Драконы на каникулах - Анатолий Дубровный

Джохн повернулся к своему младшему партнеру. Тот как раз был больше конструктором, чем предпринимателем. В глазах у того стояли слезы, он тоже понимал сложившуюся ситуацию, и для него разобрать этот корабль было все равно что убить своего ребенка.

— Ничего, Боудэлл, прорвемся! Еще не все потеряно! — попытался подбодрить Джохн даже не своего партнера, а себя.

— Ага! — раздался хрипловатый голос от дверей. Это сказала девочка в зеленом сарафанчике, сказала каким-то простуженным, но вместе с тем приятным голосом.

— Здравствуйте, господа! — поприветствовала девушка с пшеничными волосами, она стояла чуть позади девочки.

Оба мужчины встали и тоже поздоровались. А девушка спросила:

— Где я могу увидеть владельцев фирмы «Куотерсон и партнер»?

— Мил, да вот же они оба сидят, не видишь, что ли? — тем же хрипловатым голосом сказала девочка, при этом широко улыбнулась. — Вот же они оба, кто еще может сидеть в их конторе и с таким похоронным видом смотреть на наш корабль?

— Ли, вежливые люди сначала здороваются, а потом уж заявляют, что это их корабль! — укоризненно проговорила девушка.

Девочка улыбнулась еще шире и спросила:

— А разве это не наш корабль?

— Ли, ну ты же не грабить господ пришла, а покупать! Поэтому сначала нужно спросить — продадут ли нам господа этот корабль?

— Ах да! Господа, а не продадите ли нам этот корабль? У вас все равно его никто не купит, а мы за него вам дадим семьдесят пять тысяч гиней. Ну как, согласны? А то я ведь и ограбить могу!

— Уф, первый раз вижу такой оригинальный способ ведения переговоров! — заявил, отдуваясь, вошедший мужчина. Как настоящий джентльмен, он сразу представился: — Декомб Торкунис, барристер и солиситор. Я представляю интересы леди Милисенты в переговорах о покупке корабля, также я уполномочен оформить сделку, если она будет совершена! Уф! Ну, леди, вы и прыгаете по лесенке, прямо как молодая козочка! — Последние слова солиситор Торкунис адресовал рыжей девочке. А девушка обратилась к Куотерсону и его партнеру:

— Господа, я не представилась, прошу меня извинить. Милисента Тэрриэлл. — Девушка согнулась в церемонном реверансе, хотя это и смотрелось немного забавно, ведь она была в штанах! Потом она так же церемонно представила рыжую девочку: — Моя сестра Листик!

— Ага! — Девочка тоже исполнила нечто вроде женского придворного поклона, и Джохн заметил, что за спиной у нее довольно-таки большой рюкзак.

— Вы, вы… Вы… Семьдесят пять тысяч гиней! Вы не шутите? — Боудэлл даже забыл о том, что надо официально представиться. Он пребывал под впечатлением суммы, которую назвала девочка.

— Ага! — ответила девочка. А ее сестра улыбнулась:

— Листик, ты уточняй, что означает твое «ага». Видишь, господа не поняли, то ли ты шутишь, то ли платить собираешься, то ли грабить вознамерилась.

— Ага! А можно? Или все-таки заплатим? — С этими словами девочка сняла довольно большой рюкзак и легко положила его на стол. Стол скрипнул и слегка прогнулся. — Вот! — Листик расстегнула застежки и откинула верхний клапан. Присутствующие, кроме самой девочки и девушки, охнули — рюкзак был доверху наполнен золотыми монетами.

— Здесь сорок тысяч гиней, это задаток, — усмехнулась старшая, а младшая, наморщив носик, подергала за рукав застывшего Куотерсона:

— Ну что, будешь продавать? — потом пнула его и повернулась к сестре: — Мил, пни партнера, а то они оба замерли в стоячем обмороке, видишь — уже в обмороке, но еще стоят! Может, лучше ограбим, пока они в себя не пришли?

— Господа! — повысила голос старшая сестра. — Так мы будем оформлять сделку или у вас имеются какие-нибудь возражения?

Господа синхронно замотали головами, а девушка продолжила:

— Деньги в золотых монетах, здесь ровно сорок тысяч гиней. Остальные, как и полагается, будут выплачены вам после спуска корабля на воду. Выплата будет осуществлена золотом или банковским чеком, это уж как решите. И еще, я хотела бы осмотреть корабль и внести некоторые изменения, они будут оплачены отдельно.

— Леди, — склонился в поклоне солиситор, — должен вам заметить, что покупка корабля такого класса возможна только с разрешения лордов адмиралтейства.

— Уважаемый Торкунис, что ж вы раньше об этом не сказали? — подняла брови девушка.

— Видите ли, я не был уверен в серьезности ваших намерений, — смутился солиситор (деньги-то за свои услуги он взял) и торопливо начал объяснять: — Согласно биллю о мореплавании, изданному лордами адмиралтейства в тысяча шестьсот двадцать шестом году от великого исхода…

— Долго же они ждали, эти лорды, после того как все изошли, чтобы так нам подгадить, — очень непочтительно прокомментировала действие лордов Листик. Солиситор запнулся, но, решив не принимать во внимание комментариев девочки, продолжил:

— Корабли класса «линейный фрегат» и выше в частные руки продавать только с разрешения адмиралтейства или лично ее величества.

— То есть вы хотите сказать, что разрешения королевы будет достаточно?

— Да, но такое разрешение…

— Отлично! Мне это подходит, мне будет проще получить разрешение у королевы, чем уговаривать ваших адмиральских лордов что скопом, что по отдельности. Господин Торкунис, оформляйте сделку. Разрешение у меня будет завтра. Господа, — Милисента обратилась к застывшим Куотерсону и Боудэллу, — вас все устраивает?

— Да! — хором ответили оба кораблестроителя.

— Тогда подписывайте договор купли-продажи.

Когда все необходимые подписи были поставлены, Милисента забрала договор и сказала своей сестре:

— Пойдем, Листик, к королеве, получим ее разрешение. Завтра мы вернемся и осмотрим наш корабль.

— Но, леди… — начал Торкунис, он как солиситор должен был не только сам соблюдать законы, но и следить за тем, чтоб другие их выполняли.

Милисента холодно улыбнулась:

— Если я сказала завтра, значит, завтра! Завтра у меня будет здесь подпись королевы Элизабет! Понятно? — Милисента помахала договором и, взяв свою сестру за руку, вышла из помещения.

— Кто она? — спросил у солиситора Куотерсон. Тот развел руками, а потом, многозначительно подняв глаза вверх, сообщил:

— Леди Милисента Тэрриэлл, особа королевской крови!

Так ли это, Торкунис не знал, но слова девушки о том, что ей проще получить разрешение непосредственно у королевы, говорили о многом. И эта ее уверенность говорила о том, что королева примет ее сегодня или завтра утром, а ведь многие знатные лорды ждут королевской аудиенции по месяцу! Назвав Милисенту особой королевской крови, Торкунис даже не подозревал, насколько был прав. Пока он закатывал глаза и разводил руками, Боудэлл попытался поднять рюкзак с золотом. Он ухватился за его лямки, дернул и крякнул. Поднял, но с большим трудом. Попытку поднять рюкзак сделал и Куотерсон, у него тоже это получилось только с огромными усилиями. Он посмотрел на Торкуниса: