще сможет. Это тот случай, где надо отпустить. Пусть поживет немного одна, в итоге сама придет. Вот увидишь. Ей нужна эта иллюзия свободы.

– Ты не понимаешь, она не приспособлена к жизни одна, – с явным сожалением произносит Берсеньев, грустно ухмыльнувшись. – До этого ей помогал этот сученыш. А теперь она одна, ты понимаешь это? – понимаю. Как и то, что, по сути, мне плевать. Хотя, нет. Я даже рад, пусть погуляет и глотнет свободы.

– Кстати, об этом Медведеве. Не трогай его больше. Вместо мордобоя надо было за ним сразу проследить и сделать все тихо. Может, он сразу привел бы нас к Маше.

– Нет. Она из-за него сбежала. Точно тебе говорю. Я тебе не говорил, она мне письмо оставила.

– Письмо?

– Да. Она как-то узнала, что мы в курсе, где она находится. Знала, что я приду. Готовилась, – вот тебе и мямля с потенциалом. В который раз недооценил.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– И что в письме?

– Личное. Хоть и без слов, но там все пропитано тем, что она влюбилась в этого говнюка, – ох ты, счастье-то какое. Черт. Скорбь! Скорбное лицо. Ну или хотя бы озадаченное. А, впрочем, мне-то, что до ее влюбленности? Берсеньев никогда не позволит, чтобы его дочь связала свою жизнь с бывшим охранником. И плевать, что он обеспечен. Не того поля ягода. – Он реально не в курсе, где она. У твоих ребят нет никаких продвижек?

– Нет. Ни одной, – самое удивительное, что не вру. Ни одной зацепки куда в этот раз сбежала моя невестушка.

– Как же я устал от всего этого, – кажется, впервые за последнее время я понимаю, что он действительно устал и ему нужен отдых.

– Гриш, тебе надо отдохнуть. Поезжай куда-нибудь, желательно не один. Я все проконтролирую. Когда найду, пугать не буду. Поживет под нашим наблюдением. Надо дать ей право выбора, пусть и иллюзорное. Понимаешь?

– Понимаю.

***

Не знаю, что меня больше вывело из себя, как только я вернулся домой. То, что эта малолетняя выхухоль ржет уже не с первым мужиком, находясь на рабочем месте или то, что делает она это, судя по знакомой интонации, с моим братом.

Сам не понял, зачем стал подкрадываться к кухне, словно какой-то вор. Чаек они значит попивают, похрюкивая на пару. Как еще в целках проходила с такой-то коммуникабельностью.

Смотрю на них и понимаю, что вот она идеальная с виду картина. Оба молоды, красивы. Уж чего не отнять у моего братца, так это смазливости. Девки на него только так вешаются. Вот только здесь тебе не светит, мальчик мой. Хрен тебе.

– Ой, ладно, Никит, хватит меня смешить, я еще от прошлого раза не отошла, – какого еще на хрен прошлого раза?!

– Да я серьезно. Я тебе реально устрою кастинг.

Пизды я тебе устрою. Причем реальной. Когда только успел узнать про это сраное актерство?

– Я вам не мешаю, Наталь Санна? Или я что-то пропустил и в договоре был пункт про балабольство на рабочем месте?

– О, извините, Вячеслав Викторович. У меня в договоре есть отведенное время на обед. Я его не использовала. А также там есть пункт, в котором четко указано, что час, отведенный на обед, я могу использовать как хочу. Вот я его и использую согласно договору. У меня еще семь минут от обеда. Да и я уже выполнила свою работу. Осталось только накрыть на стол. Хотите сейчас? – ну просто образец спокойствия и доброжелательности.

– Хочу, – на удивление, спокойно отвечаю я. – Пойдем, – киваю братцу.

Благо тот не выеживается, идет следом и даже молча. И только зайдя в кабинет, слышу позади себя гаденькую ухмылочку. Сажусь в кресло, наблюдая за тем, как Никита кладет на стол бумаги.

– Ну? – первым не выдерживаю я, смотря на его улыбающуюся морду. – Чего приперся без звонка?

– Это что за прием такой?

– Обыкновенный. Я даже читать это не буду. Очередное провальное дело, – отодвигаю от себя бумаги. – Сто раз тебе говорил, хватит маяться дурью, – самое обидное, что ухмыляющийся усевшийся в кресло говнюк реально умный и способный парень. Но настолько раздолбай, что просирает все, что дала ему природа.

– А ты чего такой злой?

– Невеста во второй раз сбежала. Переживаю.

– Ты слова, наверное, перепутал. Радуюсь имел в виду?

– Я имел в виду рот закрой и не борзей. И давай договоримся – не приходи ко мне в дом без звонка.

– Это что за новые правила?

– Обыкновенные. Без меня тебе здесь делать нечего.

– Это что из-за нее все? – тычет большим пальцем на дверь. – То-то я удивился, почему вдруг вместо привычных теток за шестьдесят у тебя вдруг работает такая молодушка. Хорошенькая. Я еще в первый раз приметил. И как она? – ответить я не успел из-за стука, а впрочем и не очень хотелось. Показывать ему свою заинтересованность в Наташе – себе дороже.

– Я накрыла на стол.

– Спасибо. Можешь идти домой, – произнес равнодушно, не отрывая взгляда от Никиты.

– Может, все же посмотришь на досуге проект? Там не так уж много вложений, для тебя сущий пустяк. Не хотелось бы просить у мамы.

– Тебе двадцать девять лет, какая к черту мама?! Только попробуй у нее попросить деньги, я тебе руки оторву, понял?

– Окей. Тебе сложно просто посмотреть? Я же не прошу просто денег. Чего ты упертый такой?

– Будешь хорошо себя вести – посмотрю.

– А хорошо это как?

– Это значит слушать меня во всем. И если я сказал приходить после звонка, значит, как минимум, надо начать делать так.