Лицензия на убийство (СИ) - Серебрянская Алита

Она лишь слабо кивнула.

– Отлично, пить хочешь? – спросил, а после того, как она опять согласно кивнула, потянулся за стаканом с водой возле её кровати. – Так, давай аккуратненько, мелкими глотками, – он поднёс к ее губам стакан, предварительно приподняв ее голову.

Алина захрипела, начав откашливаться.

– Туалет, – положив голову на подушку, прошептала она.

– О! Пописать ты можешь прямо так, в кровати. У нас тут как в пятизвездочном отеле – все включено. И попить, и в туалет сходить, и полежать, – шутил придурок. Алина же на его шутку широко распахнула глаза, явно не воодушевившись такой перспективой. – Тебе нельзя вставать ещё некоторое время. А на счёт туалета не беспокойся, у тебя катетер стоит. И ночью я его уже менял. А я-то всегда думал, что девочки в туалет бабочками ходят, – заржал он.

Ну что за дебил?

– Мы в больнице? – спросила девчонка.

С каждым её словом было видно, что ей становится немножечко легче.

– Не совсем, – покосился на меня Мерч. – Меня Леха зовут, для своих – просто Мерч. Я тебя тут немного подлатал. Ты... – он замялся, подступая к главному. – Ты помнишь, что с тобой произошло?

– Я... – она замялась, начиная потрошить воспоминания в голове. – Я возвращалась после курсов домой, и потом... – её грудь начала чаще вздыматься. – Он следил за мной...

– Так, спокойно! Не нервничай. Все хорошо с тобой. Тебя никто не обидит, – быстро затараторил Мерч.

Тогда на перекрестке она обернулась, словно знала, что я иду за ней. И сейчас её слова это подтверждали.

– И он... он... – она стала заикаться, хватая воздух ртом. – Там была девушка. Рыжая! Что с ней? – судорожно спросила, а потом вновь стала откашливаться. Она слишком много сил тратила на свои воспоминания, которые приносили ей боль. Физическую, в том числе.

– Алинка, спокойнее. Швы могут снова разойтись. С Рыжей все отлично, гоняет на своём мотике, как сумасшедшая, и встречается с моим другом. Тебе не о чем беспокоиться. Она в безопасности. Ты тоже, – он ласково гладил её по руке, успокаивая. И, кажется, это подействовало, потому что её грудная клетка немного успокоилась.

– Он... он выстрелил в меня, – продолжила она, а я глубоко выдохнул, как она в ту же секунду повернула голову точно на меня.

Она слышала. Она услышала, что я здесь. Как и тогда в доме. Охренеть.

– Кто здесь ещё? – смотря на меня в упор, спросила нервно, а потом прикрыла глаза, и ее носик смешно зашевелился, как у кота, который принюхивался к вкусняшке.

Она активней стала втягивать носом воздух вокруг себя, а потом резко распахнула веки.

– Это же он... – прошептала испуганно, вжимая шею в плечи, пытаясь ухватиться за одеяло, –... это он, – в панике попыталась встать с кровати.

– Алина, все хорошо. Тебе нельзя вставать, – занервничал Леха, пытаясь аккуратно придержать испуганно девушку.

– Это он... он выстрелил, он здесь… – повторяла она, а я не мог оторвать от нее своего взгляда.

Как? Как она так легко определила, что я здесь? Я не проронил ни слова за все это время...

– Алина, прекрати, швы разойдутся, – нервно произнес Мерч, – он ничего тебе не сделает. Ты слышишь меня? Алина! – прикрикнул он, желая привлечь её внимание, но девчонка судорожно смотрела в мою сторону. – Тох, выйди, ты её пугаешь! – посмотрел он на меня, а я не сдвинулся и с места. – Пошел вон!!! – заорал он мне, и только после этого я выскочил за дверь.

Глава 28

Алина

Острая боль в груди заставила меня вырваться из забвения, в котором, мне казалось, я находилась целую вечность. Голова адски раскалывалась, слух притупился, словно меня оглушили, как рыбу в воде. Обоняние просто испарилось. Я не чувствовала и не слышала вокруг себя ничего. Словно я... умерла?

Может мне показалось, но кажется, я издала отчаянный стон боли, а потом сквозь заложенные уши услышала чей-то заботливый голос. Меня определенно успокаивали. Прикосновение чужой руки к своей я чувствовала отчетливо.

Ну, хоть осязание меня не покинуло.

Я активно попыталась заставить свой мозг работать и хоть что-то сказать в ответ, но у меня не получилось. Я только отчаянно вдохнула воздуха и тут же поняла, что сделала это зря, так как от мельчайших движений грудной клетки грудь обжигало острой болью.

Словно меня раскаленным железом клеймили.

Но даже несмотря на эту боль в голове стандартом после сна возник вопрос, с которого я начинала любой день.

– Вре... – попытка заговорить оказалась ещё хуже, чем глубоко вдыхать кислород. И только с третьего раза мне удалось выдавить из себя. – Время? Сколько?

Ответом было «семнадцать минут десятого».

Итак, поехали. Один. Два. Три... новый день, новый отсчёт.

Незнакомец наглаживал мне руку, и его прикосновения были приятными. Они успокаивали. И с каждой секундой ко мне возвращалась реальность. Слух становился острее, обоняние тоже просыпалось. И уже в скором времени я почувствовала запах алкоголя – не сильный, но для меня ощутимый, и его активно перебивал запах мятной зубной пасты.

Он представился Лехой. Так просто. И от него разило этой простотой. Он ен вызывал у меня чувство дикого страха или желания бежать как можно быстрее, в отличие от Леона и того парня...

В голове отчетливо родилось воспоминание. Последнее, перед тем как я отключилась, и именно в этот момент Алексей решил спросить, помню ли я, что со мной произошло.

Я помнила. Я все прекрасно помнила. И когда я отчаянно попыталась ему об этом сказать, картинка одна за одной стали проноситься перед глазами. Курсы. Дорога домой. Знакомый запах на перекрестке, а потом холодное оружие, приставленное к моей спине. И Рыжая. Услышав, что с трейсершей все в порядке, я ни на секунду не усомнилась в ответе Алексея, так как искренность в его голосе была неподдельная.

– Он выстрелил в меня... – промямлила я, вспомнив яркий запах хвойного леса в носу и неуместную попытку извинения моего не состоявшего убийцы. Паника от нахлынувших воспоминаний стала меня засасывать, но даже сквозь её поток я услышала тяжёлый выдох. Не Лешин.

Мы были не одни. Повернула голову на звук.

Я активно стала принюхиваться, пытаясь абстрагироваться от запаха зубной пасты Алексея, как почувствовала его... это разрывающее все вокруг отчаяние. Оно обрушилось на меня лавиной, и я осознала, что мой убийца рядом. Буквально в нескольких метрах от меня.

И если в первый раз он не закончил дело до конца, сейчас, очевидно, пришёл завершить начатое.

Что ж я такая живучая? Я уже устала бороться за свою жизнь. Третий раз я точно не переживу…

– Это он... – я что-то шептала бессвязно, ослабшими руками пытаясь ухватиться за одеяло, словно оно могло спасти меня от очередной пули. И почти не слышала, что мне нервно говорил Алексей, пока не услышала, как он заорал:

– Пошёл вон! – и в ту же секунду парень, который выстрелил мне в грудь, скрылся за дверью.

– Вот же срань господня, ну что за пиздец? – заворчал Леша, сжимая моё запястье. Я слабыми пальцами обхватила его руку в ответ, начиная считать его пульс параллельно отсчету секундам.

Один, два…

Четыреста три, четыреста четыре...

– Так! Собрала волю в кулак, сопли в раковину и успокоилась! – рявкнул он, и я дернулась. – Если я сказал, что тебе не стоит беспокоиться, значит все заебись. Кивни, если поняла меня? – с нажимом спросил он. – Алина, епа мать, кивай, а то у меня глаз уже дергается от нервяка! Знаешь, зашивать тебя оказалось проще, чем сейчас успокаивать. Вот честно, я девчонок люблю. Больше, конечно, трахать, но вы как слезы начнёте лить, так все, тушите свет. Я вот вообще хэ-зэ что в таких ситуациях делать, – полился из него потом бессмысленных слов, пока я пыталась унять страх. – Или ты думаешь тебе одной сейчас стрёмно? Я понимаю, хуйня с тобой произошла, но ты прикинь каково мне? Я вообще вчера хотел заебись вечерок провести. Думаю, потрахаюсь на славу! Стянул уже портки, когда она своими ручонками в трусах у меня шарила. У меня стояк по лбу бьёт, все как у нормального мужика, сама же понимаешь? – уточнил он, а я даже слово вставить не могла. Господи, он же не собирается сейчас мне рассказывать про свой секс? – Ну, так вот, думаю, натрахаюсь-ка, чтобы надолго хватило. Хотя бы часика на полтора, как у меня мобила ка-а-ак заорет. Думаю – в пизду, ну в смысле не в женскую, а в ту, которая «ну его нахер, брать трубу не буду». А потом глянул все же, а там Тоха. Мы с друзьями редко созваниваемся – друзья чаще пишут, и я сразу просёк, что хуйня какая-то накатила. Так и есть, беру трубку, а он заливает мне, что все, пиздец межгалактического масштаба настал, что срочно нужно ехать со всеми моими прибомбасами. Ну а я че? Я ниче. Рванул, конечно, на помощь. Думал, он в какое-то говно ввязался, порезали может. Я как-то Тима зашивал два раза, опыт-то у меня есть. Не большой. Теорию я заебись знаю, не зря же у бати столько лет работаю, а вот практики маловато. Прилетаю сюда и че я вижу? Не, ну ты прикинь! А че тебе прикидывать? Ты итак знаешь, че я тут увидел. Тебя! Ты на кровати раскинулась, вокруг кровища-а-а, пиздец! Фильмы Тарантино отдыхают. И Тоха обосравшийся. Я реально охерел! Ну а как тут не охереть? Одно дело, когда ты наблюдаешь на операционном столе, как батя потрошит тело, а другое, когда хуйня такая типа этой. А я ж ведь думал вечерок хорошо проведу – Соньку выгулял, мелкого спать уложил. Осталось потрахаться только перед сном, – он говорил без перерыва, и я даже слово вставить не могла. – Так вот, зашил тебя, баиньки уложил, амфетоминчиком накачал. Все заебись сделал, красавец просто, сам собой горжусь и сам себе завидую. Пошёл к Тохе. Говорю:  «Че за поебота»? А он такой: «Налажал, хуйни наворотил, вот пытаюсь исправить». И главное, где логика? Он, блять, что, её в детстве вместе с соплями высморкал? Короче полный проеб с ароматом говна! И знаешь что самое дерьмовое? У меня блять таких три друга. ТРИ! Мы-то думали, что Тоха из нас самый толковый. Обычно у него всегда ебало кирпичом, возится с нами, как с детьми. Гундосит вечно что-то, в общем, весь из себя «Мистер зануда»! Здоровый, сука ещё… Да ты ж сама все видела...