Хочу остаться с тобой - Юлия Бонд

II Часть "После свадьбы". Глава 1

Сегодня я выхожу замуж!

За мужчину, которого знаю с самого детства и который старше меня на четырнадцать лет.

Наш брак вынужденный.

Мой муж меня не любит и женится лишь потому, что об этом его попросил мой отец – человек, который заменил ему родного отца. Потому что когда Эмину было всего тринадцать лет его родители погибли в ДТП. И мой папа оформил над ним опеку, так как остальные родственники просто отвернулись от подростка.

Зато я люблю своего мужа, влюбилась в него совсем недавно – этим летом.

Но уже успела выплакать океан слёз из-за своей неразделённой любви.

В какой-то момент мне показалось, что Эмину я тоже нравлюсь. Случилось это в день моего двадцатилетия. Мы танцевали возле бассейна, а потом стали целоваться. Жадно. Настойчиво. С языком. И до мурашек по коже – моих, конечно же. Почувствовав возбуждение мужчины, я предложила ему подняться ко мне в спальню. А он, узнав, что я ещё девственница, посоветовал держаться от него подальше и лучше найти себе ровесника.

А я так и сделала!

Укатила в столицу к бабушке и даже сходила на одно свидание с одногруппником. А он в конце вечера полез ко мне целоваться, облизал на радостях будто мопс. В общем, не случилось у меня с ровесником.

После Керимова, как бабка пошептала, честное слово.

Недавно Керимов приехал ко мне сам сообщить, что мой папа сидит в СИЗО. Ну и замуж позвал. Предложением это было назвать трудно.

Когда тебе говорят, что ты не интересуешь как женщина и притрагиваться к тебе не собираются – как минимум унизительно. Но я не подала виду, что мне было больно. И с гордо поднятой головой заявила, что он мне тоже особо он не нужен.

Соврала, а как иначе?

Свадьбой назвать это торжество трудно. Среди гостей есть кто угодно, кроме самого близкого мне человека – отца.

И когда очередные подвыпившие тёти и дяди спешат пожелать нам с Эмином море счастья и целый выводок детишек, я с трудом заставляю себя улыбаться. Потому что всё это лишь фарс.

– Горько, – кричат гости, а у меня ком стоит поперёк горла. Это уже шестое "горько" за вечер.

Лениво поднявшись со стула, я задираю голову и вскидываю подбородок. Смотрю прямо в чёрные глаза Эмина.

Мой муж – очень красивый мужчина. И это я говорю не потому, что втрескалась в него по самые уши. Это факт! Я видела обращённые на Эмина взгляды других женщин. Мне кажется, голодный кот смотрит на сосиску не так жадно, как смотрели они.

Ещё бы! Эмин высокий и широкий в плечах. Не качок, но похвастаться подтянутым телом он может с лёгкостью. А большего, наверное, и не нужно, чтобы потечь как ванильное мороженое. Хотя и лицом природа Эмина тоже не обделила. Он по-мужски красив. Выразительные глаза с намёком на восточный разрез, длинный нос с горбинкой и пухлый чувствительный рот, который может целовать до мокрых трусов – знаю это точно.

Но сейчас, когда губы мужа приближаются к моим, о мокрых трусах я думаю меньше всего.

Все мои мысли утопают в диком желании поскорее сбежать из ресторана, снять свадебное платье с тугим корсетом. И надеть домашние тапочки – от каблуков безбожно ноют ноги.

Положив руку на мою талию, Эмин приближает меня к себе. Склоняется к моему лицу и едва притрагивается губами к моим губам.

Гости недовольно вздыхают. А муж поднимает руку вверх, мол, на сегодня достаточно спектакля. И я согласна с ним полностью. Лучше уж совсем не целоваться, чем вот так: почти по-дружески притрагиваться друг к другу губами.

Дёрнул же меня чёрт попросить эту свадьбу?

Хотела, чтобы для бабушки всё выглядело реалистично. Она у меня старенькая, с больным сердцем. В жизни бы не приняла той авантюры, на которую решился мой отец – выдать меня замуж за своего близкого человека, чтоб оградить от опасности.

– Устала? – спрашивает Эмин, когда гости наконец-то переключают внимание друг на друга и продолжают болтать за столом.

Я киваю Эмину в ответ и говорю, что занавес в нашем спектакле пора закрывать.

***

Стоя перед зеркалом в свадебном платье, я вытягиваю из головы шпильки. Волосы торчат в разные стороны, а от макияжа я уже успела избавиться с помощью "мицеллярки".

Постучав в дверь моей спальни, Эмин спрашивает: нужна ли мне его помощь.

– Входи, – командую я, понимая, что расшнуровать тугой корсет в одиночку мне не по силам.

Эмин входит в комнату и не спеша приближается ко мне. Я ловлю его силуэт в зеркальном отражении. И сглатываю, ощущая колючие мурашки, бегущие по позвонкам. Ещё я выпила шампанского в ресторане, толком ничего не съела за весь вечер, отчего ощущаю лёгкое головокружение.

– Поможешь расшнуровать корсет?

Скривив губы в подобие улыбки, Эмин останавливается за моей спиной. Его руки касаются моей поясницы, и меня будто бьёт током. Двести двадцать!

Затаив дыхание, я наблюдаю в зеркальном отражении за склонившемся надо мной мужем. Пиджак он давно снял, избавился от галстука. И сейчас стоит в полурасстегнутой рубашке, из ворота которой виднеются тёмные волоски.

Я тяжело дышу. Невыносимо близко стоять рядом с Эмином и не прикасаться к нему. И чтобы не выглядеть в его глазах дурочкой, я отворачиваю голову в сторону. Если он сейчас увидит мой взгляд, то сразу всё поймёт.

Завершив со шнуровкой на корсете, Эмин не спешит убирать руки с моего тела. Отчего я осмеливаюсь посмотреть на него через зеркало.

Один взгляд. Глаза в глаза. И я вижу знакомые искры, как тогда, когда мы целовались в день моего рождения. Тот поцелуй я ни за что не забуду, потому что Эмин целовал меня по-настоящему, а не как сегодня в ресторане “для галочки”.

Кончиком языка я веду по пересохшей нижней губе и замечаю, как на шее Эмина дёргается кадык. Он тяжело дышит, а стук его сердца вторит моему – также быстро и громко.

– Поцелуй меня, муж, – обращаюсь к Эмину, смотря на него в зеркальном отражении.

Тёмная бровь взлетает вверх, а чувствительные губы растягиваются в ухмылке:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍